Мария Фомальгаут - Реалити-шоу «Властелин мира» (сборник)

«Приготовься…»

– Что с ней? – спросил парень. – Сердце, что ли?

«Бей!»

Антон ударил, парень дёрнулся, качнулся вперёд, рухнул, ещё пытаясь вытащить нож из груди. Антон чувствовал, что входит во вкус, он никогда не думал, что убивать – это так приятно. Зов стих, кто-то показался из квартиры, Антон не видел, кто, не смел обернуться, кто-то прошагал к умершим, наклонился над трупами, жадно лакал кровь…

Антон ждал.

– Ну что, Витек, я с Москвой говорил… Денег дают, кучу, ты не поверишь, у нас тут музей будет всем музеям музей.

– А-а… здорово.

– Так что мы теперь заживём, краше прежнего. Здание новое обещают, а то ютимся чёрт знает где…

– Построят или как?

– Ну да, построить собирались. Только бы кризис какой не грянул, а то плакал наш музей.

– Тоже верно.

Виктор ничего не понимал – Афанасий Иванович весело говорил про музей, про деньги, про новый дом для музея – он как будто забыл, что Виктор натворил две недели назад, а может, и правда забыл, старики, они народ такой, всё забывают, вон, как хозяйка – «Витек, я очки-то свои куда положила, не видал?»

– Да вот что, Витек… ты бы штуку-то эту в музей вернул, – старик прищурился.

Афанасий Иванович не сказал, какую штуку, Виктор и так понял, сердце подпрыгнуло, не забыл-таки проклятый дед… Да такое не забудешь, это, можно сказать, ограбление века, Аль Капоне и не снилось. Ну да, это только у нас в России так бывает…

– Да как я его верну? Антоха-то не отдаст…

– Антоху твоего спасать надо, если есть ещё, кого спасать… Ты ему намекни как-нибудь, чтобы он зов этот не слушал… Гибнут-то те, кто голос его слушает…

– У Виктора стало сухо во рту.

– Я… я тоже слышал. Когда мимо проходил… мимо двери этой, слышал что-то… будто меня кто-то звал…

– Ну, это мы все слышали. Всем мы слышим его зов, но все слушаем, тут, главное, не слушать. Если бы все, по всей земле, его не слушали, то и войн бы никаких не было, хоть он криком кричи… Так что иди к своему Антону…. Разбирайся.

– Да как же…

– Да так же.

– Да у меня не получится.

– У нас получилось, и у тебя получится. Сейчас… пока он слабый ещё, а то через неделю-другую тут всех ветеранов по стране собирать придётся, а то и всех союзников по нормандиям всяким, и сопротивление всё. Вот что… – старик вытащил из стола несколько юбилейных десятчиков, – С собой возьми.

– Да у меня мелочь-то есть…

– Возьми, возьми, делай, что говорят…

– Ну что вы, зачем, – Виктору стало неловко.

– Слушай, ты трудовой контракт подписывал, обещал начальника своего слушаться, – фыркнул старик, – держи. Вот так. Ты, парень, справишься… Я бы, конечно, солдат собрал, так это время, а действовать сейчас надо… промедление смерти подобно. Кто сказал? Не помнишь? Эх ты, историк…

– Я пойду, конечно, – Виктор сглотнул, – только Антоху я не уломаю.

– Не уломаю… Антоху твоего спасать надо. Если успеешь спасти.

– Спасать? То есть…

– То есть… ему всё мало… тварь-то ненасытная… – старик задумался, помолчал, вдруг спохватился, – И вот ещё что возьми… Делай, как велено, всё как я скажу… Обещай…

– Афанасий Иванович, – не выдержал Виктор, – а может… мы с вами… вместе?

– Что вместе?

– Вы, конечно, старый уже… Да какие ваши годы… Он же вас боится, вы сами сказали, он вас боится. Так может, мы вместе пойдём. Я молодой, крепкий, а вы с ним воевали, он вас боится… вместе и одолеем.

– Так вы, значит, молодые, хотите… чтобы старики вам помогали…

– Ну как же… связь поколений… Вы бы пошли…

– Да не пойду я уже никуда… нет меня…

– Как нет?

Афанасий Иванович встал, не отодвигая кресло, прошёл сквозь колонну. Виктора передёрнуло, он смотрел и не верил своим глазам. Нет, это не Афанасий Иванович, это только портрет на стене, на стенде «Они сражались за Родину»

В груди стало холодно-холодно, Виктор не думал, что бывает так страшно. Он почувствовал себя одиноким в большом мире, где ходили парни с рогатыми крестами и сожжённые трупы шептали из подземелья.

– Не дрейфь, – старик кивнул с портрета, – справишься. И ещё кое-что возьми… Ты это… Где Вечный Огонь горит, знаешь?

Девочка не пикнула, не дрогнула, не успела понять, что случилось, Антон перерезал ей горло, втащил в коридор, захлопнул дверь. это которая уже за сегодня… неважно. Он будет доволен. Он выйдет не сейчас, чуть погодя, начнёт своё пиршество. Интересно, куда он девает тела… А не моя забота… как приятно убивать и знать, что это не твоя забота, что ничего тебе за это не будет…

Антон оглядел квартиру, вздрогнул: дверь в комнатку была открыта настежь, тускло горел ночник. Это был знак: кто-то ждал его там, кто-то приглашал войти, посмотреть. Антон вошёл медленно, как по воздуху, никто не рычал, никто не прогонял, Антон вскинул руку, кажется, всё правильно. В темноте виднелось что-то, какое-то скрюченное существо, Антон не мог разобрать, что это было. Да не всё ли равно… шаг… ещё шаг… Да хоть серой от него пахнуть будет, мне всё равно… что-то протянулось вперёд, похожее на когтистую лапку, что-то коснулось груди Антона, он скосил глаза, вздрогнул. Кажется, такой золотой значок был в архиве. Быть того не может… Вот это круто.

– Классно, – сказал Антон, – для меня… большая честь… готов служить…

Интересно, он понимает по-русски… А нет, мы друг друга как-то по-другому понимаем… даже не телепатически, а…

– Мы это… всех черномазых из России турнём, мы их на фонарях вешать будем…

Тёмная тень кивнула, чёрная прядь упала на истлевший череп.

– Теперь я ваш приближённый, получается? – спросил Антон.

«Конечно», – беззвучно сказал кто-то в сознании.

– Второй человек в империи… круто…

Кто-то в сознании сказал, что это большая власть и большие почести.

– Это круто… А вы, говорят… Шамбалу искали… я в газетах читал…

Тёмная тень кивнула.

– А вы знаете, где она?

Снова кивок.

– И это… призрачные батальоны у вас есть на Луне… и база в Антарктиде…

Истлевший скелет снова кивнул. Кто-то невидимый в сознании пообещал Антону показать всё это. Обязательно, мальчик, всё твоё будет…

– Вот это круто… готов служить…

Тёмный силуэт шагнул к Антону, ещё и ещё, как будто хотел шепнуть что-то важное, Антон наклонился, что-то вонзилось в шею, что-то швырнуло его на пол. Кажется, так и перекусывают горло… Чёрт, что делаете-то, это же я, я…

Виктор поднялся на третий этаж, долго стоял перед дверью Антона, спрашивал себя, что он, собственно, собирается делать. Постучал в дверь, вспомнил слова старика, что Антона уже нет, что он погиб, и тогда чего ради Виктор стоит тут, под дверями, ждёт у моря погоды. Нет, нет там никакого призрака, это Афанасий Иванович припугнуть решил… Зайти к Антону, уговаривать, требовать, угрожать… не знаю. Не умею я убеждать людей, чего нет, того нет…