Владимир Шитик - Последняя орбита

Когда прошли первые минуты восторга, Павел снова присел на свой параллелепипед, чтобы собраться с мыслями. Прежде всего хотелось решить, что означала находка и что она меняла в его поисках. Он посветил фонариком вокруг. Мощный луч света, проникавший на сотню метров в окружающие сумерки, не встретил ничего необычного. Тот предмет, на котором он сидел, казался единственным на этой пыльной и гладкой равнине.

Павел попытался представить свое местонахождение относительно всего района и вскочил от радостного возбуждения. Как это он забыл?

Плохо слушающимися в толстых пластиковых перчатках пальцами он вытащил карту. Ее они составили в тот вечер, когда засекли неизвестные лучи, воздействовавшие на "Набат" с Плутона. Еще тогда появился замысел посадить корабль вблизи этого источника энергии. Но в расчеты вкралась ошибка - не знали точной массы планеты - и сели на значительном отдалении от намеченного пункта.

Место посадки на карте обозначили красной фигуркой корабля. "Сколько же я прошел, - мысленно прикинул Павел, - километров шестьдесят-семьдесят. А если так... - он провел линию на бумаге. Палец остановился рядом с точкой, отмечавшей место источника энергии. - Теперь я знаю, куда иду".

Но прежде чем отправиться в дальнейший путь, он долго пытался связаться с Бурмаковым и Витей. Сигналы направленной радиопередачи глохли, не доходя до цели. Приходилось до поры до времени держать открытие при себе.

Вскоре рельеф начал меняться. Появились холмы, нагромождения камней. Павел выбрал холм повыше, взобрался на него. Где-то неподалеку должен был находиться тот источник, но где? Свет фонарика, пропущенный через увеличительную линзу, не уступал по дальности действия мощному прожектору. Это позволяло получше рассмотреть окрестность. На сколько хватало взгляда тянулись каменные обломки. Павел хотел было уже спускаться со своего холма вниз, как вдруг неожиданное сравнение пришло ему в голову. Все эти бугры и нагромождения напоминали сеть паутины, и он стоял как раз в центре ее. Ровные, прямые лучи-дороги разбегались между камнями во все стороны, словно улицы в разрушенном городе. От этой мысли захватило дух. Пусть мертвый, бесконечно древний, но все же город - свидетельство какой-то неизвестной инопланетной цивилизации.

Он не мог больше медлить и побежал к ближайшим развалинам. Орудуя топориком, как ломом, Павел пытался развернуть камни. Они были тяжелые, крепкие и держались друг за друга, будто сцементированные. Через полчаса он понял, что у него не хватит физических сил, чтобы забраться внутрь развалин. Тогда, выдолбив отверстие поглубже, он сунул туда атомный заряд.

Мощный взрыв, выбросивший сотни тонн породы, обнажил кусок гладкого камня, похожего на плиту. Под ней, видимо, что-то скрывалось. Нетерпение Павла было столь велико, что он не стал пытаться очистить ее руками, а заложил свой второй и последний атомный заряд. Снова взрыв, и на месте, где только что лежала плита, образовалась черная пустота.

Закрепив трос портативной механической лебедки, Павел прыгнул в отверстие. На глубине пяти метров ноги встали на твердую почву. Зажег фонарик. Под ногами были такие же плиты, какую он только что взорвал. Но что это? Подвал, один из этажей многоэтажного дома, погребенного временем или каким-нибудь стихийным бедствием?

В помещении, как Павел сразу же назвал про себя это место, было пусто. Ничто не говорило о том, что здесь прежде стояла обстановка или оборудование, ничто не указывало о назначении этой огромной постройки. А что это творение чьих-то умелых и умных рук, Павел уже не сомневался. И он взялся за поиски хоть каких-нибудь следов, подтвердивших бы его догадку.

Дальняя стена была полуразрушена. Павел решил заглянуть в соседнее помещение. Короткий трос не пускал, и он отцепил его. За стеной оказалось нечто похожее на коридор. Павел вытащил киноаппарат и, включив его, шагнул в коридор.

Сигнал аварийной электронной установки прозвучал некстати. Она сообщала, что запасов кислорода и питания осталось на сто часов. По-хорошему, так нужно было возвращаться. Но разве мог он остановиться на пороге тайны, не заглянув в нее. Павел сел, подкрепился жидким обедом и, отдохнув немного, перевел рычажок подачи кислорода на три четверти нормы, ослабил свет фонарика. Он начал экономить: исследования только начинались.

Коридор метров через сто разделился на два хода. Павел выбрал правый. Затем появились поперечные ходы. Павел пошел наугад. Сначала он зажигал свет, но коридор всюду был одинаковым: плиты внизу, плиты сверху, плиты по бокам. Сберегая электроэнергию, он долго брел в темноте, минуя какие-то переходы, пока не уперся в тупик. Павел попытался представить обратную дорогу и не смог. Заблудился? Погибнуть здесь, где тебя никто и никогда не найдет? Страх на мгновение парализовал волю, и Павел едва не закричал. Но он заставил себя включить фонарик, огляделся. От электрического света стало легче. Павел даже нашел в себе силу усмехнуться: "Вот это сурдокамера. Она и не снится, пожалуй, никому на Земле".

Помещение, куда он попал, было сравнительно небольшое, метров сто квадратных. Вдоль стен, под ногами лежали груды трухи - все, что осталось от чего-то находившегося когда-то здесь. Моментально забыв о своем положении, Павел включил киноаппарат, водя им по сторонам, стараясь не пропустить ни одного сантиметра окружавшего его пространства. Затем он присел над одной из груд, - разворошил ее топориком. Труха была не похожа на окружающую пыль. Павел осторожно насыпал ее в баночки и сунул их в заплечный мешок. Затем выпрямился, отошел к выходу, оглянулся. Нет, все-таки это было жилье здешних разумных существ. Сейчас в этом он уверен. Вон там, видимо, стояла кровать, рядом с ней другая, третья. Груды здесь имеют вид продолговатых холмиков. И может быть эти существа так и остались на них лежать после своей гибели. А левее холмики круглые, возможно, это стулья, столы... Как жаль, что он не может сделать на месте анализы этих остатков. Надо набрать их побольше. И Павел снова начал наполнять свой заплечный мешок.

Искать выход он начал лишь после второго напоминания аварийной установки. Запасов оставалось только на семьдесят часов.

Еще двадцать часов он блуждал по этому подвальному лабиринту, пока снова не попал в ту самую, как он назвал ее, жилую комнату. В отчаянии Павел прислонился к углу у входа. Минуту-две постоял, переводя усталое дыхание, и бросился с кулаками на противоположную стену, закрывавшую тупик. Руки, одетые в тяжелые защитные перчатки, неожиданно заскользили, и он осунулся к полу. Падая, Павел успел заметить, что после прикосновения его рук остались прозрачные полосы. Он быстро подхватился, начал стирать пыль со стены.