Виктор Зайцев - Прикамская попытка - 3

Я развернулся в сторону портовой батареи и махнул рукой, подавая приказ стрелять по кораблям. А своим ребятам крикнул, - разойдись по берегу! Это враги, огонь по готовности.

Затем улёгся на берег, выбирая себе цель, давненько мы не воевали. Пушкари начали стрелять после того, как я положил троих моряков. Но, их орудия исключительно поднимали волну, промахиваясь по юрким корабликам. После десятого жмурика, меня поддержали огнём мои литейщики, жаль, что их всего восемь человек. Ну, скоро народ подтянется, молодёжи у нас много, пострелять любят почти все. Ага, вот и первое попадание, один кораблик взлетел на воздух, разваливаясь на части, добрые взрыватели на снарядах. Калибр всего пять сантиметров, а красиво выходит. Лишь бы эти пушкари в панике мои гаубицы не применили, разорят, сволочи. В бухте вполне достаточно старых пушек.

Два кораблика всё же прорвались к берегу, высаживая десант, человек по сорок с каждого парусника. Я побежал к ним, успел только крикнуть своей бригаде, держать пристань. На бегу сменил магазин в карабине, жаль, что ношу всего два. С полусотни метров начал расстреливать высадившееся воинство, уложил десятка два, когда закончился магазин. Пришло время револьверов, я положил "Сайгу" за камень и пошёл вперёд, вынимая оба своих револьвера. Прилёгшие, было, азиаты, увидели меня без оружия и побежали навстречу, размахивая мечами. Могу не успеть, мелькнула последняя здравая мысль, их больше сорока. Других мыслей не осталось, одни рефлексы. Стрелял я аккуратно, чтобы не пропала ни единая пуля. Расстреляв первый барабан, поменял револьверы, успев пожалеть, что не левша. Когда закончились патроны во втором револьвере, я бросил его в кобуру. Всё, придётся врукопашную, что-то их много для меня одного, может, отступить? Пока догоняют, перезаряжу револьверы?

Оглянувшись, я нервно рассмеялся. Ко мне бежали, размахивая револьверами и помповиками, человек тридцать наших горожан. Вдвое больше владивостокцев уже стояли на причале и расстреливали бедных азиатов. На волнах залива качались всего три кораблика, которые уже никуда не спешили. Надо языка взять, а то так и не узнаем, кто был, пришла запоздалая мысль. Нет, не запоздалая, остатки неосторожно высадившихся на берег азиатов бросают свои сабли и падают на песок, закрывая голову руками.

- Филя, возьми человек трёх живыми, - говорю я пробегающему мимо меня лейтенанту. Быстро он бегает, до его батареи полчаса хода.

К счастью, кроме меня, об этом вспомнили многие, и пленных набрали три десятка. К счастью, потому, что все они оказались японцами, а у нас никто японского языка не знал. И только один из пленников говорил по-корейски. Как я этому радовался, когда мы разобрались во всём. А разобрались мы в этом только через три дня, перед этим, в горячке, сильно поломали пальцы некоторым пиратам. Да, это оказались японские пираты, и наш переводчик рассказал много интересного о себе и японских пиратах, в частности. Япония была разделена на несколько десятков княжеств, постоянно конфликтующих между собой. Учитывая, что своей продукции островитяне производили немного, промышленности не было, торговля не давала достаточного дохода. Вот и вынуждены были "бедные, несчастные пираты" грабить побережье материка. Это я аргументы пленников цитирую.

Однако, удачно отбитое нападение пиратов заставило нас изменить схему обороны и охраны города. Мы дополнительно вынесли два наблюдательных поста из бухты на побережье океана, рассчитывая со временем провести туда телефонную связь. Пока же оборудовали посты длинноволновыми рациями и запасом хвороста, на случай их отказа, для подачи сигнала дымом. И, оборудовали на заводе паровых машин гудок, разъяснив всем горожанам систему сигналов. Один гудок - нападение с моря, два гудка - с суши, три гудка - опасность, бегите домой за оружием. В любом случае, нашёлся повод проверить нашу готовность к обороне и устранить недостатки. Опять организационные хлопоты отвлекли меня от производства, но, в отсутствие Палыча, занимавшегося железной дорогой от Быстровска к Нингуте, я, как обычно, заметно переживал за оборону.

Перебравшиеся во Владивосток корейцы, помогали в допросах пиратов. Они и рассказали, что японские пираты много веков терроризируют побережье, особенно Корею. Спрашивать у них, почему корейцы не разгромили это пиратское гнездо, я не стал, вспомнив многовековой статус Кореи, как вассала. В прошлом вассала монголов, теперь вассала китайцев, в будущем, о котором Пак не знает, Корее суждено стать вассалом Японии. Даже после Второй мировой войны освобождённая Корея будет разделена на две части, Северную и Южную. Обе страны трудно назвать очень уж самостоятельными. Как при таких исторических обстоятельствах корейцам вообще удалось сохранить страну и нацию, непонятно и вызывает уважение.

К сожалению, до самого сентября мне не удалось больше нормально поработать на заводе. Ещё в конце августа я понял это и признался себе, "пропало лето". Пропало именно для моих производственных экспериментов, поскольку в остальном отношении год выдался удачным. В конце мая отправились на родину казахи, забрав тысячу ружей и десяток миномётов с боеприпасами. Датов к этому времени умудрился пригнать за пару тысяч вёрст табун лошадей в триста голов прямо в Белые Камни. Фёдор Назров, командир казахов, за зиму стал мне настоящим другом, главное, понял наши цели и перестал сомневаться в успехе освобождения Южного Казахстана от китайцев. Он и его парни великолепно овладели тактикой партизанских действий против больших воинских формирований, твёрдо усвоили, что стрельба из ружей на дальней дистанции лучшее средство против китайцев, лишённых такого оружия.

В то же время разрешилась, наконец, загадка нападения монгольского отряда на нас в прошлом году. В Белые Камни прибыла делегация трёх монгольских родов, это с их представителями я разговаривал год назад. Им показали пленника, в котором те опознали одного из группы молодых бунтовщиков, убежавших год назад из рода. Эти молодые, да ранние, призывали воевать с русскими, а не держаться за степи, захваченные китайцами. Их исчезновение произвело сильный эффект на противников дружбы с Россией, благодаря чему и появились официальные посланники монгольских родов. Монголы пригнали огромное количество овец и даже привезли два пуда золотых и серебряных монет, чтобы купить наши ружья. Для нищих оккупированных кочевников это был настоящий подвиг. Тимофей описал мне по рации эти монеты, а позднее отправил во Владивосток. Каких древностей там только не оказалось, вплоть до серебряных драхм Древней Греции и золотых солидов Малой Азии.

Я не смог отказать таким выгодным покупателям, пусть и в кредит, отправил заказ по железной дороге до Быстровска, это сэкономило нам неделю времени. На сей раз я не стал отправлять своих инструкторов к монголам, пусть разбираются сами. Но, свои предложения об оплате дальнейших поставок оружия пленными женщинами или ремесленниками, передал. Ставка на расселение во Владивостоке профессионалов из разных стран привела к строительному бум. К осени 1779 года в городе жили, по нашим учётам, около двадцати тысяч человек. И только третья часть из них были русские переселенцы. Ещё треть населения составляли корейцы, за год обогнавшие в численности китайцев. Остальную часть жителей представляли маньчжуры, дауры, вогулы, башкиры, даже два десятка англичан, выходцы из бывших пленных. К ним постепенно добавлялись специалисты из Европы, коих насчитывалось уже полсотни.