Фредерик Пол - Врата. За синим горизонтом событий

Я не совсем отказался от общества, просто не искал его. Время от времени встречал Клару. Бродил с Шики, когда он не работал, хотя для него это было утомительно. Иногда бродил в одиночестве, иногда со случайными знакомыми, иногда брел вслед за группой туристов. Гиды меня знали и не возражали против моего присутствия (я ведь был вне , хоть и не носил браслет), потом им пришло в голову, что я сам собираюсь водить группы. После этого они были настроены не так дружески.

Они были правы. Я думал об этом. Рано или поздно что-то нужно делать. Либо вылетать в рейс, либо отправляться домой; и если я собирался продолжать обсуждение этих двух возможностей, нужно заработать денег хотя бы для оплаты содержания.

…………………………………………………………………..

ОТНОСИТЕЛЬНО МОЛИТВЕННЫХ ВЕЕРОВ

В. Вы нам ничего не говорили о молитвенных веерах хичи, а мы их чаще всего видим.

Профессор Хеграмет. Что вы хотите услышать, Сузи?

В. Я знаю, как они выглядят. Нечто вроде свернутого конуса из хрусталя. Если правильно взять и нажать пальцем, он раскрывается как веер.

Профессор Хеграмет. Это все, что знаю и я. Их анализировали, как и огненные жемчужины и кровавые алмазы. Но не спрашивайте меня, для чего они. Не думаю, чтобы хичи обмахивались ими, и не думаю, что с ними молились: так их просто назвали торговцы новостями. Хичи оставляли их повсюду, хотя все остальное убирали. Вероятно, у них была для этого причина. Но я понятия не имею, что это за причина. Если когда-нибудь узнаю, обязательно скажу вам.

……………………………………………………………………..

ОТЧЕТ КОРПОРАЦИИ. ОРБИТА 37

Всего за этот период вернулось из полетов 74 корабля с общим составом экипажа 216 человек. 20 кораблей были признаны пропавшими, общий состав экипажа 54 человека. Вдобавок 19 членов экипажа были убиты или умерли от ран, хотя корабли вернулись. Три вернувшихся корабля настолько повреждены, что восстановление их невозможно.

Совершено 19 посадок. На пяти открытых планетах имеется жизнь на микроскопическом или более высоком уровне; на одной растительность и животная жизнь, но не обладающая разумом.

Артефакты. Добавочные образцы уже известного оборудования хичи. Никаких артефактов из других источников. Не открыто ранее неизвестных артефактов хичи.

Образцы. Химические и минеральные, 145. Ни одного образца, пригодного для дальнейшей эксплуатации. Живая органика — 31 образец. Три образца признаны опасными и уничтожены в космосе. Ни одного образца с эксплуатационной ценностью.

Научная премия за период — 8 754 500 долларов.

Другие премии за период, включая проценты, — 357 856 000 долларов. Премии и проценты за новые открытия за период (помимо научных премий) — 0.

Персонал, не участвовавший в полетах на период отчета, — 151. Утратили пригодность к работе — 75 (включая двоих в обучении на шлюпке). Непригодные по состоянию здоровья на конец периода — 84. Общие потери — 310.

Новый персонал, прибывший за период, — 410. Вернулось к исполнению обязанностей — 66. Общий рост за период — 481. Абсолютный прирост персонала — 171.

…………………………………………………………………………..

Когда Шери выписалась из больницы, устроили грандиозный прием — комбинацию вечеринки по случаю возвращения, поздравлений и прощания. На следующий день Шери улетала на Землю. Она была слаба, но оживлена, и хоть не танцевала, посидела со мной полчаса в коридоре, сказав, что ей будет не хватать меня. Я напился. Была хорошая возможность: бесплатная выпивка. Платили Шери и ее кубинский друг. В сущности я так и не попрощался с Шери; мне пришлось уйти в туалет и там блевать. Хоть я и был пьян, но полон жалости: настоящее шотландское виски, вовсе не местное вино, перегнанное из Бог знает чего.

После этого в голове у меня прояснилось. Я вышел, прижался лицом к иве и начал усиленно дышать. Постепенно в моей крови стало достаточно кислорода, и я узнал стоящего рядом Френси Эрейру. Я сказал: «Привет, Френси».

Он виновато улыбнулся. «Запах. Слишком силен».

— Простите, — сказал я обидчиво, и он удивленно взглянул на меня.

— Нет, совсем не это. Я хочу сказать, что на крейсере тоже плохо, но когда я бываю на Вратах, то всегда удивляюсь, как вы тут живете. А в комнатах — фу!

— Я не обижаюсь, — величественно ответил я, хлопая его по плечу. — Пойду попрощаюсь с Шери.

— Она ушла, Боб. Устала. Ее увели в больницу.

— В таком случае попрощаюсь только с вами. — Я поклонился и побрел по туннелю. Трудно пьяному в почти нулевом тяготении. Страстно хочется уверенных ста килограммов веса, чтобы удержаться на поверхности. Мне потом рассказывали, что я выломал большой кусок ивы и обо что-то ударился так сильно, что остался пурпурный синяк размером в ухо. Я понял, что за мной идет Эрейра и помогает не заблудиться, а на полпути к дому я понял также, что кто-то еще идет рядом. Я взглянул: это Клара. Я очень смутно помню, как меня уложили в постель, а проснувшись на следующее утро, испытал сильнейшее похмелье. И удивился, увидев в комнате Клару.

Как можно незаметнее я встал и направился в ванную: мне нужно было еще поблевать. На это потребовалось какое-то время, завершил я операцию душем, вторым за четыре дня, — исключительная экстравагантность, принимая во внимание состояние моих финансов. Но я почувствовал себя лучше, а когда вернулся в комнату, Клара тоже уже встала, принесла чай, вероятно, от Шики, и ждала меня.

— Спасибо, — искренне сказал я. Страшно хотелось пить.

— Понемногу, старая лошадь, — беспокойно сказала она, но я и сам понимал, что нельзя насиловать желудок. Я сделал два глотка и снова растянулся в гамаке. Но я уже понял, что выживу.

— Не думал увидеть тебя здесь, — сказал я.

— Ты был весьма… настойчив, — ответила она. — У тебя не очень получилось. Но ты старался.

— Прости.

Она схватила меня за ногу. «Не волнуйся. Кстати, как дела?»

— Прекрасно. Отличная вечеринка. Я тебя там не помню.

Она пожала плечами. «Я пришла поздно. Между прочим, меня не приглашали».

Я ничего не сказал. Я знал, что Клара и Шери не очень любят друг друга; полагаю, из-за меня. Клара, читая мои мысли, сказала: «Стараюсь никогда не связываться со Скорпионами, особенно с такой челюстью. Ни у одного из них никогда не было ни одной разумной мысли. — Потом добавила, стараясь быть честной: — Но она смела, этого у нее не отнимешь».

— Я сейчас не готов к спору, — сказал я.

— Никакого спора, Боб. — Она склонилась ко мне, обняла. Пахла она сладко и женственно, очень хорошо для таких обстоятельств, но мне не совсем это было нужно.

— Эй, — сказал я, — а что стало с мускусным маслом?

— Что?

— Я хочу сказать, — я сел, вдруг поняв, что беспокоило меня уже некоторое время, — что ты пользовалась им. Это первое, что я в тебе заметил. Я вспомнил слова Эрейры о запахе Врат и подумал, что давно уже не чувствую приятного запаха Клары.