Виктор Зайцев - Прикамская попытка - 3

Шесть наших судов спешили в Европу, по широкой дуге обходя Корейский полуостров, чтобы не столкнуться с кем-либо из многочисленных торговцев и пиратов, сновавших между японскими островами и Кореей. Быстро промелькнул знаменитый остров Цусима, знаменитый только для двух человек на Дальнем Востоке, для меня и Палыча. Сейчас островок был перевалочной базой между корейскими и японскими торговцами. Командовал там какой-то мутный князёк, усиленно кланявшийся и нашим и вашим, как говорится. Хотя, по моим данным, в его княжестве и двух тысяч воинов не было, да и само княжество не больше пятидесяти тысяч жителей. Будешь тут прогибаться под всех, кто сильнее. Иначе и того лишишься.

При виде двух наших флагов, российского триколора и красного знамени РДК, развевавшихся на грот-мачтах кораблей, японские судёнышки спешили убраться с дороги. От них не отставали и китайские торговцы, хотя их капёры Охрима и Байданы не трогали.

- Приятно, чёрт побери, - капитан Ван Дамме, за пять лет, выучил все русские ругательства, даже наши с Иваном сленговые словечки. Он ещё раз взглянул в подзорную трубу и повернулся ко мне. Из всех пассажиров только мне разрешалось подниматься на капитанский мостик, чем я не стеснялся пользоваться. Лучший обзор был у наблюдателя, на марсе*. Туда, сами понимаете, мне лазить не хотелось. - Взгляните, Андрей Викторыч, как разбегаются азиаты от наших кораблей. А мы по европейским меркам, беззащитные торговцы. Всего за два года русский флаг занял достойное место в этом регионе. От Владивостока до Формозы и Кантона никто не пытается нам хамить. Жаль, что в Европе наши флаги не знают. Хотел бы я взглянуть на британцев, бегущих от нас, дорого бы дал за такое зрелище.

- Какие наши годы, мой друг. Даже я намерен увидеть подобное зрелище при жизни, а Вы гораздо моложе меня и обязательно полюбуетесь на бегущего Горацио Нельсона, самого дерзкого английского адмирала.

- Дай бог, дай бог, - улыбнулся моим словам капитан.

Опытные капитаны не давали скучать команде, по их примеру и канониры со стрелками ежедневно проводили учения. И не только строевые, канониры тренировались в стрельбах при различном волнении на море. Снайпера спускали на воду мишень и отрабатывали стрельбу на дальность в морских условиях. Ежедневно, ближе к вечеру гремели в эскадре пушечные выстрелы и тихие хлопки винтовок разлетались по ветру. Боеприпасов мы взяли с запасом именно на такие тренировки, тем более, что стреляли пушкари пустотелыми болванками, равными по весу фугасам. Кроме того, на обратном пути мы обновим боезапас, если понадобится. Никита уже передавал, что из Соликамска в Петербург, на его склады доставили больше ста тонн калийных солей, основного ингредиента для инициирующего вещества взрывателей и капсюлей. Да и взрывчатка выходила гораздо дешевле, чем из классического пироксилина, и, что характерно, значительно мощнее, и не отсыревала, подобно бездымному пороху.

Тут, во Владивостоке, проблем с селитрой не было. Китайские и корейские торговцы привозили её в большом количестве и недорого. Я практически сразу получил классический бездымный порох, именно он четыре года был главным взрывчатым веществом в гильзах снарядов и патронов. Но, добиться его длительной сохранности не получалось. Отсыревал, сволочь, за полгода начисто. Особенно в снарядах для морских орудий. Вот и приходилось расстреливать боеприпасы с истекающим сроком годности. В охотничьих патронах такого практически не было, за пять лет выпуска бездымного пороха были редкие единичные жалобы. Сухопутные склады боеприпасов мы даже оснастили гигрометрами, строго поддерживали минимальную влажность атмосферы. Поэтому даже боеприпасы трёх лет хранения не давали осечек. На море, по понятным причинам, контролировать влажность мы не могли.

Потому и экспериментировал я с различными ВВ, стараясь добиться не только меньшей гигроскопичности состава, но и отработать самую дешёвую технологию производства. Даже толуол получил, и некоторое количество тринитротолуола испытал. Конечно, никакого сравнения с динамитом, два года успешно использующегося на угольных разрезах и в строительстве. Однако, слишком дорог в производстве, и получение тола удешевить не получилось. Такая вот тавтология. Потому и заказал я Володе полгода назад большую партию "неправильной соли", что имел кое-какие намётки на её использование. Несмотря на моё химическое прошлое, я не специалист по взрывчатым веществам, увы.

На период плаванья никакого занятия для себя я не подготовил, чтобы не скучать, отрабатывал с капитаном флагмана разговорный голландский язык. Благо, почти всё время мы проводили вдвоём. Так, случайно, зашёл разговор о бурской колонии на юге Африки. И, впервые за шесть лет нашего знакомства Клаас разговорился. Оказывается, он происходил из семьи тех самых голландских переселенцев, что осели в Капстаде. Там у его отца сложилась романтическая, как принято в восемнадцатом веке, история. После чего отец вернулся на родину, где рано умер, успев воспитать сына моряком. В первом нашем плаванье, Ван Дамме побывал в Капстаде, где мы пополняли запасы продовольствия. Имеется в виду, воды, свежих фруктов и свежего мяса, потому, как основным продуктом питания были консервы. Их два консервных завода выпускали уже двадцати наименований.

Консервной промышленностью мы с Иваном гордились по праву. Технологию производства автоматизировали максимально, на ручных работах старались использовать пленных маньчжур, захваченных казахами Срыма Датова. Они ежегодно привозили в обмен на боеприпасы триста-четыреста маньчжур и уйгуров. Подавляющее большинство из них разбирали мастера по специальности, строителей, кузнецов, плотников, шорников и прочих. Немногочисленных грамотеев забирал Степан Титов, быстро пристраивая новых работников в растущий чиновничий аппарат Владивостока. Даже учителям каллиграфии находили работу, как правило, чертёжниками на производстве или преподавателями рисования в школах. Однако, всегда находились среди маньчжур несколько человек без профессии, как правило женщины, потерявшие богатых мужей или родителей, содержавших их в праздности. Они и шли на неквалифицированные работы, если не умели шить, конечно.

Кстати, срок отработки для бывших пленников измерялся индивидуально, в зависимости от квалификации и интенсивности труда. Грубо говоря, две трети их зарплаты работодатель отдавал в организованную нами службу эмиграции. Когда набиралась сумма, равная двукратной стоимости, уплаченной казахам, бывший пленник становился свободным и формально мог уезжать, куда хочет. Надо ещё упомянуть, что все иностранцы, кроме нанятых европейцев, не знающие русского языка, получали ровно вдвое меньше русских. Знание русского языка определяла комиссия из пяти человек, как правило, учителей, ежегодно менявшая свой состав полностью. Эту комиссию регулярно инструктировал я, и Степан Титов их проверял, чтобы не впадали в крайности. Требовалось, чтобы иностранец мог внятно разговаривал по-русски и понимал вопросы.