Альфред Ван-Вогт - Путешествие «Космической Гончей»

Женщина перехватила его взгляд и поспешно сказала:

— Не бойся и не удивляйся. Я устала после долгого подъема. И, пожалуйста, будь добр, прими мои извинения. Я не узнала тебя, и мне показалось, что меня обнаружил стражник.

Холройд слегка улыбнулся. Физически бессмертному Пта не страшны стрелы. Но зачем женщине понадобилось покушаться на принца Инезио? И почему она теперь просит прощения? Он смотрел на нее, она — на него. Женщина была уже всего в десяти футах — грязное, исцарапанное, совершенно непонятное существо. Волосы взъерошены, блузка и шорты вымазаны землей и тиной, кроме того, она насквозь промокла в струях ручья, падавшего на нее сверху, пока она карабкалась по скале. Казалось, силы ее на пределе. Холройд нахмурился. Что с ней делать? Он учитывал, что она может опять выстрелить. Тело Пта нельзя уничтожить, но ему можно причинить боль. Когда женщина добралась до самого каменного барьера, он спокойно и миролюбиво сказал:

— Бросай сюда свое оружие. Пока оно у тебя, мне будет трудно вытащить тебя наверх. Ну, давай сюда скорей лук и меч, и я помогу тебе перелезть через барьер.

Женщина решительно покачала головой:

— Ну уж нет, меч я не отдам. Лучше броситься живой вниз со скалы, чем попасться в лапы дворцовой охраны. Отдам тебе, пожалуй, лук и стрелы, чтобы ты не опасался, что я выстрелю с расстояния. Но меч я оставлю у себя…

Ему нечего было возразить. Он взял у нее лук и стрелы, и через минуту странное существо оказалось наверху.

Она двигалась быстрее и проворней любого животного. Перелезла через барьер и шагнула на тропинку… Но это была всего лишь уловка с целью выиграть секунду времени и ловко и незаметно вытянуть клинок из ножен. Она сделала молниеносный выпад в его сторону. Холройд едва успел отскочить, от удивления выронив лук и рассыпав стрелы. Женщина тут же схватила их и бросила вниз со скалы. Оружие полетело в пропасть. И тут она снова прыгнула на него. Ее худощавое тело изогнулось дугой, когда она нанесла удар. Холройд отбил его, подставив ногу, и клинок скользнул мимо. Он попытался схватить ее, но гибко, как кошка, она выскользнула из его рук… Ну и быстрая же чертовка! И только сейчас до него дошло, что означало странное ощущение, которое он испытал, отражая удар. Меч был сделан не из металла, а из отполированного до блеска дерева. Дерева! Дерева!

Поняв, что оружие не металлическое, он от удивления несколько замешкался. Это было ошибкой. В ту же секунду по его правому боку скользнуло острие. Оно не вонзилось, а только задело его по касательной. Он ощутил боль — не сильную, скорей символическую, нежели настоящую. Холройд, разозлившись, перехватил клинок за середину, дернул на себя и с легкостью вырвал из рук женщины. Она растерянно посмотрела на оружие, оказавшееся в руках противника. И смущенно пробормотала:

— Магический прокол… Он совсем не повредил тебе…

— Какой прокол? — переспросил Холройд. И тотчас же понял, что именно она имела в виду. Клинок меча бился и пульсировал в его пальцах, как нечто живое. В нем ощущалась какая-то внутренняя работа, как будто в середине действовал моторчик, он весь вибрировал, как автоматическая сенокосилка. Меч становился все теплее, горячее и уже начинал обжигать кожу. Казалось, через его отполированную поверхность в Холройда вливается такая же энергия, как и та, что через руку Лоони передалась ему от молитвенного жезла, только несколько слабее. Когда жар, идущий от клинка, стал невыносимым, Холройд разжал пальцы. Женщина подняла упавший на землю меч и отправила его в пропасть, вслед за луком и стрелами. Потом обратилась к Холройду:

— Выслушай меня, — сказала она. — Разряд мог бы поразить тебя насмерть. Однако этого не произошло. Значит, там, — она указала рукой куда-то далеко на юго-восток, — несколько женщин все еще молятся у своих жезлов. Их, может быть, немного, но ведь прошли долгие века с тех пор, как женщинам запретили молиться за своих мужей и возлюбленных, — задумчиво говорила она. — Это вселяет надежду. Ты должен знать об этом, Пта. Ты должен…

— Пта! — повторил пораженный Холройд. До сих пор он считал, что женщина принимает его за принца Инезио и потому пытается нанести ему смертельную рану… Вот новая загадка! Как он, принц Инезио, должен воспринимать такое разоблачение? Ведь ее слова, казалось, прогремели на весь сад.

Незнакомка владела его тайной, и вдруг это показалось ему настоящей катастрофой. Он был изумлен до глубины души. Он угрюмо взглянул на женщину, и, наверно, очень уж изменился в лице, потому что она торопливо сказала:

— Не делай глупостей! Если убьешь меня, это ни к чему хорошему не приведет. Приди в себя и выслушай все до конца, а потом уж принимай решение. Я могла бы… помочь… тебе… Но не здесь и не сейчас. Мне нельзя оставаться во дворце. Если ты дашь мне документ на право пользоваться скриром… Бланки есть в твоем кабинете. Следуй за мной…

Холройд как во сне пошел за ней. Женщина отлично знает, кто он такой, пытается убить его и совершенно точно рассчитывает, что он должен делать в дальнейшем. И вот она заставила его безоговорочно подчиниться!

Он смотрел, как женщина беспрепятственно проходит в раскрытые с террасы двери в уже знакомый ему зал. Она скрылась в каких-то других дверях и вскоре вернулась со свитком плотной, украшенной гербами, бумаги, забавной стеклянной ручкой и массивным металлическим перстнем в руках.

— Надень это, — повелительно сказала она, протянув ему перстень. — Это большая печать принца Инезио. Она дает ему власть, вторую по значению после власти самой Инезии.

Кто же она такая? И почему так уверена в том, что перед ней не принц Инезио? Отрицать что-либо было уже поздно. Он взял перстень, невольно отметив про себя, что она назвала Инезию просто по имени, без божественного титула. И снова подумал: «Кто же она?» Нет, это не Лоони. В ней было слишком много от человека, и это никак не укладывалось у него в голове и не совпадало со сложившимся у него представлением о той Лоони, которую он узнал.

Женщина заполнила бланк документа и уверенно сказала:

— Поставь печать здесь.

Холройд, не говоря ни слова, подчинился. А вдруг здесь кроется какая-то опасность? — размышлял он про себя. Женщина владеет его тайной. Если ее подослали, то ему несдобровать. Однако он был твердо уверен, что не позволит ей уйти, пока не выяснит окончательно, кто же она такая. Он держал документ в высоко поднятой руке, как можно дальше от женщины. И уже собирался задать вопрос, который так и вертелся у него на языке, как вдруг в дверь постучали.

Холройд обернулся на стук, и в ту же секунду женщина выхватила бумагу из его пальцев. Он протестующе замахал руками, но женщина уже бежала к двери, открытой на террасу. В проеме она остановилась вполоборота — высокая, худощавая, в изорванных шортах и блузке, с голыми ногами в грязных подтеках: