Ольга Ларионова - Сотворение миров

— Капибарами? — как эхо, отозвалось из фона. — Да потому, что мой киб кретин. А еще точнее, я сам кретин, не подумал, что словарный запас кибов ограничен… Другое там было слово, но киб его не знал, вот и подставил ближайшее по звучанию из тех, что ему известно… Связь-то барахлила… Неразборчиво…

Другое было слово. Какое — она спрашивать не стала, и так утомился человек до смерти, слово-то она и так знала, догадывалась. И Сусанин догадался. Каннибалы — вот какое было слово.

Так что у нее все права на то, что она собиралась сделать.

Она бесшумно скользнула в рубку, держа перед собой кружку с дымящимся душистым чаем. Остановилась у кресла. Вуковуд спал, свесившись на подлокотник, как только может спать человек, в течение многих дней позволявший себе закрыть глаза на несколько минут и только для того, чтобы потом бежать, идти, ползти дальше, до следующего тупика. Лабиринт…

Она тихонечко подсунула ему под щеку подушку и подивилась тому, что безобразная многодневная щетина совсем не колется. За короткие мгновения сна он помолодел на десять лет, а если его побрить, то наверное, скинет еще пяток… Стоп. Нет времени думать об этом. Даже перетащить его в госпитальный отсек и то некогда. Хотя сделать это было бы несложно: теперь он проспит, как убитый, часов двенадцать.

Она отступила, затворила за собой дверь и первым делом выплеснула из кружки чай с уже не нужным снотворным. Стремительно летая по всем отсекам и вполголоса отдавая скочам необходимые команды, успела заварить новый, бирманский, с добавлением настоящего лесного женьшеня; залила в термос и осторожно поставила на пол, у ног спящего.

Вызвала кибов со второго корабля. Поставила в дверях — наготове, на всякий случай. Торопливо, обламывая ногти, стала натягивать скафандр. Кликнула скоча — тот принес диктофон, держал теперь прямо перед нею, пока она прыгала на одной ноге, неловко залезая в скрипящую синтериклоновую штанину. Надо как-то покороче, но стоит только начать: «Уважаемый Иван Волюславович», как тут же потянет пространно объясняться…

К чертям! По прямой, только по прямой, как умела это делать раньше и от чего поклялась себе не отступать теперь.

Значит, так: «Вуковуд! Я ухожу на разведку. Безопасность полная — два скоча с генераторами индивидуальной защиты, стратегово добро и скафандр. Так что не волнуйтесь. Как только найду тоннель, пригоню одного скоча за вами. Он разбудит, не сомневайтесь. Если проснетесь раньше, потратьте время на восстановление сил. Ведь нас только двое. Все стимуляторы, которые разрешит „Гиппократ“. До меня будете добираться верхом на скоче, скорость у него приличная, и все время — независимо от внешних условий — под индивидуальной защитой. И вот еще что: не корите себя, что вы заснули, я все равно собиралась напичкать вас снотворным».

Любое послание требует подписи, а она вдруг вспомнила, что он ни разу так и не спросил ее имени. Она тихонечко вздохнула и, вместо того чтобы закончить официально «Старшая по кораблю Варвара Норега», добавила так, как само выговорилось: «А меня зовут Варварой».

Она осторожно вошла в рубку, стараясь не шуршать синтериклоном, и поставила диктофон на пульт перед Вуковудом. Он спал, чуть приподняв уголки бровей, должно быть, изумлялся во сне чему-то невиданному. На Лероя он был похож, вот на кого.

Она стрелой слетела с трапа, защелкивая замочек шлема, — несколько крупных дождевых капель успели упасть внутрь и так и остались за шиворотом. Вперед и по прямой, насколько это возможно в лабиринте. По прямой удалось только до скального выступа, который неожиданно вырос перед самым носом в дождевом мареве. Варвара автоматически отметила про себя иллюминатор, о котором говорил Вуковуд, — оконце как оконце, вместо стекла только титановая фольга или что-то там еще, что пальцем не проткнешь. Вернемся — разберемся. А сейчас — каждому свое. В смысле — индивидуальное поле защиты.

— Вафель, к ноге! — скомандовала она и мимолетом сообразила, что это из собачьих команд, а не лошадиных.

Она перекинула ногу через удобную седловину между нижним, двигательным бурдюком и верхним, вычислительно-рецепторным. Грузовые пазухи обоих бурдюков были плотно забиты медикаментами, тросами, пиропакетами и вообще всем, что под руку попалось. Сидеть было удобно, какие-то подбрюшные манипуляторы свернулись спиральками, образуя стремена.

— Двинулись, — сказала она скочам. — Защитное поле на полумощность, пульсирующее: после трех секунд экранирования просвет на полсекунды. В разных фазах. При малейшей опасности просветы исключить. Да пребудет с нами дух Леонида.

Это — дань Фермопилам; страшно, как-никак. А когда пробирает до подрагивания, начинаешь хорохориться даже перед роботами. Но настоящий страх еще впереди, когда придет ощущение, что кружишь на одном месте, а время уходит все быстрее и безнадежнее…

— Трюфель, в кильватер!

Две серебрящиеся торпеды — первая повыше, вторая пониже, — набирая скорость, обогнули выступ с иллюминатором и, словно втянутые воздушным потоком, скользнули в глубь загадочного сооружения. На какой-то миг они словно раздевались, сбрасывая призрачную на вид оболочку, и тогда в фосфоресцирующем световом киселе четко проступали невиданные на этой планете создания, легким наметом мчащиеся вперед на добром десятке пружинистых лапок. В эти паузы Варваре, оседлавшей первого киберскакуна, становилось виднее все прихотливое разнообразие галерей, закоулков, тупичков, колоннад, приплюснутых казн морок с прогнувшимся зловещим потолком и бездонных «колодцев вверх», в вертикальной черноте которых даже луч мощного фонаря не мог нащупать потолка. К счастью, колодцев, уходящих вниз, пока не наблюдалось. Мерцание стен уже не удивляло — с первых секунд оно стало привычным, тем более после того, как Варвара заметила, что свет возникает как раз в те доли секунды, когда автоматически отключалась защита. Значит, люминофоры реагируют на биополе. Когда скочи одеваются защитной оболочкой, свечение начинает потухать, но не успевает — вот и заполнены все близлежащие помещения разноцветными световыми волнами, да и собственная защита мельтешит… Никогда не испытывала морской болезни, но если так будет долго продолжаться… Санта Ферррмопила!..

— Назад! Уже заблудились. В ребристую анфиладу, откуда расходимся — ищем зал с каменными шарами. Движение до тупика, по правой стене через два метра ставить метки, туда — минус, обратно — дополнять до плюса. Трюфель, ты — вправо. Включи-ка маячок… И пошел.

«Тюк, тюк, тюк…» — пока слышно, а вот и резкое ухудшение слышимости — едва-едва «тю… тю», — а ведь почти не разошлись; вот и совсем маячок скис — «ю… ю…» — да нет, не звук уже, одно желание его уловить. Проклятая конструкция! Кто это научился так изолировать…