Валерий Гвоздей - Клуб любителей фантастики, 2013

— Стимуляторов хватит минут на пятнадцать, — тихо сказала Маша капитану.

— Проведём совещание прямо тут, — скомандовал кэп, и мы уселись на пол.

— Думаю, что линерс один, они всегда работают поодиночке. Он… мог проникнуть в систему вентиляционных шахт… в виде разрозненных молекул. Похоже, это произошло на последней стоящее в Антарике. Иначе он попытался бы взорвать нас… раньше, — заговорил Семёныч, веки его полуприкрытых глаз подрагивали.

— Чушь! — воскликнул я и наткнулся на осуждающий взгляд Маши. Взяв себя в руки, я тихо пояснил:

— Защитные системы нашей посудины почуяли бы молекулы поганца. А сейчас мы имеем дело с пыльцой, которой даже в каталоге моего анализатора нет.

— Допустим, Семёныч прав, — задумчиво сказал капитан. — Линерс пробрался на корабль прямо в вентиляцию в виде облака молекул, притащив «в стае» вредоносную пыльцу, доселе нам неизвестную. Он устроил взрыв, но что-то пошло не так, раз мы всё ещё живы. Что он сделает дальше?

— Я не химик, — хрипло сказал Семёныч. Видно было, как тяжело ему говорить.

— Но я знаю психологию линерсов. Каждая их молекула как… процессор, логика рационального… Точный удар… быстро решить. Если не получилось… это значит… первая попытка нового. Он повторит. И уже не ошибётся.

Наступила тишина. Даже старпом отвернулся от пульта в нашу сторону.

— Н-да, — протянул он. — Хорошенькая вырисовывается перспективка.

Меня охватило нехорошее предчувствие, и я углубился в изучение данных на своём приборе. Но увидев их, я чуть не уронил анализатор:

— Кэп, эта дрянь мутирует.

Я смотрел на формулы. Пыльца будто медленно «готовилась», меняясь каждую минуту, как брикет пищевой биомассы на глазах превращается в жаркое или студень.

— Возьмём за основу версию о взрывчатке. Сколько нужно времени системе очистки корабля, чтобы убрать примесь?

— Около трёх часов, — ответил я.

— Минус десять минут. Столько уже работают системы очистки, — отозвался старпом.

— Он успеет… осуществить, — Семёныч говорил совсем слабо и хрипло, и моё сердце сжалось.

— Значит, придётся его остановить, — голос кэпа звучал чётко и ровно, это придавало уверенности.

Семёныч обвёл каюту мутным взглядом, но мне показалось, что он ничего.

— Долго в молекулах… он не может. Восемь часов… и надо в тело…

— Мы отчалили почти восемь часов назад, — отозвался старпом. — И если линерс проник на судно в порту Антарики, то время пришло.

Маша приложила ладони к губам и тихо спросила:

— Значит, мы умрём прямо сейчас?

— Нет, — с трудом протянул Семёныч. — Он не захочет погибнуть… распад на молекулы можно через час… иначе смерть… ему надо переждать час в теле…

— Это нам на руку, — сказал капитан.

— Необходимо вступить с ним в контакт и предотвратить теракт.

Он повернулся ко мне:

— Концентрация молекул пыльцы одинакова на всём корабле?

— Нет, — ответил я. — В рубке управления должна быть немного ниже. Там отдельная система снабжения.

— Вместо Семёныча контактировать будет Николай, — сказал кэп, глядя на меня. — Остальным укрыться в рубке.

Я почувствовал, как вспотели ладони.

— Кэп, я понятия не имею, как это делается.

— Отставить, — отчеканил он. — По уставу задачу выполняет тот, чья специальность ближе к проблеме. Ты не специалист по контактам, но ты химик.

Я рухнул к Семёнычу:

— Семёныч! Что мне делать?

Он с трудом открыл глаза:

— Самое главное… с эволюционными формами жизни… используй базовые предметы…

— Какие это базовые? — я почувствовал, как страх липкой массой сковывает ноги.

— Ещё важно… не ври ему… просчитает. И помни… твоё оружие… логическая дилемма…

— Семёныч, я ни хрена не понимаю! Что мне делать, что говорить?!

Он вздрогнул, и взгляд его остекленел. Маша заплакала.

— Ты справишься, я верю, — сказал капитан и похлопал меня по плечу.

Маша подошла ко мне, и я обнял её.

— Дилемма — это отсутствие выхода, — прошептала она. Её взгляд бродил по моему лицу, как будто она хотела запомнить меня.

— Эй, ты это. Перестань! — встряхнул я ее за плечи.

— Вы все умрёте, — низкий, почти лишённый интонаций голос зазвучал из ниоткуда. Оттого ли, что нотки вибрации невидимых пока молекул создавали неприятные для человеческого уха обертоны, или же просто потому что голос был чужеродным, я почувствовал себя неуютно и поёжился в кресле.

— Я встречал много вашей братии… И знаешь что? Все они начинали угрозы с этой фразы, — сразу соврал я.

Светлая мутная капля, стекающая из вентиляционного отверстия под потолком, постепенно увеличивалась, обрастая очертаниями. Вскоре существо, похожее на человека, плавно и изящно опустилось в кресло с другой стороны стола. Он сидел напротив меня, бледный и неподвижный, как туман со старинной картины нашего старпома.

Я осторожно опустил руку под стол и ощупал бластер, прикреплённый к столешнице клейкой паутиной. Потом поднял руки ладонями вверх и продолжил врать:

— Тогда я сразу открываю карты. Я — специалист по контактам с эволюционными формами жизни. Откровенность за откровенность?

— Я никогда не искажаю действительность, — сказал линерс. — Спрашивай.

— Как ты попал на корабль?

— Специалисту должно быть известно, что каждая моя молекула какое-то время может существовать отдельно и обладает информацией для слияния с матрицей.

— Да, знаю. Но на корабле есть фильтры против нуклеарного проникновения.

— Ваши технологии устаревают слишком быстро.

— Ещё мне известно, что распад вам не в кайф, и вы используете это лишь в крайних случаях. Так зачем пожаловал?

— Вы все умрёте, — повторил линерс, равнодушно глядя на звёзды в иллюминатор. — Ровно в 21.00 по корабельному времени сработает детонатор кварковой пыльцы, распылённой по кораблю, и всё живое разлетится на молекулы. Да, мне будет больно. Но я вернусь в устойчивое состояние. В отличие от вас.

Я сглотнул и покосился на часы, вмонтированные в стену каюты. Большие красные цифры показывали 20.10. Как там говорил Семёныч? Линерсы могут распадаться на молекулы не раньше чем через час после предыдущего распада. Иначе — смерть. Всё рассчитали, твари. Холодная испарина покрыла лоб. Приборы очистки работают на полную. Но нужно время.

Я потянулся к сигаретам и, вложив одну из них в рот, чиркнул зажигалкой.

— Где детонатор?

Линерс усмехнулся, копируя мои эмоции:

— Я сталкивался со специалистами по контактам и раньше. Все они мертвы. И каждый из них задавал этот вопрос. Время исходных форм жизни закончилось. Люди должны убраться из этого сектора галактики.

Бластер заманчиво висел под столешницей. Я почти физически его ощущал. Аннигилятор, «выпускающий» конус антиматерии, способен стереть маячившее бледное пятно в доли секунды. Я с наслаждением бы уничтожил каждую молекулу, способную собираться в это расчётливое тело.