Андрей Сенчугов - Фантом

– Да, конечно.

– Удивительно, что раздаются звуки. И не понятно, почему это происходит – ведь звуки получаются, если воздух выходит из легких и проходит через голосовые связки. А у субстанций, как мы убедились, ни легких, ни голосовых связок уже нет. Какие же органы тогда издают звуки?

– Я бессилен объяснить это чудо, господа. Не знаю даже, что ответить. Я сам задавал себе эти вопросы, но ответа не нашёл.

– Может ли субстанция подниматься и перемещаться высоко над землёй, победив гравитацию?

– Не уверен, хотя и не исключаю, что субстанция птицы, например, будет продолжать летать. Такие опыты еще впереди. Субстанция, не имея плоти, обходясь без пищи и воздуха, получает энергию неизведанным современной науке способом. Но я сам, честно говоря, господа, далеко не всё еще могу объяснить. Это дело времени. Меня пока вынуждают торопиться с исследованиями, – Шиманский посмотрел в сторону Руфа. – Наука найдёт в будущем всему объяснение, а также найдет применение этим явлениям.

– Обязательно, профессор. И уже не в далёком будущем, – сделал заключение Руф.

***

Профессор Шиманский поправил одеяла на кроватках своих двух маленьких детей.

– Я еще поработаю, – прошептал он супруге и на цыпочках прошел в свой кабинет. Сидя за столом, он в задумчивости подпёр голову рукой и размышлял.

«Не перестаю удивляться этому чуду! Что за сила кроется в этом минерале! Исследуя его, я не ни на шаг не продвинулся вперед. Мне удалось лишь разгадать тайну тибетцев. Или мне так самонадеянно кажется? Тайна разгадана не до конца. Что это за вещество – непонятно! Древние тибетцы догадались, что минерал нужно опустить в дистиллированную воду, которая образуется при таянии снега, и направить в нее мощный поток электричества, то есть молнию по металлическому стержню. Таким образом, вода получает свойства эликсира. Хорошо, что я посчитал преждевременным там, в пещере, раскрыть тайну приготовления эликсира, тем более такому животному, как Роммингер. Майор хорошо знает воинское ремесло, но в вопросах науки – дуб. Он поверил мне и не задавал лишних вопросов. Его задачей было любыми способами оказывать помощь экспедиции и доставить меня обратно в целости и невредимости. И также пока не нужно посвящать в тайны приготовления эликсира моих помощников. Вяльбе, конечно, хороший человек, но неизвестно, как он поведёт себя, если нацисты вдруг окажут на него давление. С него хватит и того, что он уже знает. Самостоятельно без меня никто не приготовит эликсир, в том числе и Вяльбе. Пусть думают, что вода превращается в эликсир под воздействием простого кварцевого булыжника, который мы также привезли из экспедиции…

В этом интересном деле мне гораздо более повезло в изготовлении прибора, который способен уничтожить то, что может сделать с живой материей эликсир. Оказывается, если направить на фантомы волны с определенной частотой, то действие эликсира заканчивается. Излучение губительно для фантомов, которые перестают быть таковыми… Однако, есть ещё одно «но». Самое страшное, что нацисты придумали, как использовать эликсир в своих интересах. А вот этого я уже не могу так просто оставить. Это сильнее моих амбиций, как учёного, как представителя науки. Нацисты зашли слишком далеко! Моя совесть не может допустить, что я могу быть причастен к осуществлению их замыслов. Сначала они уничтожат евреев, потом примутся за другие национальности, которые, согласно доктрине фюрера, не имеют право жить на земле. Не уверен, что во всех человеческих бедах виноваты евреи, первыми ощутившими на себе геноцид со стороны нацистов».

В памяти Шиманского всплыли события недавнего прошлого, когда опытам стали подвергаться люди. Альберт Руф передал желание фюрера, чтобы эксперименты были продолжены над людьми. Шиманский был готов к этому, так как стал догадываться – рано или поздно это случится. Началась война и этот «рабочий» материал – пленные, был предоставлен в необходимом количестве. Опыты над людьми начались после того, как был изготовлен прибор для уничтожения фантомов, в которые превращались люди после своей физической смерти, которым при жизни в кровь ввели эликсир.

***

…Молодой поляк, доставленный в лабораторию, был первым, кому предстояло на время стать бессмертным. Это был худощавый, изможденный, заросший щетиной капрал. Он, покашливая, тревожно смотрел на присутствующих, одетых в медицинские халаты, и как будто догадывался, что его собираются как-то использовать, и что живым он отсюда уже вряд ли выйдет.

Капрал, волнуясь, быстро заговорил по-польски:

– Я один у матери. Недавно погибли два моих брата и сестра. Мать не выдержит, если я не вернусь домой. Что вы будете со мной делать?

Конвоиры грубо усадили его в кресло и привязали. Поляк продолжал причитать до тех пор, пока не почувствовал, как ему в вену вводят раствор. Он с ужасом смотрел на свою руку и дрожал мелкой дрожью.

Шиманский испытывал к нему чувство жалости, но опыты зашли слишком далеко. К тому же он пока не решался выступить против осуществления этих экспериментов. Шиманский проделал манипуляции с приборами, включил их в электросеть. По заранее оговоренным условиям он отказался принимать прямое участие в убийствах. Присутствующие на опыте Руф и двое сопровождавших его высокопоставленных людей возражать не стали, хотя кое-кто саркастически и усмехнулся по поводу мягкотелости профессора.

– Господин Шиманский, – спросил один из них. – Есть ли разница в том, каким способом будет умерщвлен подопытный?

– Принципиальной разницы нет. Но я прошу, чтобы на моих опытах это происходило как можно гуманнее.

Профессор понял впоследствии, как он тогда заблуждался! Оказалось, что чем драматичнее уход человека из жизни, тем более сильный шок переживает фантом.

Шиманский отошел в сторону, предоставив палачу сделать свое дело, и отвернулся к стене. Оглянулся, вздрогнув, на пистолетный выстрел. Голова жертвы была предварительно укутана простыней и прострелена. Лаборатория, таким образом, не была испачкана кровью и мозгами бедняги.

– Это, по-вашему, гуманно!? – вскрикнул Шиманский.

– Смерть от огнестрельного ранения в военное время более предпочтительна, да и научная чистота эксперимента соблюдена, как того требуют обстоятельства, – спокойно ответил Руф.

Последующие события потрясли всех, включая самого Шиманского. Он предусмотрел не всё, и не мог заранее предвидеть, что человек, которого насильно лишили жизни, это не безобидное подопытное животное, такое как жаба или маленькая обезьянка, не обладавшие разумом при жизни. Фантом человека приобретал огромную силу, а также другие способности.

Руф, который казалось, всегда находился в приподнятом настроении, громко спросил куда-то в пустоту на ломанном польском языке: