Яков Хотомлянский - Клуб любителей фантастики, 2012

12'2012

— Яма? — Анна Кольбе удивлённо подняла брови. — Ни разу не слышала, чтобы в космосе были ямы. Космос — это вакуум. Разве в вакууме могут быть ямы?

— Ямы, пространственно-временные депрессии, космические мальстремы, зоны с аномальными характеристиками… — Лямшев ткнул пробником в один из блоков, посмотрел, что получилось, и переключился наследующий. — Называйте как хотите. Дыра в пространстве — вот, что это такое.

— Ни разу не слышала о дырах в пространстве, — заявила Кольбе.

— Вы много о чём ещё ни разу не слышали, — заверил её Лямшев. Проверив последний блок, он закрыл крышку и устало поднялся на ноги. Судя по показаниям пробника, периферийные устройства работали исправно, следовательно, дефект был в самом процессоре. Пугающий диагноз получил ещё одно подтверждение.

— Ну, что? — спросил молча наблюдавший за его работой Фаульхабер.

Лямшев посмотрел на орнитолога.

— Плохо. Я не специалист по искусственному интеллекту, но все признаки деградации налицо. Процессор доживает последние часы. Так что хотим мы этого или нет — нам придётся садиться. Пока контейнер ещё управляем.

— А если Процессор откажет окончательно?

— Тогда ниши пропало. Он управляет буквально всем — от регенераторов до силовых установок. Функционирование высшей деятельности у него нарушено, но базовые функции ещё держатся. Если откажут и они, мы окажемся внутри этого огромного железного ящика, как червяки в банке. Он станет нашим летающим гробом. Поверьте, нам тогда отсюда не выбраться. Чем быстрее мы посадим контейнер, — тем больше шансов у нас останется…

— А вы сможете посадить его?

— В полуавтоматическом режиме… да. Тяжело, но можно. В ручном… — Лямшев замялся на мгновение, представив себе полукилометровой длины махину, опускающуюся на огненном столбе, — штуку стать же устойчивую, как стоящий на тупом конце карандаш. Очень тяжело, но можно. Главное, чтобы работали двигатели и конвертер. А это опять-таки зависит от Процессора. Поэтому и надо спешить. Если в ближайшие часы мы не сядем на поверхность, значит, не сядем никогда.

Фаульхабер посмотрел на экран, где медленно плыла сплошь покрытая облаками неизвестная планета.

— Благо, она хоть с кислородной атмосферой.

— Утешительный приз…

— С чего это у него вдруг? — подал голос Пиркл. — Я имею в виду Процессор.

Из-за «ямы», видимо. Не знаю, что там на него гак подействовало, но иного объяснения я не вижу.

— Яма, яма, — раздражённо бросила Кольбе. — Да объясните же, наконец, что это за яма такая.

Лямшев оглядел стоящих в тесном отсеке людей и пожал плечами.

— Место, где всё идёт не так. Где с пространством, а может, и со временем какая-то «ненормальность». Воронка, которая затягивает в себя всякое, попавшее в зону её действия тело и…

— И?

Лямшев кивнул на экран.

— И выбрасывает где-то в другом месте.

— Тогда это уже не яма, — заметила Инга Полонски. — Тоннель. Подземный переход.

— Подпространственный — поправил Лямшев. — И причём идущий самой короткой дорогой. — Он снова кивнул на экран. — За какие-то полчаса нас зашвырнуло бог знает куда. Я уверен, что этой планеты нет ни в одном Планетарном реестре. В противном случае, здесь были бы хотя бы маяки…

— Неужели ничего?

— Совершенно, — заверил его Лямшев. — Эфир пуст. Кроме природных шумов, ничего. Это неизвестный нам мир. И мы далеко за пределами исследованной зоны.

— Ужас! — передёрнула плечами Кольбе.

— Насколько далеко? — поинтересовался Пиркл. Можно определиться? Хотя бы приблизительно.

Лямшев покачал головой.

— Пробовал уже. Автонавигатор не работает. Это тоже часть функций Процессора, и она не «отзывается». Так что тут нам ничего не добиться. А на вычисление положения, что называется «на глаз», у нас просто нет времени.

— А передатчик? — напомнил Тахакаси, метеоролог по специальности. — Мы не можем позвать на помощь?

— Чтобы обеспечить передачу сообщений на сверхбольшие расстояния, нужно знать, где находишься сам и где относительно тебя находится ближайший форпост. Луч очень узконаправленный, и малейшая неточность приведёт к тому, что он пройдёт во многих световых годах от цели. Кроме того, система наведения луча тоже управляется Процессором…

— То есть, у нас надежда только на самих себя. — подытожил Пиркл.

— К сожалению, так оно и есть.

— А груз? — встрепенулась вдруг Паршина. — Что будет с грузом?

Лямшев задумался.

— М-да, груз…

Груз!

Все полторы тысячи трюмных ячеек контейнера были заполнены грузом, причём большая часть — самым необычным из всех грузов, которые только приходилось переносить в своём брюхе контейнерам. Если б у любопытного человека хватило терпения обследовать эти полторы тысячи ячеек, он обнаружил бы в них полный экологический спектр родной старушки Земли. Существа всех климатических зон, всех материков и ландшафтов лежали сейчас в ячейках, погружённые в анабиотический сон, терпеливо ожидая окончания долгого космического путешествия, чтобы в итоге стать родоначальниками бесчисленного числа поколений в новом, рукотворном мире. И каждое из них было частью того, что называлось проект «Вживление».

Проект «Вживление» был грандиозен. Во всех отношениях: и в плане поставленной цели, и в плане размаха. Шутка ли: сделать живой, обитаемой целую планету. Создание полноценной биосферы, самодостаточной и саморегулирующейся экосистемы планетарных масштабов являлось колоссальной по трудности и трудозатратам задачей, однако человечество, у которого вдруг появилась возможность самому стать творцом миров, взялось за дело с необычайным энтузиазмом, не считаясь ни с какими затратами. Эльвира — единственная планета далёкой безымянной звезды подходила для этой цели как нельзя лучше. Совершенно голая, лишённая каких бы то ни было форм жизни, стерильная, как медицинский инструмент, она, тем не менее, имела все шансы стать прекрасным цветущим раем. Наличие кислородосодержащей атмосферы и воды, а также комфортные климатические условия делали её кандидаткой номер один на террараформирование. Словом, идеальная «заготовка», которая только и ждала, чтобы к ней приложили руки.

Наступление началось, как и полагается, с детальной разведки и планирования, за которыми последовал первый этан активной стадии проекта, занявший без малого век. Основной задачей этой стадии было создание условий для существования зоожизни, то есть травяного покрова, лесов и водной растительности. Когда озеленённую планету сочли готовой к следующему этапу, с Земли пустили транспорт с главным «имплантом». Их полёт с полным основанием можно было бы назвать эпохальным, началом новой эры в истории освоения пространства, но с чисто технической точки зрения в нём не было ничего необычного. Самый обыкновенный рейс, ничем не отличающийся от тысяч других, совершенных контейнерами по трассе Земля — Эльвира. За неполные четыре недели они должны были покрыть почти семьсот световых лет, после чего затормозить на орбите Эльвиры и приступить к разгрузке. Никто не сомневался, что и на этот раз всё пройдёт без эксцессов, но накатанной колее, однако странное происшествие, произошедшее на семнадцатые сутки пути, спутало все карты.