Александр Сиваков - Полина

Саня был гениальным программером, китайцы – они вообще ребята умные. Фердинанд – истинный латинец, ходячая гора мышц, силовой центр любой команды. Характером, правда, он не вышел; слишком многословный и какой-то инфальтильный. Но с этим можно смириться, если знать главную особенность латинца – если ему дать команду – он её беспрекословно исполнит. Само собой, если приказывать будет человек, имеющий на это полномочия.

Сергей Павлович – приятный молодой человек, могущий стать душой любой компании. Но мало кому известно (об этом, по-моему, даже нет упоминания в его личном деле), что этот симпатичный чернокожий парень – великолепный психолог. За пару минут общения он находил контакт с любым человеком – от крохотной девочки до глубокого старика. Ещё десяти минут ему хватало, чтобы собеседники начинали исповедываться перед ним, причём с такими подробностями, что не снились в самом страшном сне любому священику. И всё это, заметьте, абсолютно добровольно.

Я же – неформальный руководитель этой мини-группы и её, если позволительно так выразиться, мозговой центр. И всё это не из-за того, что у меня три высших образования и задатки лидера – всё вышеперечисленное у меня напрочь отсутствует. Просто из нас четверых я – единственный, у кого нет никакой особенной специализации. Значит мне – прямая дорога в руководители.

Кто хочет, может считать это шуткой.

В общем компания у нас подобралась слаженная. Если понадобится – можем десантироваться на какую-нибудь банановую планетку и в любой момент устроить там переворот. Или можно попытаться навести порядок в этой Богом и людьми забытой Сенаторской резиденции. Впрочем, не буду забегать вперёд

В половине девятого вечера в зале появился взъерошенный мужик в форме охранника, у него за спиной нарисовался Борис Емельянович.

– На сегодня свободны, – сообщил он. – Завтра к восьми – жду. Как вам первый день службы?

– Бардак, – коротко обрисовал я ситуацию, не считая необходимым скрывать свою оценку происходящего.

– Точно, бардак, – охотно согласился начальник службы безопасности. – Только здесь такое редко бывает. На моём веку было всего пару раз.

– Сеть ещё не наладили? – Осведомился Саня.

– Ночью обещают.

– И связи ещё нет? – Продолжал допытываться тот.

– Ещё нет.

– Что в Одессе говорят?

Борис Емельянович помрачнел:

– Ничего. Оттуда никто не вернулся.

Сержик подскочил на месте:

– Но надо же что-то делать!

– Слишком умный? – Процедил наш шеф. – Что – делать?

– Послать ещё одну группу…

– Я уже потерял двенадцать человек. Что мне – оставшихся отправлять в никуда? Или самому податься в столицу? Чего молчишь?!

Мы сочли за лучшее тихонько удалиться прочь.

Борис Емельянович никогда не казался мне особенно хладнокровным человеком, сейчас же он превзошёл сам себя. Таким взъерошенным я его ещё никогда не видел. Мысли мои сослуживцев по этому поводу, судя по всему, тоже не отличались особенным разнообразием.

Казарма для охраны располагалась метрах в ста пятидесяти от здания резиденции. Это было приземистое одноэтажное здание из белого кирпича. Со стороны оно очень напоминало бокс для ремонта гравов – по крайней мере, таким оно мне показался днём, когда я появился там первый раз.

Внутри было совсем иначе. Казарму язык не поворачивался называть казармой – по это был громадный особняк для нескольких семей со всеми возможными удобствами. Только с одной стороны я насчитал три отдельных входа. В таких шикарных апартаментах я пребывал только раз в жизни – в детском спортивном лагере.

Мы наскоро поужинали и разошлись по комнатам.

Следующий день выдался более чем насыщенным.

Нас разбудили гораздо раньше восьми – Борис Емельянович не постеснялся позвонить в половине седьмого утра и проникновенным голосом сообщить, что Полина Германовна уже встала..

– И что с того?

– Давайте тоже просыпайтесь – и ко мне.

Я разбудил ребят.

Саня, что меня не очень удивило, обрадовался:

– Если связь уже есть, значит Сеть работает!

Что с них взять, с этих хакеров! У них, как у баб, головы совсем по другому устроены.

Фердинанд, хмурый, словно осеннее небо над Питером, молча начал одеваться. Зато Сергей Павлович восстал ото сна бодрый и жизнерадостный. Есть такая категория людей, которых ничего не может вывести из себя.

– Как у нас дела? – Широко улыбаясь осведомился Сержик

– Всё, что я знаю – это только то, что Полина Германовна изволила проснуться.

– Тоже неплохо, – он покосился на часы. – Чё это она так рано вскочила?

– У Навигаторских отпрысков свои заморочки.

– Не очень-то ты жалуешь Полину Германовну.

– Она не сделала ничего, чтобы я её хотя бы уважал.

Мой ответ заставил его пожать плечами. Тем не менее, наш психолог промолчал. И на том спасибо.

Резиденция гудела словно растревоженный улей. По парковым дорожкам бродило множество незнакомых людей, которых вчера здесь и близко не наблюдалось. Среди форменной одежды охраны и обслуживающего персонала мелькали люди в гражданском.

– Сдаётся мне, произошло что-то более серьёзное, чем пробуждение Полины Германовны, – сказал Ферд.

Совсем забыл рассказать про одну его особенность: он с крайне глубокомысленным видом способен говорить совершенно очевидные вещи.

Борис Емельянович встретил нас на крыльце. За одну ночь он здорово изменился – лицо осунулось, глаза покраснели, зато во всём его облике сквозило полное спокойствие. Это можно было понять однозначно: всё, что могло случится плохого, уже произошло, и теперь нужно лишь расхлебать последствия.

– Извиняюсь за вчерашнее, – буркнул Борис Емельянович вместо "здравствуйте". – Сажать вас под домашний арест – это было не самое лучшее моё решение.

– Мы уже забыли, – белозубо улыбнулся Сергей Павлович. – Мы вообще не обидчивые люди. Зато теперь нам доподлинно известна главная проблема любого заложника. Сидит, допустим, клиент, четыре часа привязанным к стулу, и всё, что он на самом деле хочет, чтобы там ни утверждали всякие психологи – это побыстрее добраться до туалета.

– Это хорошо, что вы необидчивые, да ещё и любознательные. Великолепные качества для любого молодого человека. А по поводу бардака, Коленька, – он повернулся ко мне, – зря ты так. То, что случилось вчера – это был такой форс мажор, которого не было за всю историю существования Лимноса.

Я с утрированным раскаянием вздохнул – и проблема оказалась исчерпана.

– У Германа Геннадьевича некоторые проблемы, – спустя несколько секунд, чуть поколебавшись, сообщил Борис Емельянович. – Поэтому в ближайшее время на Лимносе его не будет.

– Это связано как-то со вчерашними событиями? – Тут же последовал вопрос с моей стороны.