Мэттью Мэтер - КиберШторм

Через час я собрал все пакеты, закопанные в этом районе. Я отдохнул и позволил себе пару орешков из пакета арахиса и запил водой из бутылки, которую для меня собрала Лорен.

Затем я пошёл дальше.

Следующий красный круг светился под строительными лесами около сгоревшего дотла здания. Почувствовав резкий запах горелого дерева и пластика, я достал платок и повязал на лицо.

Через несколько минут я нашёл настоящее сокровище — пакеты с курицей. Я вспомнил — это из мясного магазинчика на Двадцать третьей.

Спина болела, рюкзак весил уже, наверное, больше двадцати килограммов. Пора домой, на завтрак ждёт курица.

— Кто здесь?

Я повернулся с рюкзаком на одном плече и попытался нашарить свой пистолет.

Из темноты в инфракрасном свете очков ночного видения появились призрачные зелёные лица с вытянутыми пальцами. Я второпях почти не смотрел по сторонам и оказался посреди лагеря, устроенного среди горелых развалин.

— Мы слышали, как ты копал. Что ты нашёл?

Я попятился и наткнулся спиной на фанерный щит строительных лесов.

— Это наше, отдай нам! — прошипел другой голос.

Меня окружал десяток лиц. Они не видели меня в темноте, но слышали, чувствовали моё присутствие. Их руки тянулись ко мне. Неужели придётся кого-то пристрелить?

Я бросил рюкзак на землю и начал копаться в нём. Чьи-то руки уже были в метре от меня.

— Назад! У меня пистолет!

Они замерли, но не остановились.

Я схватил пакет с кешью и бросил в того, кто был ближе всех ко мне. Глаза на его истощённом лице глубоко запали, а на руках не было перчаток. В мягком зелёном свете я увидел, что на почерневшей коже выступила кровь.

Пакетик кешью отскочил, упав где-то позади, и он повернулся и бросился за ним, столкнувшись с другими двумя. Я швырнул, не глядя, ещё пару пакетиков, и обо мне напрочь забыли.

Я побежал, держа рюкзак за одну лямку.

Через несколько секунд я уже был на середине улицы, за завесой падающего снега. Сердце гулко стучало, я отдышался и побрёл домой. Когда я оглянулся, убегая, они дрались между собой, словно голодные псы за жалкие крохи еды.

У меня неожиданно потекли слёзы.

Я плакал, всхлипывая, пытаясь сдержаться, чтобы никто меня не услышал, и медленно двигался в темноте сквозь снег. Один — в окружении миллионов.

— Управление Нью-Йорка по энергетике обещает, что питание будет восстановлено в большинстве районов Манхэттена в течение недели, — произнёс радиоведущий и продолжил, — но мы уже не первый раз это слышим. Оставайтесь в тепле и безопасности…

— Хотите ещё чаю? — спросила Лорен.

Пэм кивнула, и Лорен с большим чайником в руках подошла к ней и подлила кипятка.

— Ещё кто-нибудь?

Мне чая хватало, а вот от лишнего печенья я бы не отказался.

Мы сидели на диванах в нашем конце коридора, и я предавался фантазиям о печенье. Бабушка всегда привозила нам на праздники печенье с шоколадной глазурью.

— Да, ещё чаю, пожалуйста, — попросил молодой китаец в другом конце коридора. Лорен улыбнулась и направилась к нему, осторожно ступая между ног и одеял на полу.

Её животик был заметен даже под свитером — для меня, по крайней мере. Пятнадцать недель.

Я же уже затягивал ремень на четыре дырочки туже; таким худым я был только в студенческие годы.

Мой живот исчезал, её — рос.

На телефон пришло сообщение из Сети, и я достал его из кармана. На перекрёстке Шестой и Тридцать пятой была назначена встреча для обмена лекарствами. Надеюсь, они позаботятся о защите — многие бы с радостью наложили руки на их запасы.

Собираться вместе в полдень на чай предложила Сьюзи. Кипячение убивало микробы в воде, а девочкам предоставлялась возможность хоть раз в день поговорить с каждым, что они считали крайне важным. Коридор превратился в приют для голодающих, из-под грязных одеял выглядывали измождённые лица. В чае плавал какой-то мелкий мусор, но всем была нужна вода, и кружка чая согревала тело, и как надеялась Сьюзи, и душу.

Чак также подметил, что если все будут собираться в одном помещении, это поможет бороться с холодом. Каждое тело, как объяснил он, выдаёт столько же тепла, сколько стоваттная лампочка.

Значит, двадцать семь тел равно двадцати семи сотням ватт энергии — половина мощности нашего генератора.

Мы не обсуждали, откуда берётся столько энергии. «Если двигаться как можно меньше, расходуется меньше энергии, но в холоде, — шёпотом сказал мне тогда Чак, — ее тратится гораздо больше».

А было холодно.

За три недели, как бы мы ни экономили, но запасы керосина Чака подошли к концу, а скоро закончится и дизель. Бак в подвале на семьсот пятьдесят литров практически опустел — всё это время у нас работали два небольших генератора, обогреватели, горелки, и, вдобавок, не обошлось без помощи грабителей.

Теперь мы обходились без генератора: в коридоре горели наши самодельные лампы с маслом из котла отопления. Оно больше ни на что и не годилось, потому что было слишком вязким, чтобы залить его в генератор. Можно было залить дизель в керосиновый обогреватель, но кроме тепла дизель создавал невыносимый запах, поэтому приходилось открывать окна. Что сводило на нет все усилия.

— В течение нескольких минут мы дадим новые подробности в расследовании кибератаки…

Сьюзи подошла, чтобы забрать пустой чайник, и выключила радио.

— Думаю, с нас уже хватит этого трёпа.

— Мне нет, — возразила Лорен. Она сидела рядом со мной.

Мы разобрали баррикаду наполовину, оставив перевёрнутый кофейный столик и с полдесятка коробок — они отмечали границу, за которую другим нельзя было заходить. Лорен изо всех сил старалась поддерживать наш уголок в чистоте и замачивала в отбеливателе одеяла и одежду. От едкого запаха слезились глаза.

Лорен села прямо.

— Я хочу понять вот что: почему Интернет не был как следует защищён?

Этот вопрос всё чаще поднимался в mesh-сети, каждый раз с всё нарастающим гневом.

Обвинения сыпались в адрес некомпетентного правительства, которое не смогло никого защитить.

— Я скажу почему, — из центра коридора послышался приглушённый одеялом голос Рори. — Можете сколько угодно искать виновных, но на самом деле Интернет не защищён, потому что мы этого не хотим.

Чак, услышав Рори, вклинился в разговор:

— Кто это «мы»? Я полностью за безопасный Интернет.

Рори сел на диване.

— Это сейчас ты так говоришь, но поверь, тебе нисколько не понравится. Это и есть одна из причин. Потому что идеально охраняемый Интернет не будет служить ни интересам общества, ни интересам производителей ПО.

— Отчего же клиенты будут против безопасного Интернета?

— Потому что, будь он абсолютно безопасен, мы оказались бы ограничены в собственных правах.