Фредерик Пол - Врата. За синим горизонтом событий

В «Голубом Аду» шумно, говорить нелегко, но я рассказал, что слышал отлет. «Вернор, — ответил он, поднимая стакан.

— Пусть у них будет хороший полет». У него на руке было шесть браслетов из голубого металла хичи, каждый не толще проволоки. Они слабо позвякивали.

— Это они? — спросил я. — По одному за каждый полет?

Он отпил половину своей порции. «Верно. Теперь я пойду танцевать». — Я смотрел, как он направился к женщине в просторном розовом сари. Не очень разговорчивый человек, это уж точно.

С другой стороны, при таком шуме вообще очень трудно разговаривать. Да и не очень потанцуешь. «Голубой Ад» в самом центре Врат, это часть веретенообразной пещеры. Центробежная сила тут совсем маленькая, и весишь не больше двух-трех фунтов. Начнешь танцевать вальс или польку и обнаружишь, что летишь. Поэтому тут танцевали созданные для четырнадцатилетних танцы, когда совсем не касаешься партнера. Стараешься удержать ноги на месте, а остальное делает, что хочет. Я люблю подержаться. Но нельзя иметь все сразу. Но танцевать я люблю.

Я увидел Шери с другой женщиной, старше ее, по-видимому, ее сопровождающей. Потанцевал с ней. «Как тебе тут нравится?» — закричал я. Она кивнула и что-то крикнула в ответ, но что именно, я не расслышал. Танцевал с рослой темнокожей женщиной с двумя голубыми браслетами, потом снова с Шери, потом с девушкой, которую подвел ко мне Дэйн Мечников; по-видимому, хотел от нее избавиться, потом с высокой девушкой со строгим лицом и такими черными густыми бровями, каких мне не приходилось видеть под женской прической. (Волосы она убрала в два конских хвоста, и он плыли за ней, когда она двигалась). У нее тоже было несколько браслетов. А между танцами я пил.

Столы были рассчитаны на группы по восемь-десять человек, но никто не рассаживался по восемь или десять. Сидели, где хотели, занимали места друг друга, не беспокоясь о возвращении хозяина. За одним столом со мной сидело несколько человек в белых бразильских мундирах, они разговаривали друг с другом на португальском. На какое-то время подсел человек с одной золотой серьгой в ухе, но я не понимал, что он говорит (Впрочем, я прекрасно понял, чего он хочет).

Это одна из основных сложностей жизни на Вратах. И всегда так было. Врата похожи на большой международный съезд, на котором испортилось все оборудование для перевода. Постоянно слышится нечто вроде лингва франко — смесь десятка языков, типа «Ecoue, gospodin, ей es verrückt» [1] (Послушай, господин, ты с ума сошел, — смесь французского, русского, латинского и немецкого. — Прим. перев.). . Я дважды танцевал с одной бразилианкой, худой маленькой девушкой с орлиным носом и красивыми карими глазами, и пытался обменяться с ней несколькими простыми словами. Может, она и поняла меня. Один из бывших с ней мужчин хорошо говорил по-английски, он представился и представил всех остальных. Ни одного из имен я не запомнил. Но этого мужчину звали Франсиско Эрейра. Он угостил меня выпивкой, позволил угостить всех остальных, и тут я сообразил, что видел его раньше; он входил в наряд, который обыскивал нас по прибытии.

Пока мы разговаривали об этом, Дейн подошел ко мне и сказал: «Я собираюсь поиграть. Пока, если не хочешь идти со мной».

Не самое теплое приглашение, но в «Голубом Аду» становилось все более шумно. Я потащился за ним и обнаружил первоклассное казино, совсем рядом с «Голубым Адом», со столами для блекджека, покера, медленно движущейся рулеткой, картами, костями и с отгороженным веревкой участком для баккара. Мечников направился к столам для блекджека; он стоял, барабаня пальцами по спинке стула, ожидая, пока освободится место. Примерно в это время он заметил, что я увязался за ним.

— О! — Он осмотрелся. — Во что вы хотите играть?

— Во все это я играю, — сказал я, немного глотая слова. И немного прихвастнув. — Может, немного в баккара.

Он впервые вначале с уважением, а потом с насмешкой, посмотрел на меня. «Минимальная ставка пятьдесят».

На моем счету еще оставалось шесть тысяч долларов. Я пожал плечами.

— Пятьдесят тысяч, — добавил он.

У меня перехватило дыхание. Он с отсутствующим видом занял место за игроком, у которого заканчивался запас фишек. «Можете поиграть в рулетку за десять долларов. Но большинство начинают со ста. А вот там где-то, мне кажется, десятидолларовый автомат» — Тут он нырнул на освободившееся место, и больше я его не видел. Я осмотрелся и увидел, что чернобровая девушка сидит за тем же столом и внимательно изучает свои карты. На меня она не смотрела.

Я понял, что не могу себе позволить играть здесь. Понял также, что в сущности и выпивку не могу себе позволить.

…………………………………………………………………….

Что такое Врата?

Врата — это артефакт, созданный так называемыми хичи. Он создан на астероиде или на ядре кометы. Время его создания неизвестно, но оно, несомненно, предшествует человеческой цивилизации.

Внутри Врат среда напоминает земную, только здесь относительно малое тяготение. (На самом деле тяготения вообще нет, но центробежная сила, возникающая при вращении Врат, создает аналогичный эффект).. Если вы с Земли, первые несколько дней будете испытывать некоторые трудности при дыхании из-за низкого атмосферного давления. Однако парциальное давление кислорода аналогично высоте в две тысячи метров на Земле и вполне достаточно для сохранения здоровья.

………………………………………………………………….

Сильвестр Маклен — отец Врат

Врата были открыты Сильвестром Макленом, исследователем туннелей на Венере, который при раскопках обнаружил пригодный к действию корабль хичи. Он сумел войти в этот корабль и прилетел на Врата; сейчас этот корабль находится в доке 5–33. К несчастью, Маклен не сумел вернуться, и хоть он дал о себе знать, взорвав топливный бак посадочного аппарата, ко времени прилета исследователей он был мертв.

Маклен был смелым и изобретательным человеком, и табличка на доке 5–33 является данью памяти его уникальных заслуг перед человечеством. Представители различных религий в соответствующее время совершают службы.

……………………………………………………………………..

Органы равновесия уже подсказывали мне, что я слишком много выпил. И понял, что мне нужно как можно быстрее добраться до своей комнаты.

Яна матраце, и мне не очень удобно. Физически, я имею в виду. Недавно мне сделали операцию. Вероятно, швы еще не рассосались.

Зигфрид говорит: «Мы говорим о вашей работе, Боб».

Скучно. Но безопасно. Я отвечаю: «Я ненавидел свою работу. Да и кто бы не возненавидел пищевые шахты?»

— Но вы продолжали работать, Боб. Вы не пытались перейти куда-то. Вы могли бы работать, например, на морских фермах. И вы не окончили школу.