Валерий Гвоздей - Клуб любителей фантастики, 2013

Возникшего у калитки Белозёрова Паша узнал сразу — как же, пять лет дружили в институте. Не то, чтобы обрадовался, но улыбнулся приветливо:

— Какие проблемы, Белозёров?

— Ни одной. Вот, захотелось увидеться, — спокойно отпарировал Белозёров.

— Как хитрил в студенчестве, так и продолжаешь. Чего бы это ты припёрся в такую рань. Какие проблемы?

— Есть проблемы, Паша, — посерьёзнел Белозёров. — Тревожно стало.

— Это твои неприятности, Белозёров. Я политикой не интересуюсь.

— Паш, я не дискутировать приехал. Я к тебе с поклоном. Помоги.

— Белозёров, ты меня путаешь с кем-то. Чем тебе может помочь захолустный учитель? У тебя такие возможности…

— А у тебя такие мозги.

— Мозги весьма средние.

— Самые оригинальные в мире. Пашка, времени мало. Я знаю, что ты мне ответишь. Что тебе не дорога жизнь, что всё, что происходит в этом мире, закономерно, что агрессор будет наказан. В общем, наговоришь. А у меня один день времени. Потом будет поздно, даже если вдруг захочешь помочь.

— Пойдём, Белозёров, в дом. У меня картошка сварилась, и огурцы малосольные есть. Подкрепишься с дороги?

— Ещё как! — повеселел Белозёров. — У меня к огурчикам кое-что в портфеле найдётся. Давай за встречу, а?

— А вот это — никак, — нахмурился Паша. — Впереди, видимо, серьёзный разговор, его ни одной каплей «кое-чего» нельзя испортить. А вот поспать до вечера тебе не помешает.

Белозёров промолчал. Он понимал, что здесь диктовать свои порядки бесполезно. Характер у Паши был мужской. Вечером сидели на крыльце, смотрели на начинавшее темнеть небо. Белозёров ждал, не хотел дёргать друга, знал, что Паша всё понимает и что рано или поздно заговорит.

Так и получилось.

— Не бойся, Белозёров, ничего не будет.

— Чего не будет, Паша?

— Не будет того, из-за чего ты обо мне вспомнил.

— Обижаешься?

— Нет, просто констатирую. Ты можешь спокойно ехать, Белозёров, как там у вас — в расположение своего местонахождения, и доложить, что всё в порядке.

— Скажи мне, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что «всё в порядке»? Теперь, Паша, ошибка недопустима.

— Когда я говорю, что всё в порядке, — медленно и чётко, выговаривая каждую букву, проговорил Паша, — я имею в виду, что никто не нажмёт красную кнопку.

— Шутишь или кощунствуешь? — втянул голову в плечи Белозёров, боясь верить Пашиным словам и всячески надеясь, что верить можно.

— Ни то, ни другое. И вино поэтому не стал пить. Если бы выпил, ты бы мои слова винным парам приписал. Ещё раз повторяю — красную кнопку никто не нажмёт. Атаки не будет.

— И что же такое исключительное заставит нашего противника отказаться от своих планов? — начал раздражаться Белозёров. Он уже ругал себя, что два часа добирался до Пашиного пригорода, что Паша совсем отупел в своей провинциальной жизни, что генерал жёстко с него, Белозёрова, спросит, и правильно поступит, и много чего хотел ещё свалить на свою голову Белозёров, если бы не Пашин указательный палец.

Пашин указательный палец начал медленно подниматься, и Белозёров следил за Пашиным указательным пальцем и поднимал голову всё выше, пока не упёрся взглядом в самую верхушку трубы, притянутой скобами к стене старого сруба. Обычная труба, метров пятнадцати в высоту, когда-то хорошо выкрашенная, а теперь уже начавшая ржаветь.

И на самом верху шеста небольшая металлическая коробочка — как две пачки сигарет, положенные одна на другую, — своими полированными гранями отражала слабый свет восходящей бледной Луны.

— Вот это и заставит.

Пашин голос прозвучал чуть насмешливо, но настолько «чуть», что Белозёров безумно, до тяжёлых пульсаций в висках, попробовал заставить себя надеяться.

— Объяснишь или прикажешь принять на веру?

— Объясню, — тяжело вздохнул Паша, — хотя ехал бы ты лучше к своим начальникам. Тревожатся же люди за судьбу страны, а ты время здесь тянешь, на крылечке казённые штаны просиживаешь. Ладно, Белозёров, не обижайся. Лучше посмотри, какие яркие звёзды зажигаются над тобой!

— Коробочка для чего? А свои звёзды себе оставь. Мне моих хватает.

— Ладно, не кипятись. Всё объясню. Коробочка вот для чего….

Они разговаривали долго. Белозёров кипел, горячился, потом спорил, потом затих, Слушал Пашу. Когда рассвело, посмотрел на часы, пожал Паше руку и пошёл к своей машине. Уже открыв дверцу, сказал, — ты хоть представляешь, какие деньги тратятся на оборону?

Невероятно огромные. А воз и ныне там. Как противостояли, так и противостоим. И преимущества — ни у кого.

— Это потому, что вы железом воюете. А хорошо бы — мозгами, — тихо ответил Паша.

Белозёров посмотрел на него сочувственно и укатил.

Значит, так. Для начала — есть такая частица — нейтрино. Нейтрино малой энергии настолько слабо взаимодействуют с веществом, что они могут лететь десятки световых лет, не испытывая ни одного взаимодействия. Это знают все. Здесь главное, что они малой энергии. Что такое волнение? Не водной поверхности, а то волнение, которое в душе моей проживает и изводит меня постоянно? Ни один словарь не даёт толкового объяснения человеческому волнению. Я в одном даже прочитал, что «волнение — это состояние душевной взволнованности». Каково?

Сколько же лет прошло с начала ядерно-го вооружения? Много десятков. И, теле Японии, ни одного случая использования. Хотя соблазнов было — не счесть. Красную кнопку ни разу не нажали. Почему? Даже по теории вероятности при таком количестве накопленных зарядов — хоть какой-то инцидент просто неизбежен. Не нужно только путать с авариями и катаклизмами. Там и кнопки никакой не было.

В бункерах сидят высокоинтеллектуальные люди, представляющие последствия нажатия. И очень волнуются. Вот бы выделить частоту волн их волнения!

На большие исследования денег у меня нет. Но есть Интернет. Я вот как поступлю. Я разобью проблему на десятки и сотни мелких вопросов. Каждый из них можно разослать в десятки и сотни адресов — в научно-исследовательские институты, специалистам, на форумы, обучающие курсы. Ответы нужно сравнивать, фильтровать, обобщать. Выделять главное. Шелуху отсеивать беспощадно. Как говорится — наибольших результатов в жизни мы достигаем небольшими, но постоянными усилиями. Я так и предполагал. Волнующийся человек генерирует целый спектр частот. Из них всего лишь несколько связаны с переходом через Критическую Точку, когда волнующийся человек цепенеет и не может заставить себя изменить своё состояние. Если научиться выделять эти частоты из общего спектра, а потом раскачать их до резонансных и направить в мозг того, кто волнуется… Эта пресловутая кнопка так и не будет нажата. А отдавшие приказ командиры через пару минут придут в себя и вытрут белоснежными татками вспотевшие от страха лбы.