Мэттью Мэтер - КиберШторм

На диване в гостиной под грудой одеял громко храпел Тони. Он постоянно брал ночное дежурство, и когда я вернулся под утро, он встретил меня в вестибюле. Занавески на окнах были задёрнуты, в комнате стоял полумрак. Я не стал будить его и вышел в коридор.

Почти никого не было — все ушли в центры помощи, где им предстояло простоять в очереди за едой несколько часов. Дома было тихо.

Рядом с бочкой в лифтовом холле стоял Рори. Он набирал воду в бутылку. Я кивнул ему, он поглядел на меня, тоже кивнул и прошептал: «Доброе утро». Затем он поднялся и пошёл к лестнице.

В конце коридора под кипой одеял спали два человека.

За баррикадой из коробок, которая отгораживала наш конец коридора, сопел Винс. Я тихо прошёл мимо него и постучал в дверь Бородиных.

Через несколько секунд Ирина открыла дверь. Александр спал в кресле, на плите стоял чайник. Ирина спросила, не нужно ли мне что-нибудь, и заверила, что у них всё в порядке. Когда на её вопрос о Лорен я сказал про вшей, она кивнула и пообещала дать мне мазь для неё. Мужчинам же, по её словам, было бы проще просто сбрить волосы.

Интересно, что Бородиных никто не просил поделиться. У них, похоже, был бесконечный запас чая и галет, но они дали всем понять, что никому мешать не будут, и, что ещё важнее, никто не должен мешать им. Я, однако, часто замечал, как Ирина давала порой печенье детям в коридоре, и Люк понимал, что это нужно хранить в секрете, даже от меня. Через десять минут и десяток печенек, я подлил себе в кружку ещё чая и вышел в коридор.

Винс проснулся, но глядел перед собой полусонными глазами.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — поинтересовался я.

— Нет, — тихо ответил он. — У меня раскалывается голова, болят все суставы… кажется, я заболел.

Я невольно отступил назад. Может, мы ошибались? Птичий грипп?

Винс засмеялся.

— Не извиняйся. Лучше надеть маски. Даже, если это обычная простуда, незачем рисковать.

Он поднял на меня усталый взгляд и почесал голову.

Может, сказать ему про вшей?

— Тебе принести воды, аспирина?

Он кивнул и откинулся на диван, снова почёсываясь.

— Яичницу с беконом? — пошутил я.

— Завтра, может, — раздался его вялый смешок из-под одеяла.

Я вернулся в квартиру Чака и тихонько похлопал Тони по плечу.

— Винс себя плохо чувствует, Лорен — тоже, — взволнованно прошептал я, Тони тряхнул головой, чтобы проснуться. — Никого сюда не пускай и надевай маску, если пойдёшь куда-то.

Он потёр глаза и кивнул. Я направился в ванную, взял маски, аспирин и бутылку воды. В другой комнате рядом с Чаком спала Сьюзи, я подошёл к ней и сказал то же самое.

Я сам надел маску и вышел в коридор. Винс уже сидел за компьютером. Я налил воды в кружку на столе, и он запил аспирин. После тоже надел маску.

— Наши старые знакомые не объявлялись? — спросил я.

Он открыл несколько карт.

— Нет, пока.

Я не решался спросить его.

— Как ты себя чувствуешь? Сможешь мне помочь в одном деле?

Он потянулся и зевнул.

— Конечно. Что нужно?

— Набрать ванну.

— Можно зайти?

Из-за двери послышалось приглушённое «угу».

Я открыл дверь в ванную и улыбнулся, увидев мою жену в ванне, полной пены.

Ирина дала мне обещанное средство и частую расчёску. Она пояснила мне, как лучше всего вычесать вшей: прочёсывая волосы от самых корней, быстро пройти всю голову ото лба к затылку.

На то, чтобы набрать ванну, потребовалось куда больше времени, чем я обещал.

В бочках в холле, увы, почти не осталось талой воды. И Винс не сказал ни слова, когда я потащил его с собой на улицу с пустыми вёдрами.

Выйдя наружу, я понял, в чём была проблема. Снег на улице покрывала грязная корка льда.

Снег около входа — что с одной, что с другой стороны здания — уже давно собрали и растопили, и накопать достаточно свежего чистого снега оказалось не так просто.

Но мне не нужна была питьевая вода, для ванны сгодилась бы и такая. Я стал набирать снег в вёдра, а Винс поднимал их наверх.

На свежем воздухе Винсу полегчало, но работать в масках было непростым делом.

Сегодня на страже у входа стоял Ричард, и мне не хотелось говорить ему, что я готовлю ванну для Лорен. Я сказал только, что мы хотим набрать воды в бочки. Он понимал, что у нас было что-то на уме, но не стал вдаваться в подробности и просто наблюдал за тем, как мы носим вёдра снега наверх.

Я недооценил объём работы, когда пообещал Лорен ванну.

Ванна Чака была среднего размера, но, как оказалось, нужно было почти двести литров, чтобы её заполнить. Для одного литра воды требовалось растопить десять литров снега, значит, бочонок объёмом сто шестьдесят литров, который мы подвесили на лестнице, надо было наполнить и поднять на шестой этаж двадцать раз.

У нас было только два бочонка такого размера. После четвёртого подъёма Винс отнёс один из них в нашу с Лорен квартиру и в нём кипятил воду над масляной горелкой, которую соорудил за последние дни. Топливо для неё он взял из котла в подвале. А мне предстояло одному копать и поднимать снег.

Через три часа изнурительной работы, я решил, что десяти бочек вполне хватит. Всего, чтобы поднять снег наверх, растопить его и нагреть воду, нам понадобилось семь часов, но увидеть улыбку на лице Лорен, сидевшей в ванне, полной пены, стоило любых трудов.

— Ещё минутку, — сказала она, увидев меня.

В ванной было тепло, зеркала полностью запотели, уютно горели свечи.

Если изначально я планировал приготовить ванну только для Лорен, то теперь мы решили, что это отличная возможность вымыться всей нашей компании. Мы мыли руки и лица, обтирались, как могли, но за полторы недели без воды до сих пор никто не мылся.

— Не торопись, наслаждайся, — я показал ей расчёску и мазь Ирины. — У меня тут для тебя подарок.

Говорить, что это средство от вшей, не было необходимости.

Она улыбнулась и окунулась с головой в воду. Над поверхностью воды показался небольшой округлый животик. Я помнил из книг по развитию детей, которые мы читали перед рождением Люка — на четырнадцатой неделе ребёнок размером с апельсин, и у него уже развиты руки, ноги и зубы.

Небольшой человечек, который полностью зависит от меня.

Лорен поднялась и откинулась спиной к стенке ванны. Она вытерла глаза и снова мне улыбнулась. Я не видел свою жену голой уже несколько недель, и, несмотря на мысли о ребёнке, при зрелище обнажённой Лорен в тёплой воде, что-то во мне шевельнулось.

— И что же, ты вручишь мне его в джинсах? — засмеялась она. На её губах играла соблазнительная улыбка.

Она потянулась к полочке на стене и включила плеер на телефоне. В ванной раздались джазовые аккорды песни Барри Уайта.

— Нет, мэм.

Я стремительно расстегнул ремень — теперь он был затянут на три дырочки уже, чем обычно.