Джордж Мартин - Звезда смерти

— Звонил Джордж, — сказал Герд. — Они на своем посту тоже завели семейку Пушистиков.

— Да это просто замечательно! — Джек попытался произнести это с восторгом. — Сколько их у него?

— Пять. Три самца и две самки. Они назвали их Живодер, Заморыш, Поедающий Капусту, Колымага, Бордена и Бедовая Бабенка.

— Как только полицейским пришло в голову давать подобные клички безобидным Пушистикам?

— Вы не хотите связаться с полицейским постом и посмотреть на них? — спросил Бен. — Малышу они очень понравились. Думаю, он будет не против снова поболтать с ними.

Джек дал уговорить себя и набрал кодовую комбинацию. Они были хорошими Пушистиками, но, конечно, не такими хорошими, как его собственные. По крайней мере, так ему показалось.

— Если ваше семейство не отыщется до судебного разбирательства, Гус может взять в суд наших, — сказал ему Лант. — У вас должно быть какое-то подтверждение ваших слов. Надеюсь, за две недели это семейство многому научится. Посмотрите, что они уже могут делать, а ведь мы их взяли только сегодня после полудня, они у нас здесь меньше суток.

Джек ответил, что к тому времени он надеется найти своих собственных Пушистиков, хотя и понимал, что говорит это без особой убежденности.

Если они выжили. Затем Гус вернулся. Он был в восторге от предложения Ланта. Еще один, кто больше не надеялся увидеть в живых Пушистиков папочки Джека.

— Мне здесь больше нечего делать, — сказал Рейнсфорд, — До суда я, пожалуй, вернусь на континент Бета. Возможно, я чем-нибудь смогу помочь в обучении Пушистиков Джорджа Ланта. Будь я проклят, если из всей этой чепухи можно что-нибудь извлечь! — он указал в сторону информационного экрана. — Я не знаю и половины этих слов, — он выключил экран. — Но я начал понимать, что если Джименз просто наврал, то Рут Ортерис ошибается. Должно же быть у них хоть немного разума.

— Возможно быть разумными и не знать этого, — сказал Гус. — Как в старой французской пьесе — все говорят, и не знают, что говорят прозой.

— Чем вы думаете заняться, Гус? — просил Герд.

— Не знаю. Сегодня мне в голову пришла мысль — а что, если махнуть на все рукой и посмотреть, что из всего этого получиться.

— Мне кажется, разница заключается в зоне сознания, — сказал Эрнст Мейлин. — Вы, конечно, знаете аксиому, что только одна десятая нашей умственной деятельности приходится на уровень сознания. Теперь вообразите себе гипотетическую расу, у которой умственный процесс полностью протекает на уровне сознания.

— Надеюсь, она так и останется гипотетической, — сказал с экрана Виктор Грего, который находился в своем загородном доме. — Они не будут признавать нас за разумных существ.

— По их определениям, мы и не можем быть разумными существами, — сказал Лесли Кумбес, появившийся рядом с Грего. — У них будет свой эквивалент правилу «речь и разжигание огня», основывающийся на способности, которую мы даже представить себе не можем.

Возможно, подумала Рут, они отнесли бы нас к существам, обладающим одной десятой разума. Нет, тогда шимпанзе нужно признать существом, обладающим одной сотой долей разума, а плоского червя — одной миллиардной долей.

— Подождите минутку, — сказала она. — Как я понимаю, вы хотите сказать, что неразумное существо думает, не только подсознательно?

— Правильно, Рут. Оказавшись лицом к лицу с какой-то совершенно новой ситуацией, неразумное существо будет думать, но подсознательно. А в хорошо известной ситуации срабатывает рефлекс или просто привычка.

— Знаете, — сказал Грего, — я думаю, нам удастся доказать, что обряд похорон, который так беспокоит всех нас, они проводят подсознательно, — он замолчал и закурил сигарету. Все выжидающе смотрели на него. — Пушистики, — продолжал он, — закапывают свои естественные отходы, они делают это, чтобы избежать неприятных ощущений — плохого запаха. Мертвое тело быстро разлагается и плохо пахнет, таким образом, они подсознательно уравнивают его с отходами и тоже закапывают. Все Пушистики носят оружие. Оружие Пушистиков — так же подсознательно — считается частью Пушистиков, следовательно, оно тоже должно быть похоронено.

Мейлин нахмурился. Идея, казалось, понравилась ему, но он просто не мог быстро согласиться с обыкновенным смертным.

— Ну, что ж, мистер Грего, пожалуй, достаточно безопасное объяснение, — признал он. — Ассоциация совершенно различных вещей, имеющих некоторое очевидное сходство, признается элементом поведения неразумных животных, — он снова нахмурился. — Это МОЖЕТ быть объяснением. Я подумаю над этим.

На другой день это станет его собственной мыслью, в которую Виктор Грего внес некоторые дополнения. Пройдет некоторое время, все забудется, и это станет теорией Мейлина. Грего, по-видимому, был с этим согласен, ибо отнесся к этому так, словно давал задание доработать чужую идею.

— Если вы сумеете извлечь из этого какую-нибудь пользу, передайте материалы мистеру Кумбесу для использования их в суде, — сказал он.

Бен Рейнсфорд вернулся на континент Бета, а Герд ван Рибик остался в Мэллори-Порте. Полицейские с Пятнадцатого поста сделали для своих Пушистиков стальные инструменты, и скоро сухопутные креветки почти не стали доставлять им неприятностей. Они также изготовили набор маленьких плотничьих инструментов, при помощи которых Пушистики из остатков упаковочных ящиков построили себе дом. Пара Пушистиков появилась и в лагере Бена Рейнсфорда. Он принял их и назвал Флорой и Фауной.

Теперь у всех были Пушистики, а у папочки Джека остался только Малыш. Джек лег на пол гостиной и стал учить Малыша завязывать узлы на обрывке веревки. Гус Бранхард, проводивший большую часть дня в здании суда, где для него как для специального обвинителя был выделен кабинет, развалился в кресле, облачившись в красно-голубую пижаму, курил сигарету и потягивал кофе — потребление виски было снижено до двух порций в день — просматривал тексты на двух информационных экранах одновременно и изредка что-то черкая в блокноте. Герд сидел за столом и в попытке извлечь что-либо из символической логики переводил почтовую бумагу. Внезапно он смял листок и с проклятием бросил его в угол. Бранхард отвернулся от экранов и посмотрел на него.

— Не получается, Герд?

Герд снова выругался.

— Черт побери, как я смогу доказать, что Пушистики могут обобщать? — спросил он. — Как я могу доказать, что они создают абстрактные идеи? Да провалиться мне в преисподнюю, если я могу доказать, что сам думаю сознательно!

— Все работаете над этой идеей? — спросил Бранхард.

— Работал. Это казалось мне неплохой идеей, но…

— Может нам вернуться к особенностям поведения Пушистиков и преподнести их как доказательство разумности? — спросил Бранхард. — Похороны, например.