Леонид Мешалкин - Орки и русские - братья навек!

Да, кстати... А может, этот парень - чей-нибудь здешний гость-родич из города? Надо посмотреть. Если что - так и до дому его деревенских родственников довести. А то ведь так и врагов по соседству от себя нажить недолго.

И он чиркнул о коробок спичку.

-Мама родная, да ведь это же мой братан Аркаха! - вырвался у него непроизвольный возглас.

Конечно, будь он чуть потрезвее, Саня никогда бы не сделал такого удивительного умозаключения. Потому что его брат-близнец Аркадий умер в прошлую зиму, замёрзнув на пороге собственного дома -- из-за пьянки. Теперь он мирно покоился на местном погосте.

Однако Саня, помимо магазинной пол-литры, успел сегодня вечером 'усвоить' ещё и по меньшей мере литр самогону -- презент от бабки Матрёны, за позавчерашнюю распиловку дров -- и теперь его мысли слегка путались.

-Это что же за фигня получается? Выходит, я своего брательника сдуру побил? Дела... -- Саня не на шутку расстроился. О 'пугаче' он уже как-то и подзабыл.

Почертыхавшись и потоптавшись немного возле пострадавшего, он нагнулся и, покряхтывая, взвалил Аркаху на плечи. Затем понёс его к себе домой. Всё логично, почти новый дом погибшего брата -- такого же, впрочем, как и он сам закоренелого холостяка-одиночки, -- доставшийся ему по наследству, был им давно и довольно-таки удачно продан. И - вскоре после этого -- пропит совместно с во множестве объявившимися друзьями и приятелями. Очень быстро пропит. Так что там ловить было уже нечего.

Как это ни странно, но по пути к родной старой семейной 'берлоге' их рода он ни разу не запнулся и не упал.

Майор Своллен пришёл в себя лёжа на спине на продавленном диване в каком-то незнакомом помещении с бревенчатыми стенами и дощатым потолком. Надо думать - в той самой деревне, куда он шёл, но так и не дошёл. Очнулся оттого, что его всячески тормошили и ещё, вдобавок, немилосердно хлопали по щекам.

Было муторно и больно. Зверски ныли разбитые губы и нос. Стонали и рёбра - не иначе, несколько штук поломано. Нейросеть на запросы не реагировала, она вообще никак им не ощущалась. Майор попытался повернуться набок и непроизвольно зашипел. Грёбаные рёбра! Жаль, что разведчикам его специализации запрещено иметь любые имплантаты - чтобы в случае чего не разоблачить себя перед туземцами. Нейросети - иное дело, их на данном уровне развития аборигены не выявят при всём желании.

Имплантат на укрепление скелета пришёлся бы сейчас впору...

-Ё-моё, прочухался наконец-то, братка! - обрадовался издевавшийся над его бренным телом нетрезвый туземец. - Давно бы пора, здорово же, видно, я тебе накостылял. Прости меня, урода, братка! - И он полез целоваться.

Вот радость-то, сейчас его всего обслюнявят. Надо срочно принимать меры.

-Где это я? - едва слышно поинтересовался разведчик, картинно изображая на помятом лице удивление. - Кто я? И куда попал?

-Ёлы-палы! - воскликнул абориген. - Да я, никак, тебе и мозги отшиб? Аркаха, это же я, Саня, твой родной брат! Ты у нас дома. Ну, вспомнил?

-Хм, нет. Впрочем, нечто смутное в башке всплывает... Кажется.

-Да крепко же я тебя отлупцевал, -- покаянно констатировал туземец. Он внезапно воодушевился: -- Ну ничего, сейчас мы всё мигом исправим! Встать сам сможешь?

-Попробую.

При поддержке Сани это получилось неплохо.

-Вот и молодец, братуха!

Своллен в ответ что-то невнятно хмыкнул, а сам тем временем осторожно обшарил свои карманы. Так и есть, ментальный подавитель с игольником отсутствовали. Очки и сканер - тоже. Зато была в наличии вмонтированная в пряжку поясного ремня система мимикрии, которая в ходе потасовки, странное дело, почему-то ничуть не пострадала и продолжала выполнять свою функцию. Электронный ключ от челнока, выполненный в виде брелка к ключу несуществующего мотоцикла и выдаваемый разведчикам на случай маловероятного сбоя в нейросети - вот прям как сейчас! - также никуда не делся. Вот если бы и он пропал - тогда дело совсем труба. А так ещё ничего, жить можно.

На душе у майора потеплело. Пусть этот абориген называет меня каким-то Аркахой, не станем его в данном недоразумении разуверять. Побудем немного его братцем, от меня не убудет. Тут главное - ни в чём ему не перечить, очень уж он здоров своими кулачищами размахиать.

Ну а уж потом...

Саня между тем продолжал тараторить:

-Я ведь что хотел-то? Я хотел сходить в Ивантеевку, к нашему дяде Серёже. Помнишь хоть его-то?

-Хм...

-Хотел взять у него бутылку водки взаймы, или - самогону. Он не откажет. Представляешь, этот сучий потрох, наш председатель, велел продавцу всем продавать всего по одному пузырю на харю! Вот гад...

-Гад, -- эхом отозвался Аркаха.

-Погоди немного, скоро я ему его хоромину-то подпалю, -- не очень убедительно пригрозил Саня. - Вот увидишь, так и сделаю... Гнидина!

Брат дипломатично промолчал.

-Ну ладно, короче говоря, здесь нам ничего не светит. Бабке Фёкле я уже задолжал, при каждой встрече свои три рубля напоминает, бабке Ульяне - тоже. Правда, есть ещё и бабка Матрёна, но какая она сквалыжница - ты и сам знаешь.

-Угу...

-В общем, решил я махнуть в Ивантеевку, тут четыре километра всего, а дядя Серёжа никогда не откажет. И вот - встречаю тебя... Представляешь? -- Он хлопнул брата от всей души по плечу. Аркаха болезненно поморщился и на риторический вопрос не ответил.

Тем временем затуманенные алкоголем мозги Сани наконец сделали переоценку ситуации с учётом новых обстоятельств, и тот изрёк:

-Но теперь мы, конечно, ни в какую Ивантеевку не пойдём. На хрена она нам? Ноги ломать - туда и обратно, да ещё и по такой жарище? А заявимся мы с тобой всё же к бабке Матрёне!

-Но она же...

-Скряга из скряг! Каких свет не видывал... Но увидев нас обоих снова вместе, она непременно 'раскрутится'. Вот увидишь... Литр первача с неё стребуем, не меньше!

-А это...

-Не, больше литра она нам не даст. Жадная же... Идти-то сможешь?

-Смогу, -- глухо отозвался Аркаха.

Матрёна действительно не отказала. Завидев обоих братьев-близнецов в добром здравии, она как-то странно заозиралась и начала налагать на себя крестное знамение, бормоча при этом что-то невразумительное 'про адовых алкашей'.

Уже через минуту они возвращались домой. Саня бережно нёс в каждой руке по бутылке из-под шампанского с вожделенной жидкостью.

Выражения его физиономии Своллен сейчас не видел, поскольку ночные очки пропали да и вообще он шёл позади местного жителя, однако можно было предположить, что абориген пребывал в состоянии эйфории. Потому что опять слышалось его прочувствованное невнятное пение. Причём - знакомый ещё по первой встрече мотив.

Настроение самого майора было прямо противоположным. Он угрюмо мечтал свалить с этой проклятой планеты. А ещё он задавался вопросом: почему на аборигена не подействовал артефакт ментального подавления? Должен был - но не подействовал! И что сталось с его 'навороченной' нейросетью? Почему от неё ни слуху, ни духу? Эх, сейчас бы вернуться на базу...