Наталья Резанова - Открытый путь [сборник]

— Это вы про ложные светила, уходящие дороги, изменения горного рельефа и так далее?

— Ага, значит, слышали. Заметьте, речь шла о Заклятии, а не о Проклятии. И в те поры беглые со всей империи стекались туда, подобно тому как до недавних пор стекались к Эрдскому Валу, — только передвижение по Заклятым землям было трудным. Не зная тамошних правил, можно было проблуждать там всю жизнь и не найти, чего хочешь. Единственно, кто мог ходить там свободно, — это Открыватели Путей, люди с определенными способностями… колдуны, если называть вещи своими именами. Короче, все, кому нужно было пересечь Заклятые земли, нанимали Открывателей.

— А может, они просто морочили людям головы, и «способности» были обычным мошенничеством?

— Может, и Заклятие было просто мошенничеством? Конечно, они наверняка подпускали туману, чтобы в их тайны никто не проник. И уж наверняка они не были праведниками, эти Открыватели. Они брали плату за свою работу, и ставлю голову об заклад, что были связаны с разбойниками. Когда дается такая власть… говорят, они могли смотать дорогу, как клубок ниток, и точно так же размотать ее. Ясное дело, золото текло к ним рекой… А потом Заклятие было снято, и прежние обычаи пали, и Открыватели ушли. Но говорят также, что перед уходом они что-то такое сделали… Еще говорят: «Все пути открыты, кроме тех, по которым ходили Открыватели Путей…»

Вероятно, тема эта очень привлекала Вальтария, он говорил все быстрее, пока лихорадочный тон его не сбился.

— Любопытно, — сказал Оливер. — И вы полагаете, будто мы едем разыскивать клады Открывателей? Увы, мы не ставим перед собой такой цели, верите вы или нет. А опыт учит, что верить нужно не всякой убедительной истории. И даже если она правдива и Открыватели были как раз таковы, какими вы их считаете, что стоило им упрятать свои сокровища от посторонних глаз или вовсе переправить их в другое место с помощью своего дара? Нет, сударь, наши клады иные. Не вполне затертый палимпсест, переложение Евангелия на эрдский, сделанное епископом Бильгой через полтораста лет после Просвещения Варваров, — все, что с радостью приобретут монастырские библиотеки Юга или Тримейнский университет… жития туземных святых или блаженных, неизвестные в столице, или списки латинских поэм… Кстати, есть такая поэма — «Вальтарий, мощный дланью», не приходилось слышать?

И, продекламировав начало «Вальтария», Оливер увел разговор в хорошо знакомую область свитков, списков, манускриптов, разночтений, маргиналий и тому подобного. Вальтарий сам, вероятно, был не рад, что втянул его в беседу, но волей-неволей ему приходилось все это выслушивать. А еще говорят, что от книжности никакой пользы, подумал Оливер. И главное ведь, чистая правда идет как беспардонное вранье… точнее, до недавнего времени это было чистой воды правдой. Но и насчет настоящей цели их путешествия солгать он не мог, потому что сам ее не знал.

Ближе к вечеру они выехали из леса и остановились, осматриваясь. Было еще довольно светло, но небо быстро затягивало, и воздух дышал сыростью. Погода портилась. По правую руку от них высился пологий широкий холм, увенчанный замковыми башнями, серыми и розовыми. Дальше к северу виднелись очертания гор. От замка по холму змеилась тропа, вливавшаяся в проезжую дорогу, как ручей в реку. Впрочем, река здесь тоже была — она огибала низину слева, а на ее берегу размещалась деревня, куда дорога, и вела.

— Почти, добрались, — заметил Вальтарий. Сейчас он размещался на повозке между своими «охранниками». — Это Файт, благодарение Господу. А вы, юноша, на Юге учились обращаться с оружием?

Вопрос адресовался к Селии. Впервые за весь день. Оливер насторожился. Но Селия и бровью не повела:

— Везде, где придется.

— А родом вы откуда?

Такое любопытство было крайне подозрительно, ведь Оливера он ни о чем подобном не спрашивал. Неужели Вальтарий что-то слышал о тримейнской еретичке… или вообще платный фискал?

— Из Тримейна.

Казалось, Вальтарий был вполне удовлетворен ответом.

— А, столица… там и вправду всего и всякого намешалось. А то я удивился. Арм — вроде северное имя, эрдское, а манера драться у вас совершенно южная… Я ведь езжу много, — пояснил он, — и обратил внимание: северянин в драке обычно прет со всей силой напролом, а южанин — нет, он ждет, пока противник откроется, только тогда бьет…

— Напролом, значит, — произнесла Селия тем вежливым тоном, который, как правило, отбивает всякую охоту к продолжению разговора.

— Что ж, едем дальше, — вступил Оливер и готов был уже снова тронуть с места, но торговец предостерегающе поднял руку:

— Э, нет. Вы, похоже, в деревню собираетесь направиться.

— Да, а вы разве нет?

— То-то и оно. Я не в деревню, я в замок Файт, мой компаньон должен там остановиться. Хотя… может, и вы за мной последуете? Вероятно, там примут образованных людей. Я, конечно, имел дело только с кастеляном, но думаю, у владельца замка есть книги…

— Нет, — твердо сказал Оливер.

Селия, склонив голову к плечу, в упор смотрела на торговца.

— Ладно, — сказал Вальтарий, — воля ваша, договор выполнен… не думайте, я сейчас расплачусь!

Он достал деньги, но протянул их не Селии, которая была к нему ближе, а Оливеру — вероятно, из естественной привычки расплачиваться со старшими.

— А здесь мы и простимся. До свидания, молодые люди. Желаю вам найти то, что ищете.

— Вам — того же, — отозвался Оливер.

И Вальтарий покатил прочь от своих недавних провожатых, а они потрусили вниз, к деревне. Оливер отсчитал пять монет и протянул их Селии:

— Вот тебе наши честно заработанные деньги. И попрошайничать не пришлось.

— Угу. Ибо учат мудрецы, что подавать милостыню почетно, но принимать ее — позорно.

— Где ты такого наслушалась?

— Читала.

— Как-то не по-христиански звучит.

— Обижаешь. Комментарий к Талмуду, да еще в переводе с арабского.

— Твой учитель был философ? — осмелился спросить Оливер, после той вспышки ярости в предгорьях не рисковавший расспрашивать ее о прошлом.

На что она ответила только:

— Он был сволочь. Но книг у него было много, и самых разных. Более разнообразных, чем ты можешь представить. Но кое-чего у него не было. «Вальтарий, мощный дланью», умереть мне на этом месте!

— Зря смеешься, такая поэма в самом деле есть. А тебя тоже насторожил этот Вальтарий?

— Он — наблюдательный мужик. Но он не фискал, если ты это хотел спросить. По-моему, за ним самим не все чисто.

— Не стану спорить. — Возразить и вправду было нечего. Но попытку поговорить о себе Селия на сей раз вежливо отвела. — Знаешь, давай-ка поторопимся. У меня такое чувство, что скоро будет дождь.

Дождь и в самом деле пошел вскоре после их прибытия в деревню. Но ни беженцы, ни солдаты — тут Вальтарий был прав — в Файт еще не добрались. Поэтому на здешнем постоялом дворе они оказались единственными посетителями и приняты были радостно. Здешний трактирщик был не без претензий — у его заведения даже вывеска имелась, изображавшая сильно оголодавшего гуся, хотя по замыслу маляра это, очевидно, был явлен лебедь. Похоже, подумал Оливер, он начинает перенимать цинические воззрения Селии на возвышенную символику, вроде определения единорога единорылом… или рогоносцем.