Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 17

По крайней мере, так ему сначала показалось. Но вскоре, идя по тротуару узкой улочки, окруженный со всех сторон стенами домов, он почувствовал, что задыхается. Как редко здесь звучал смех! Какие блеклые одежды тут носили! И где мужская похвальба, где женская пылкость? Айвар не мог понять, как вообще у этих унылых оседлых появляются дети? Господи, да им же приходится черпать веселье из бочки!

Впрочем, пиво и вправду тут было хорошим. Айвар выпил свою кружку одним глотком. Эраннат осторожно прихлебывал из своей.

Они расположились в таверне на берегу, обшитой деревянными панелями, темной и дымной. Из окон открывался вид на причал. У берега стоял корабль; разгрузка товаров, прибывших в Боузвиль, и погрузка продукции, предназначенной для селений ниже по реке, уже закончились, и судно было готово к отплытию.

— Разве команда не задержится здесь, чтобы попасть на наш карнавал? — спросил Айвар.

Приземистый бородатый человек, один из нескольких, кого привлекла к их столу экзотическая внешность Эранната, медленно ответил, попыхивая трубкой:

— Да нет, я не припомню, чтобы речной народ интересовался этими вещами. Похоже, что они… м-м-м… чураются тинеранов. Может быть, и не зря.

— Почему? — с обидой произнес Айвар.

«Разве им так чуждо все человеческое, что они равнодушны к летящему танцу Фрайны, к искусному жонглированию Миккала?..» — подумал он.

— Да с ними всегда неприятности. Я смотрю, сынок, ты говоришь «наш карнавал». Будь осторожен. Кто пытается стать не тем, кем рожден, обычно плохо кончает.

— С вашего позволения, я сам решу, как мне жить.

— Прошу прощения, — пожал плечами горожанин.

— Если кочевники — источник неприятностей, — поинтересовался Эраннат, — почему вы пускаете их на свои земли?

— Они всегда здесь проходили, — ответил сидевший за столом старик. — Традиция дает им определенные права — они здесь зарабатывают на жизнь: своими представлениями, мелкой торговлей, поденными работами, — да и тем, что учат осторожности дураков, с которых снимают настриг.

— К тому же, — добавил молодой голос, — они делают нашу жизнь ярче: приносят веселье, а иногда и опасность. Наверно, мы не жили бы так мирно между собой, не заглядывай к нам дважды в год Привал.

Приземистый горожанин крепко сжал в зубах трубку, прежде чем ответить:

— Похоже, по части опасности скоро предложение превысит спрос, Джим.

Айвар напрягся. По спине пробежал холодок.

— Что ты имеешь в виду? Ему ответили пословицей:

— Или все, или ничего.

Но тут в разговор включился завсегдатай таверны, которого выпивка настроила на откровенный лад.

— Ну, по большей части слухи. Только какая-то каша определенно заварилась. Говорят, на юге появился проповедник, он обещает, что Старейшие вернутся и избавят нас от Империи. Может, конечно, он желаемое принимает за действительное. Но, черт побери, в этом что-то есть. Эней ведь действительно особое дело. Я никогда раньше не обращал внимания на всякие рассказы про Дидону, а только теперь все больше и больше думаю о том, что наши философы там узнали. Я даже уходил в поля, смотрел на Утреннюю Звезду и старался обратить свой разум к Единству, и вы знаете, мне помогло. Так можем ли мы позволить имперцам снова надеть на нас ярмо, когда мы, похоже, вот-вот поднимемся на новую ступень эволюции?

Бородатый нахмурился:

— Это еретические разговоры, Боб. Что до меня, то я верю в Бога. — Он повернулся к Айвару: — На все Божья воля. Я никогда не видел в Империи особого вреда, не вижу и теперь. Только она исполнилась греха, и похоже, мы избраны Богом, чтобы очистить ее от скверны. — Помолчав, он продолжал: — Коли так, нам не повредит помощь со стороны. Может, Бог пошлет нам ее. — Все взгляды обратились к Эраннату. — Я простой фермер и мало в чем смыслю, — закончил бородатый, — но только волнения назревают, и появилась надежда на избавление.

Старик поспешно переменил тему разговора.

Ночь уже опустилась на город, когда Наследник и ифриец возвращались в табор. Звезды холодно сияли в вышине. Ночь же была теплая, влажный воздух полон запахов зелени. Под ногами тех, кто направлялся из города туда же, куда и они, скрипел гравий. Разговоры среди горожан прекращались, стоило им заметить рядом с собой инопланетянина: хорошие манеры не позволяли им мешать серьезной беседе. Впереди виднелись подвешенные на высоких шестах фонари, освещавшие фургоны и установленные между ними палатки. Музыка начинала звучать громче.

— Что я хотел бы понять, — говорил Эраннат, — это причину вражды энейцев к Империи. Конечно, мои соплеменники не вынесли бы такого подчинения. Но с человеческой точки зрения юрисдикция Империи ничего особо не меняет: чуть более высокие налоги, отказ от самостоятельности во внешних сношениях при полном самоуправлении. Взамен же вы получаете защиту, возможность торговли, связи с другими планетами. Я прав?

— Может быть, когда-то это так и было, — ответил Айвар. В голове его шумело от выпитого пива. — Но потом появилась эта тварь Снелунд. И слишком многие из нас погибли в войне, чтобы позволить Империи заставить нас отказаться от обычаев предков.

— Но действительно ли правление Снелунда было столь непереносимым, во всяком случае применительно к Энею? Да и не считаете ли вы, что Империя допустила ошибку и теперь старается ее исправить? Действительно, исправление ошибки обходится дорого. Но твой народ показал такую несгибаемую гордость, что власти не рискуют особенно на вас давить. Немножко готовности к сотрудничеству — и вы сохранили бы все свои обычаи и органы власти или добились бы их восстановления.

— Откуда ты все это знаешь?

Эраннат не обратил внимания на вопрос.

— Я мог бы понять гнев энейцев, когда началась оккупация. Но ведь потом, когда комиссар показал себя как умеренный и справедливый правитель, эмоции должны были пойти на убыль. Вместо этого… мне кажется, что сначала энейцы приняли свое поражение с определенной долей обреченности, а теперь ваш воинственный дух снова взыграл. Не имея надежд на независимость в реальной жизни, вы переносите их в область фантазии. Но почему?

— Думаю, мы испытали шок, а теперь начинаем приходить в себя. Может быть, наши надежды не совсем уж беспочвенны. — Айвар внимательно посмотрел на это существо, такое неуклюжее на земле; гребень ифрийца покачивался в такт с движением крыльев, на которые он опирался как на костыли; ночные тени скрыли блеск его глаз. — И зачем ты говоришь мне все это? Не хочешь же ты, чтобы я стал послушным подданным Империи? Ты ифриец, ты принадлежишь к расе свободных охотников, к народу, который Терра в свое время вытеснила из многих земель. Так в чем же ты пытаешься меня убедить?