Аксюта - Фрилансер от ксенологии

— Один день придётся освободить почти полностью, по крайней мере, обойтись без масштабных мероприятий, — осторожно заметил Мика. — Полное медицинское обследование не терпит суеты.

Я не говорила? Нас же сюда не просто так заслали, а потому, что у этой дамы обнаружились какие-то проблемы со здоровьем. Точнее, с миссией заслали сюда Мика, а меня уже заодно, потому что без меня — никак.

— Да, знаю, меня предупредили, — она уверенно подняла машинку выше первого облачного слоя и только там задала ей приличную скорость. — Завтрашний день я почти весь освободила. Нужно будет только урегулировать кое-какие организационные вопросы, а так я буду в полном вашем распоряжении, — и она одарила моего мужа ещё одним нежным взглядом. Р-р-р. Она действительно на Мика глаз положила или это просто у дамочки манера вести беседу такая раздражающая?

— А медицинское оборудование? Мне сказали, у вас всё есть и я почти ничего с собой не брал, — этот вопрос тревожил Мика ещё до отбытия на Даут.

— О, да! — в голосе её прозвучала гордость за собственные достижения. — У меня дома имеются все виды диагностического оборудования, способного работать автоматически, без вмешательства специалистов. Жизнь во внеземелье диктует свои правила, знаете ли.

С таким утверждением невозможно было не согласиться. Однако следующую часть разговора я пропустила мимо ушей — любовалась в разрывах облаков проплывающим внизу пейзажем и одновременно пыталась приструнить Бандитку, которой тоже было любопытно, и которая для удовлетворения сей пагубной страсти всё время пыталась выбраться на приборную панель. Не знакома с конструкцией этого вида машин, но совершенно не уверена, что она оборудована системой защиты от кошковредительства. Между тем Мика с Марой успели обсудить и наполнение её домашней больнички и план предстоящих мероприятий, когда наш летучий транспорт вынырнул из облачного слоя и на некоторое время завис над чашеобразной долиной, со всех сторон окружённой скалистыми террасами. Облагороженными, это было видно даже издалека. Всё, чем могло похвастаться парковое искусство Земли и Даута присутствовало в этой причудливой экзотической смеси. И венчал всё это великолепие выступающий из горного массива огромный белокаменный дворец сверху до низу покрытый геометрической резьбой и орнаментами. Мара, заходя на посадку, сделала широкий виток над долиной, позволяя оглядеть со всех сторон место своего обитания, и опустила машину прямо у ступеней восхитившего меня величественного здания.

— М-м, — восхищённо протянула я, спуская ноги на чисто выметенную площадку. — И вы действительно здесь живёте?! Очешуеть!

— Не получится, — Мика приобнял меня одной рукой за плечи и тоже задрал голову, оглядывая инопланетные красоты, — у тебя геноформа не та.

— Не совсем. Нет, живу я, конечно же здесь, но это всё, — она широко раскинула руки, как бы заключая в объятия всю открывшуюся нам картину, — моё предприятие.

В чём мы немедленно и убедились. Не прошло и десятка минут, как Мару окружили драххи, требующие от неё разрешения каких-то жизненно важных вопросов и наша новая знакомая преобразилась, внезапно напомнив мне генерала, с какого-то исторического полотна, командующего войсками. И всё закрутилось-завертелось: служащие драххи (а людей тут кроме нас не было) куда-то потащили цветочные композиции, принялись расчищать площадку на одной из нижних, широких террас и загромождать чем-то сложносоставным другую, у входа во дворец взмыли вверх багрово-золотистые полотнища с какими-то не то надписями, не то орнаментами… Выцепить из этой круговерти Мару удалось лишь на пару минут, и только для того, чтобы узнать, где нам с Миком разместиться и чем можно себя занять, пока у хозяйки дома не появится для нас время.

Дворец как дворец, величественный и помпезный одновременно, и пока мы пересекали его парадные залы мня не оставляло ощущения, что я попала в какую-то сказку (ну, или в декорации к сказке, не суть важно), но что мы увидели, когда достигли его жилой части? Правильно. Стандартные жилые модули с несколько урезанной функциональностью из-за отсутствия инфраструктуры, которая должна была обеспечивать его работу. От такого родного вида даже чем-то тёплым повеяло.

— Прямо начинаю чувствовать себя как дома, — ухмыльнулся Мика, небрежно плюхая на выдвинувшийся из стены лежак сумку и кошку.

— Почти да не совсем, — сунулась я в окно доставки и обнаружила его намертво заблокированным. — Пищевой терминал не работает.

— Зато есть выход в сеть, в местную и, ого, «тонкая тропка» в общегалактическую имеется. Можем кому-нибудь послание отправить.

— Твоим родителям, — ухмыльнулась я провокационно. Мика досадливо сморщился и отключился от сети. Сложные взаимоотношения с обоими его отцами даже на расстоянии портили ему жизнь. Что уж говорить, даже сюда нас отправили не в гости и на отдых, а во что-то типа командировки, потому как у Мары, которая всем почему-то очень важна, обнаружились неясные проблемы со здоровьем.

Спустя пару часиков, которые мы, по легенде, потратили на обустройство, а не самом деле не решались выйти, потому как в парадных залах дворца шло какое-то действо неясного назначения, мы решились покинуть своё временное жилище. Мика, повинуясь долгу, отправился осматривать находящийся теперь в его полном распоряжении медицинский модуль, а я выползла на террасы, понаблюдать за праздничной суетой. Куда делась Бандитка — не знаю, смылась куда-то, стоило только на минуту выпустить её из вида. Оставалось попеременно утешать себя тем, что это зараза нигде не пропадёт (до сих по же не пропала!) и что я сама буду только рада, если она куда-нибудь нечаянно денется (враньё, конечно, но в качестве самоуспокоения сгодится).

Было ещё достаточно светло, хотя солнце уже куда-то спряталось. Я зябко передёрнула плечами и «поиграла» с настройками куртки — днём, из-за светившего с немилосердной яркостью солнца, здесь было почти жарко, а к вечеру заметно похолодало. Давненько я в горы не забиралась. Последний раз это было, дай бог памяти, года три назад, когда мы всей семьёй, вместе с мамой и папой, выбрались покататься на лыжах в Швейцарские Альпы. Год тогда в этих местах был уж больно снежный, грех было не воспользоваться, а то в последние пару сотен лет снег в Европе — это роскошь и редкость. Если вы конечно не готовы удовлетвориться искусственным, но на мой взгляд, это всё же немного не то.

Снега здесь не было, да и горами это место можно было назвать только условно, по факту высокого нахождения над уровнем моря. Больше всего оно напоминало частично заросшие зеленью высокие скалистые холмы, с «окультуренной» стороны сплошь изрезанные разноуровневыми террасами. И на одной из нижних, или даже на нескольких, из-за обилия гостей и всеобщей суеты это точно было не рассмотреть, шёл какой-то праздник. Наблюдать за ним мне не запрещали, Мара вообще не упоминала, есть ли здесь места, где нежелательно появляться и я немного пройдясь, уселась у дерева, вросшего в землю на самом краю высокой террасы. Я идентифицировала это как «дерево», потому что из всего мне встретившегося именно на него оно больше всего походило, хотя на самом деле, эта неровная, бугристая колонна с пучком развевающегося пуха на верхушке могла быть чем угодно. Да хоть бы даже и животным, вон какая у него кора: гладкая, кожистая. К ней так приятно привалиться, прижаться щекой и с высоты не то восьмой, не то девятой террасы наблюдать за разворачивающимся внизу действом. В смысл его я не вникала: просто наблюдала, за сменяющимися, как в калейдоскопе, красками, формами и фигурами. Сверху оно именно так и выглядело, как хорошо отрепетированный не то танец, не то сложный церемониал со сменой позиций и множеством участников. Даже запись с напульсника включила, для истории. А то в земном ксенологическом архиве оказалось на диво мало сведений о Дауте, мне даже мельком оброненная Марой загадочная фраза о «Дне Перерождения» ничего не сказала. Перекликается с Днём Рождения, хотя по смыслу больше подходит День изменения. Может у них тут принято совершеннолетие широко праздновать? Нет, не буду строить гипотезы, потому как аналогии врут. «Врут аналогии» — это нас ещё на первых занятиях по ксенокультурологии заставили затвердить до уровня рефлекса. Чтобы даже не пробовали переносить суждения с известного на неизвестное, руководствуясь какой-то там «похожестью».