Н Шитова - Отступник

Облизав пересохшие вдруг губы, Валентин присел на сухой широкий пень, чтобы придти в себя, но тут где-то в желудке поднялась странная удушливая резь. Неужели он сожрал за завтраком какую-то гадость? Нет, на отравление не похоже. У Вальки всегда был слабоват желудок, и он прекрасно знал себя и помнил, как выглядят симптомы отравления в применении лично к нему. Это было что-то другое. Тошнота неумолимо поднималась, и вот уже сильный спазм сдавил виски, свел мышцы за ушами и парализовал челюсти. Тщетно пытаясь вздохнуть, Валька с ужасом понял, что бороться со странным приступом он не в силах. Он только успел сползти на землю и встать на колени, как его стошнило.

Выпрямившись, Валька замер в ожидании облегчения, но вместо этого перед глазами замелькали темные пятна, и уже ничего не видя перед собой, Валька повалился ничком... Когда пятна отступили, Валька обнаружил, что лежит на земле. Лицо утыкалось в пушистый мох, а все тело тряслось в неумолимых и сильных судорогах.

Змея? Неужели это все из-за змеи? Так быстро?.. Еще никогда в жизни Вальке не было так плохо. Даже перенесенный два года назад аппендицит и связанные с этим муки он вспомнил сейчас чуть ли ни с нежностью... Тошнота продолжала настойчиво терзать его, пустому желудку нечем было на нее реагировать, и от жестких спазмов Валька то и дело терял сознание, каждый раз с такой болью, словно каждый обморок был натуральным ударом по голове. Счет времени он совершенно потерял...

Придя в себя в очередной раз, он вдруг увидел прямо перед глазами две тонкие и чумазые босые ноги. Чуть приподнявшись, Валька взглянул вверх. Над ним стоял перепуганный ребенок лет шести в бурых брючках, чуть закрывающих колени и в длинной не то рубашке, не то майке навыпуск. Босой и с длинными, ниже плеч волосами... Мальчик или девочка? Валька так и не понял.

- Слушай, малыш... - пробормотал он. - Мне очень плохо. Позови взрослых...

Ребенок что-то сказал, но Вальку снова затрясли спазмы, и он не расслышал.

Когда он снова пришел в себя, то оказалось, что он полусидит, прислоненный к дереву. В застилающей глаза пелене он разглядел два склоненных к нему лица.

- Что за змея была? Полотнянка? - спросил его ломающийся юношеский голос.

Но другой, чуть хрипловатый, перебил его:

- Что ты, как маленький, Кшан? Нашел, кого спрашивать... Полотнянка, ясное дело. Ты только посмотри на него. Недолго ему осталось...

Валька напряженно всмотрелся в тех, кто был рядом. Длинноволосый малыш стоял поодаль, с любопытством и опаской глядя на беспомощного Валентина. Двое пареньков лет пятнадцати-шестнадцати присели рядом. Они были почти обнаженные, в темных шортах и тоже босиком. Волосы у обоих, у одного черные, а у второго ярко-белые, были уложены в нелепые затейливые женские прически. Блестящие глаза подростков, густо-зеленые у черноволосого и светло-изумрудные у блондина, показались полумертвому Вальке глазами каких-то демонических существ...

- Что делать будем? Оттащить его в деревню? - спросил черноволосый.

- Оттащить и оставить у какого-нибудь дома?

- Незачем его так далеко тащить. Умрет по дороге, - констатировал блондин.

- Так что, если умрет? Здесь бросать? - недоуменно отозвался черноволосый.

- Бросать? Ты что, спятил?... На его счастье, Цьев быстро нашел нас. Я думаю, что Юша сможет его вытащить, - уверенно сказал блондин.

- Юша-то? Да, Шеп, она сможет! - обрадовался Кшан. - Она у тебя все может. Только вот... Неужели в Логово его нести? Он же совсем плох, к тому же человек... Не знаю, что тебе скажет Юша, а меня отец точно прибьет за такую находку.

- А ты рассуждай больше! - оборвал его светловолосый Шеп и решительно скомандовал: - Бери его за ноги, я за плечи, надо быстрее спасать его...

Валька попытался вздохнуть, но новый спазм изнутри чуть не вспорол его голову на висках, и кошмарная боль снова погасила последние всплески сознания.

А дальше все куда-то поплыло в тумане. Вальке некогда было даже задуматься над тем, жив ли он, где он, что с ним, есть ли кто-нибудь рядом. Он не знал, спал ли он, был ли в забытьи, или еще в каком пограничном состоянии. Не чувствуя даже своего тела, только изматывающую тошноту, не видя ничего, только разъезжающиеся пятна перед глазами, время от времени Валька ощущал какие-то странные запахи, словно облаком окутывающие его. Потом появились чьи-то прикосновения, словно бы даже и не к телу, а к самому существу, к душе измученного болезнью парня. Временами ему казалось, что его рот наполняется жидкостью. Чтобы не захлебнуться, он инстинктивно глотал, а жидкость сразу же начинала с напором проситься наружу. И тогда чьи-то сильные руки энергично и властно поворачивали его на бок...

Наконец, посреди таких бредовых мучений появилась зудящая боль, где-то справа. Справа, сбоку... В руке. Как только Валька осознал, что у него болит рука, сразу понял, что если и не вернулся к жизни, то ненадолго пришел в себя.

Несмело приоткрыв веки, Валька содрогнулся: что-то темное, лохматое застилало ему глаза... Испуганный стон вырвался у него, и тут... Темная пелена отодвинулась, и Валька с облегчением сообразил: темное и лохматое это были длинные волосы склонившейся над ним девушки. Она разогнулась и с тревогой вгляделась в лицо Вальки. На ее пухленьких, хотя и несколько бледных губах появилась улыбка.

- Ты видишь меня? - спросила она. Ее низкий бархатный голос показался

Вальке самой лучшей музыкой на свете.

- Вижу, - согласился Валька.

- Хорошо. Никто не верил, что ты очнешься.

- Я сам этому не верил, - прошептал Валька и с опаской попробовал повернуть голову. Это у него, к удивлению, получилось.

- Вот видишь, все будет хорошо, - обрадовалась девушка. - Я не стала никого слушать. Я знала, что ты обязательно выкарабкаешься. Конечно, ты еще очень долго будешь болеть. Будут и приступы, такие же, как раньше, и может быть, тебе снова покажется, что ты все же умираешь. Но запомни, раз ты сейчас слышишь и видишь меня, значит, ты сможешь теперь выжить. Только не надо опускать руки.

- Опускать? Да я их больше никогда не подыму, - пробормотал Валька, и услышал серебристый смех:

- Не надо так шутить! Ты поправишься, хотя и не сразу... - мягкая шелковистая ладонь погладила его по щеке.

Валька зажмурился, а потом открыл глаза и уставился в потолок, сработанный из прямых, ровных, оструганных тонких стволов каких-то деревьев. В древесине Валька не разбирался, поэтому, когда, скосив, глаза увидел, что находится в бревенчатом помещении без окон, спросил:

- Это что, баня?

- Почему баня? - удивилась девушка. - Это землянка.

- А окна?

- Это не жилье, - отозвалась девушка. - Это мое убежище. Брат велел мне держать тебя здесь, и он прав. Здесь тебя никто не потревожит попусту...