Виктор Зайцев - Прикамская попытка - 4

Иван тогда не сомневался в положительном отзыве руководителя заповедника, какое отношение могут иметь электрические ветряки к морским коровам, практически не выползавшим на берег из зарослей морской капусты. Тем более, что младшая сестра Анна два года работала со стеллеровыми коровами, захваченная мыслью промышленного получения необычно вкусного мяса этих животных. Небольшое стадо плавающих млекопитающих лет пятнадцать назад обнаружили на одном из Командорских островов, с огромным трудом перевезли в небольшую бухту острова Белого, объявленную заповедной. За прошедшие годы из восьми особей выросло стадо в сто двенадцать голов, освоившее четыре бухты по соседству с заповедной Коровьей. Дядя Ваня Невмянов даже установил охрану из взвода стрелков с патрульным катером, чтобы отгонять иностранных моряков, непременно желавших запастись вкусным коровьим мясом. Местные жители давно считали морских коров своими любимцами, помогая работникам заповедника в их охране.

Увы, начальник заповедника, Ольга Ивановна Волкова, не согласовала проект Ивана, едва узнала о шуме, издаваемом ветряками.

- Нет, уважаемый Иван Андреевич, уровень шума ветряков слишком высок. Наши коровы волнуются при гораздо меньших раздражителях. Либо снижайте шум, либо переносите свою станцию за пределы слышимости. В таком виде я проект не подпишу.

И дипломник вынужден был с ней согласиться, ругая себя за самонадеянность и небрежную проработку документов. Отец его, правитель Беловодья, с детства приучал всех детей в ошибках и неудачах винить только себя. Любимую поговорку барона знали все - "Если работа выполнена неверно, виноват руководитель. Либо он выбрал не тех исполнителей, либо не смог правильно объяснить задачу подчинённым". Дипломнику винить оставалось лишь себя, срочно переделывать проект и переносить станцию за пределы Коровьей бухты. Два месяца лихорадочной работы с утра до вечера, без выходных, отлично стимулировали память выпускника инженерного факультета. Урок запомнился надолго, сделал девятнадцатилетнего инженера педантом лучше любого немца.

С тех пор к инженерной работе Иван стал относиться так же серьёзно, как схватке с незнакомым сильным противником. Как учил тренер, каждый бой надо просчитывать заранее, принимать во внимание самые разные мелочи, от времени года и суток, до настроения зрителей и направления ветра. В семнадцать лет Иван серьёзно увлёкся единоборствами, занял второе место в юношеском первенстве Беловодья, потом отошёл от соревнований, но три раза в неделю исправно тренировался, не теряя формы. Даже в Нагасаки, куда был распределён Быстров после окончания института, он не прерывал своих тренировок, вспоминая, во время разминки любимые хокку, танка и сэдока.

- Стоит зима, а с облачного неба

На землю падают прекрасные цветы...

Что там, за тучами?

Не наступила ль снова

Весна, идущая на смену холодам? - невольно произнёс вслух Иван.

- Вы читали Киёвару Фукаябу? - едва не упал от неожиданности Минамото-сан, чиновник для особых поручений и доверенное лицо сёгуна.

- Чего странного? Курс японской и корейской литературы обязателен для студентов столичного института, как и курс европейского искусства. - Улыбнулся привычной реакции японца Быстров, - насколько я помню, почти пятьдесят японских дворян прошли обучение в Невмянском институте. Или Минамото-сан всё ещё считает нас длинноносыми варварами?

- Прошу простить мою оплошность, Иван Андреевич, при дворе сёгуна мало подданных Вашего отца. А молодые дворяне после обучения в Невмянске, как известно, предпочитают строить заводы и рудники, при дворе остались всего пятеро из них. Да и те бредят техникой, раскатывают на паровиках и проектируют железную дорогу через весь остров Хонсю. С нами, стариками, только здороваются, увлекли всю молодёжь вашими играми в мяч. "Пендарь" и "Рапта" им затмили всё чувство прекрасного, никто не читает японских поэтов.

- Не волнуйтесь, Минамото-сан, это увлечение свойственно молодости, - не удержался баронет от улыбки, вспомнив себя в пятнадцать лет, - у вас хорошая и умная молодёжь. Взгляните на ту кленовую рощу, помните, у Цураюки?

- Осенний вид не привлекает взора.

В горах сейчас не встретишь никого.

Цветы осыпались...

И только листья клёна -

Как ночью золотистая парча.

- У наших поэтов несколько иной взгляд на осень, - продолжал Иван, припоминая немногие русские стихи, запомнившиеся с детства. Ничего интересного в голову не приходило, какой-то перекос получается в сторону японской литературы.

- Позволю себе поблагодарить Вас за ценный совет, - после долгого молчания собрался с духом японец. - Ваши рекомендации будут переданы советникам сёгуна, прошу разрешения покинуть Ваше общество.

Быстров проводил взглядом быстро спустившихся к дороге японцев, сам направился вверх по склону, в сопровождении верного слуги. Этим вечером на душе было отчего-то тяжело, несмотря на любимую осень. Что-то очень важное и плохое произошло дома, парень это чувствовал и еле удержался от того, чтобы срочно радировать в Невмянск. Последние два года работы в Стране Восходящего Солнца, в разлуке с семьёй, отцом и мамой, здорово дисциплинировали бывшего студента, приучили думать и не спешить с решениями. Даже в спаррингах Иван перестал увлекаться азартной рубкой, предпочитая решать поединок точно выверенной связкой. Вот и теперь, он долго гулял по склону горы, любуясь красками японской осени, красно-жёлтой листвой деревьев, зеленью лугов и ярко-синим морем в бухте Нагасаки. Любовался красным закатом утопающего за горизонтом солнца, строил планы на будущее, пока не замёрз окончательно и поддался уговорам заботливого Прохора, заскучавшего по остаткам обеденного борща.

- Иван Андреевич, проснитесь, срочное сообщение из Невмянска! - Иван Быстров, помощник посла Беловодья в Японии, быстро уселся на кровати, уставившись на посольского радиста.

- Который час?

- Два часа ночи, Иван Андреевич, шифровка сверхсрочная, - оправдывался молоденький радист, месяц назад сменивший своего предшественника.

- Давай, где расписаться? - Быстров дождался, пока радист покинет комнату и сел за стол, включив настольную лампу. Взял с книжной полки Положение Беловодья и принялся за расшифровку, переводя группы цифр в текст. Закончив, долго сидел неподвижно, перечитывая сообщение, встал, бездумно принялся кружить по комнате. Заправил постель, оделся, сжёг шифровку, снова уселся за стол. За окном стучали ветки сакуры, монотонно завывал ветер, Иван вспоминал отца, сообщение о тяжёлом ранении которого только что получил. Сумбур в голове не давал сосредоточиться на чём-то одном, пришла на память последняя встреча с родителями перед отъездом в Японию, летом прошлого года. Радостная мама, обнимавшая сыновей, улыбающийся отец, несколько раз заводивший разговор о планах на будущее развитие баронства.