Дмитрий Шубин - Тигр на свалке

– Точно, есть такая кара. Применяется, в основном, в виде наказания при мелких правонарушениях и, чаще всего, к людям, впервые совершившим проступок. Ну и что было дальше?

– А дальше я пошел в школу, а там эти два дебила меня уже поджидают. Ковбой показал нашей администраторше корочки комиссара полиции…

– Да из него такой же комиссар, – перебил меня Алекс, – как из меня ловец мустангов.

– Я ей что-то подобное и пытался сказать, но в итоге… – я развел руки в стороны, показывая, что это не помогло. – Так вот, этот автолет, который мы якобы угнали и разбили, как оказалось, принадлежал этой парочке бандюг, и они трясли с меня чемодан денег. Мы поехали к Максу, но у того крыша съехала после стирания мозгов. Он лежал на столе, а доктор говорил, что у него с рождения мозги бракованные. А родители хотят его из-за денег назад в детдом сдать. Я попытался смотаться по пожарной лестнице, а дальше вы все знаете.

Алекс молчал, потом, докурив трубку, постучал ею о камень, вытряхивая пепел, и произнес:

– Знаешь, что я думаю? Чемодан с деньгами – чистая постановка. Никто тебя убивать не собирался. Эти парни просто хотели выжать с вас как можно больше кредиток за разбитый автолет.

– Точно, бабушка сказала, что за него деньги придется отдавать немалые. Суд постановил.

– Да что суд, – бывший коп махнул рукой, – если с вас нечего взять? «Порш» стоит немыслимую сумму. У тебя бабушка что, внучка Рокфеллера?

– Нет, конечно.

– То-то же. Суд, в случае неуплаты, должен в подобном случае отдать вас рабиками, пока не отработаете долг. Видимо этим парням рабики не нужны. Вот и все.

– Им, по-моему, вообще ничего не было нужно, кроме, пожалуй, своего чемодана денег. Вы знаете, Алекс, ковбой, тогда, в «Бьюике», сказал дружку, что в полиции якобы не признал свой «Порш», отказался от владения. Ну, мол, чтобы лишних вопросов не задавали.

– «Порш»? – Алекс удивленно приподнял брови. – Не признал? А вот это уже странно. Странно и интересно. Такие автолеты просто так не бросают. Похоже, что тут замешано что-то еще. Знаешь что, парень, я возьму тебя с собой на свалку, а когда вернемся в город, то попробую разобраться в этом деле. У меня в Уруапане еще кое-какие связи остались. Пожалуй, тебе и вправду в городе сейчас лучше не показываться. И для начала нам все же неплохо бы познакомиться. Как ты уже знаешь, меня зовут Алекс, друзья зовут – П. Алекс. П – значит полицейский. Вообще-то меня зовут Александр Роди, но к П. Алексу я уже давно привык.

– Меня зовут Санчо Рамирес, – представился я.

– Тезка, значит.

Я пожал плечами не поняв, в чем прикол: я-то ведь Санчо, он же – Александр.

– Отлично, Санчо, давай собираться. – П. Алекс стал складывать остатки пищи в рюкзак, мусор прижал валуном, после чего добавил: – Нам до вечера надо преодолеть длинный участок пути, почти сорок километров. Ночевать будем у старого индейца Ночтитлана.

Я не знал, кто такой старый индеец Ночтитлан, но мне было все равно куда идти, лишь бы подальше от города, подальше от парочки маньяков, наверняка сейчас ведущих охоту на меня. Я представил негра с ковбоем, стоящих на корячках, рыщущих по «Району трущоб» и словно ищейки вынюхивающих след.

Рюкзак у бывшего полицейского, видимо, был антигравитационный, потому как он легко забросил его за спину. Мы тронулись в путь. Дорога убегала далеко вперед, туда, где на горизонте виднелись темные силуэты синих гор, вершины которых затягивала серо-белая дымка облаков. Вначале пейзаж был однообразный, с обеих сторон простирались обширные плодородные земли. Справа поля, заросшие густой кукурузой, початки которой, увитые золотистыми нитями, поблескивали среди ярко-зеленой листвы. Слева территория была засажена кустиками хлопчатника, коробочки уже раскрылись и всюду виднелись пушистые комочки, белые, словно снег. По краю полей были равномерно установлены высокие трехметровые столбы, меж которыми едва различалась позрачно-желтая паутина силового поля. Вывески однозначно гласили: «Не подходи: убьет». Вскоре стали попадаться рощицы чиримойо [29] Чиримойо. – Тропическое дерево с небольшими зелеными плодами, по вкусу напоминающими дыню и алоэ. Через пару часов ходьбы поля резко оборвались, потянулись ряды деревьев какао, которые при легких порывах ветерка потряхивали желто-красными стручками. Мы приближались к деревне, расположившейся под склонами гор и окруженной зарослями кактуса-магея, из которого и поныне местные жители приготавливают хмельной напиток пульке. Виднелась вездесущая голубая агава, являющаяся основной для возгонки текилы. Тут же среди ахрасов стремились к свету корявые шеренги кактуса-нопаля. Стайки пестрых попугаев-гуакамайо и катеев то и дело вспархивали по обе стороны дороги, в листве мелькали золотисто-зеленые перья священных кетсалей [30] Кетсаль. – Священная птица древних майя и ацтеков , а в необозримой высоте парил одинокий сопилот [31] Сопилот. – Латиноамериканский стервятник с черно-зеленым оперением и красными перышками на голове .

Деревню прошли быстро. Стандартные одноэтажные жилища, сложенные из камней и покрытые затвердевшей под обжигающими лучами солнца глиной с красноватыми черепичными крышами. Возле многих домов припаркованы мощные мини-тракторы и электромобили, в основном пикапы «Форды» и «Шевроле». Попадались и старинные машины на бензиновом ходу. Крестьяне, облаченные в пончо и широкополые соломенные сомбреро, занимались своими делами: чинили технику, копались на приусадебных участках, или просто восседали на лавочках, покуривая трубки с длинными мундштуками. Несколько женщин полоскали белье в заливчике небольшой, но бурной речушки, которую мы перешли по бревенчатому мосту. Кругом паслась живность: куры, гуси, свиньи, бычки. Утки плескались в прибрежной воде. Собаки, почуяв чужаков, залились надрывистым лаем. После деревни дорога свернула направо и пошла вдоль подножия гор. Мы сошли с нее на местами заросшую тропинку и двинулись по ней. Вскоре местность начала повышаться и Роди, сложив свой зонтик, сунул его в рюкзак. Деревья стали встречаться реже, мы принялись карабкаться вверх по склону. В какой-то момент пришлось забираться по каменистому скату чуть ли не на корячках, и казалось, что мы никогда не доберемся до самого верха, но П. Алекс не останавливался до тех пор, пока мы не оказались на перешейке двух вершин. Ветер здесь приятно освежал. Я судорожно хватал ртом разреженный воздух, едва стоя на ногах после долгого подъема. Немного переведя дух, присел на краеугольный кусок порфира [32] Порфир – вулканическая горная порода с кристаллическими вкраплениями . Лизи тяжело дышала, выставив на обзор свой длиннющий язык.