Фредерик Пол - Врата. За синим горизонтом событий

— Но если использовать ваш образ, Боб, почему вы не слушаете, что говорят другие? Может, они говорят о вас что-нибудь хорошее, важное.

Я сдерживаю стремление порвать ремни, пнуть его улыбающийся манекен в лицо и уйти отсюда навсегда. Он ждет, а во мне все кипит. Наконец я выпаливаю: «Слушать их! Зигфрид, ты старая спятившая жестянка, я только и делаю, что слушаю их. Я хочу, чтобы они сказали, что любят меня. Я даже хочу, чтобы они сказали, что ненавидят меня, все что угодно, лишь бы говорили со мной обо мне — от самого сердца. Я так напряженно прислушиваюсь, что даже не слышу, когда кто-нибудь просит меня передать соль».

Пауза. Я чувствую, что сейчас взорвусь. Потом он восхищенно говорит: «Вы прекрасно все выражаете, Робби. Но что я на самом…»

— Прекрати, Зигфрид! — реву я, на самом деле рассердившись: я отбрасываю ремни и сажусь. — И перестань называть меня Робби! Ты так называешь меня, когда тебе кажется, что я веду себя по-детски, но я давно не ребенок!

— Это не совсем вер…

— Я сказал: прекрати! — Я вскакиваю с кушетки и хватаю свою сумку. Достаю из нее листок, который дала мне С.Я. после выпивки и постели. — Зигфрид! — рявкаю я, — я от тебя достаточно натерпелся. Теперь моя очередь!

Мы вынырнули в нормальное пространство и почувствовали, как включились двигатели шлюпки. Корабль развернулся, по диагонали экрана проплыли Врата — грушевидный кусок угля с синеватым блеском. Мы вчетвером сидели и почти час ждали, пока не раздался удар, означающий, что мы в доке.

Клара вздохнула. Хэм медленно начал отстегивать свой гамак. Дред с отсутствующим видом смотрел в иллюминатор, хотя там видны были только Сириус и Орион. Мне пришло в голову, что для встречающих мы представим собой ужасное зрелище, способное отпугнуть новичков, каким когда-то был и я. Я слегка коснулся носа. Очень больно, а главное, воняет. Воняет внутри, и я никак не смогу уйти от этой вони.

Мы слышали, как открыли люк, появилась причальная команда; послышались удивленные голоса на разных языках: они увидели Сэма Кахане там, куда мы его поместили, в шлюпке. Клара шевельнулась. «Можно идти», — сказала она мне и двинулась к люку, который теперь снова находился вверху.

…………………………………………………………

Относительно карликов и гигантов

Доктор Азменион. Вы все должны знать, как выглядит диаграмма Герцшпрунга-Рассела. Если окажетесь в центре шарового скопления или вообще поблизости от компактной массы звезд, полезно составить диаграмму Г.-Р. для этой группы. Также обращайте внимание на необычные спектральные классы. Вы даже полушки не получите за F

В. Почему?

Доктор Азменион. Что почему?

В. Почему мы не получим премии, если побываем там не в бронированном корабле?

Доктор Азменион. Ах, это. Потому что вы просто не вернетесь.

……………………………………………………………………………

Один из людей с крейсера сунул голову в люк и сказал: «О, вы все живы. А мы думали…» Потом присмотрелся внимательней и больше ничего не сказал. Рейс был тяжелый, особенно последние две недели. Мы один за другим протиснулись мимо Сэма Кахане, который по-прежнему висел в импровизированной смирительной рубашке, сделанной Дредом из космического костюма, висел, окруженный своими экскрементами и кровью, глядя на нас спокойными безумными глазами. Двое из команды развязывали его, готовясь поднимать из шлюпки. Он ничего не сказал. И это было благословением.

— Привет, Боб. Клара. — Нас встречала команда бразильского крейсера. Это Френси Эрейра. — Похоже, вам досталось.

— Ох, — сказал я, — мы по крайней мере вернулись. Но Кахане в плохой форме. И мы вернулись пустыми.

Он сочувственно кивнул и сказал что-то, по-моему, по-испански, венерианке, низкорослой полной женщине с черными глазами. Она похлопала меня по плечу и отвела в небольшое помещение, где знаком велела раздеться. Я всегда считал, что мужчин обыскивают мужчины, а женщин — женщины, но если подумать, то это не так уж и важно. Она прощупала все швы моей одежды — и визуально, и при помощи радиационного счетчика, затем осмотрела мои подмышки и сунула что-то мне в задний проход. Раскрыла широко свой рот, показывая, чтобы я поступил также, заглянула туда и откинула голову, прикрыв лицо руками. «Ваша нос очень плохо пахнет, — сказала она. — Что было?»

— Меня по нему ударили, — ответил я. — Тот другой парень. Сэм Кахане. Он спятил. Хотел изменить курс.

Она с сомнением кивнула и посмотрела на повязку на носу. Слегка коснулась пальцем ноздри. «Что?»

— Здесь? Нужно было перевязать. Было много крови.

Она вздохнула. «Нужно снимать. — Немного подумала, потом пожала плечами. — Нет. Одеваться. Конец».

Я оделся и вышел, но это было еще не все. Начались отчеты. Мы все отчитывались, кроме Сэма; его уже отправили в Терминальную больницу.

Вам кажется, что нам нечего было рассказывать о своем рейсе. Все было уже записано и зафиксировано: для этого мы и делали наблюдения в пути. Но Корпорация работает не так.

Из нас вытягивали все факты, все воспоминания, все субъективные впечатления и самые беглые подозрения. Опрос продолжался два часа, и я старался — мы все старались — ответить на все их вопросы. Это объясняет, чем держит нас Корпорация. Оценочная комиссия может присудить премию буквально ни за что. Все, начиная от не замеченных ранее колебаний в цвете спирали до способа избавляться от санитарных тампонов, не спуская их в туалет. Говорят, так пытаются хоть как-то вознаградить экипаж после трудного, но бесполезного рейса. Что ж, это как раз о нас. Мы хотели предоставить им любые, самые ничтожные шансы.

Один из тех, кто проводил опрос, был Дэйн Мечников, который меня удивил и даже слегка порадовал (В воздухе Врат я начинал снова чувствовать себя более или менее человеком). Он тоже прилетел с пустыми руками, побывав у звезды, которая, очевидно, пятьдесят тысяч лет назад вспыхнула новой. Может, когда-то тут и была планета, но сейчас она существовала только в памяти курсового устройства корабля хичи. Не было ничего даже для научной премии, поэтому он просто повернул назад и вернулся. «Я удивлен, что вы работаете», — сказал я ему во время перерыва.

Он не обиделся. Мечников вообще-то всегда кажется мрачным, но на этот раз он выглядел веселым. «Дело не в деньгах, так можно научиться».

— Чему научиться?

— Побеждать препятствия. Броудхед, я собираюсь вылететь вновь, но на этот раз вернусь не с пустыми руками. Есть кое-что новое.

Дред, сидевший рядом со мной перед своим опрашивающим, наклонился к нам и попросил: «Расскажите».

Мечников подозрительно взглянул на него. «Кое-что новое в чтении спектральных линий, — смутно объяснил он. — Ну, так что насчет рациона? Вы сказали, что к концу вкус пищи казался вам странным».