Андрей Бойков - Земля с нами. Товарищи земляне.

Растерявшись от такого заявления, Астерс поначалу посмотрел на Зена, но, получив от него утвердительный кивок, вышел из комнаты вслед за Сейной.

— Поистине, непростая ситуация, — произнёс Василий, поправив очки, — и часто у вас бывают такие разногласия?

— На самом деле нет, — ответил Зен, проводив взглядом Сейну и Астерса, — иногда в жизни бывают ситуации, в которых можно принять решение наобум. Но я всеми силами стараюсь избегать этого.

Сейна и Астерс тем временем уже расположились друг напротив друга в креслах, что стояли на веранде. Двухметровая женщина уже несколько минут разглядывала своего собеседника, как будто оценивая его по какому-то известному только ей критерию. А тот тем временем пытался понять, что таится в её глазах. В один момент Астерсу даже показалось, что взгляд Сейны наполнен восхищением. Наконец, он не выдержал и спросил:

— Ты так и будешь смотреть на меня, или, наконец, скажешь, что хотела?

Сейна облокотилась на спинку кресла и заговорила:

— Эх, Астерс, Астерс. Как же это так получилось?

— Получилось что?

— Как тебя угораздило влюбиться в такую стерву?

Астерс внезапно побледнел. Холод пронзил его тело. В оцепенении он остановил взгляд и продолжал смотреть куда-то в сторону. Но такое состояние продлилось недолго. Всплеснув руками, Астерс воскликнул:

— Тьфу ты! Так и знал, что не стоило ему рассказывать!

— Так ты ещё и рассказал об этом кому то? — при этих словах Сейна словно эстафетную палочку переняла у Астерса удивлённое выражение лица.

— Да, Серёге. А разве это не он тебе разболтал?

— Ха-ха-ха-ха-ха, — засмеялась Сейна, стараясь сделать это как можно добрее. Она не особо любила подшучивать над друзьями, тем более, над Астерсом, и тем более, сейчас, — нет, поверь, он мне ничего не говорил. Этот землянин только с виду кажется неответственным. Но в вопросах дружбы и преданности он серьёзнее нас с тобой вместе взятых.

— Хорошо, — немного успокоился Астерс, — так, как ты догадалась? Мне просто интересно. Как?

— Очень просто, — Сейна снова улыбнулась и, положив голову на спинку кресла, продолжила, — я начала подозревать это ещё тогда, на совете в моём монастыре. В то время, как командор Рестер лично отдал приказ спасать Дина в первую очередь, ты собрался отвлекаться на второстепенные цели. Такую, как защита де Голля. Думаю, в данной ситуации сказать, что это на тебя не похоже, значит не сказать ничего. И сейчас ты чуть ли не в открытую призвал Зена принять необдуманное решение. Ты хотел, чтобы он отправил тебя на Алькатрас без какого-либо серьёзного превосходства твоей кандидатуры перед его. Конечно, с первого взгляда это можно объяснить твоим пылким характером. В конце концов, ты ещё так молод. Тебе всего лишь сто пятьдесят три года… — Сейна отвела взгляд в сторону и, обдумав следующую фразу, заговорила вновь, — но, сколько я тебя знаю, твоя инициатива всегда была разумной. Прямо как написано в уставе вооружённых сил Айсерии. А теперь… Эх, за свою жизнь я видела много влюблённых мужчин. И вас всех объединяет одно – вы безумны, когда любите. Одни с этим справляются, другие – нет. Пока что у тебя не очень хорошо получается, раз ты уже выдал себя целых два раза. Ты ищешь встречи с Висентией, Астерс. Вот объяснение всему, что я вижу.

— Не знаю, к сожалению или к счастью, но ты права, — Астерс поднял взгляд, — да, Сейна, ты, как всегда, права.

Медленно проговорив эти слова, он принял столь несвойственный ему подавленный вид. Астерс стал походить на главнокомандующего, армия которого на голову разбита, и теперь ничего не остаётся делать, как сдаться.

— Входи, — крикнула Сейна, и на пороге веранды появился Зен.

— Я всё слышал, — сказал он, закрывая за собой дверь, — можете не пересказывать. Когда Сейна телепатически связалась со мной и попросила подслушать ваш разговор, я поначалу не понял, какой смысл во всём этом спектакле. Но теперь мне всё ясно.

Закрыв от стыда глаза, Астерс никак не отреагировал на появление Зена. А тот опёрся руками о стол и заговорил вновь:

— Ответь мне на один вопрос, Астерс. Мне интересно, что тебя привлекло в Висентии? Чем она влюбила в себя такого, как ты?

Услышав слова Зена, Астерс встрепенулся и поднял голову. Глаза налились кровью, а рот начал искривляться в некотором подобии оскала:

— Проклятье! — воскликнул он, вскочив с кресла, и ударил кулаком по столу, — какое это имеет значение?! Вы что, вздумали смеяться надо мной?! Если я виноват, то готов предстать перед военным судом и кровью смыть вину перед Айсерией! Но насмешек над собой я не потерплю, и поэтому…

— Астерс, я призываю тебя успокоиться, — вынужден был повысить голос Зен. Убедившись, что Астерс остановил свою гневную речь, он продолжил, вновь перейдя на тихий и размеренный тон. — Никто тут над тобой не смеётся. И уж, тем более, никто не собирается тебя судить. В уставе вооружённых сил Айсерии нет ни одной статьи, предусматривающей наказание за чувства.

— Да, — отдышавшись, согласился Астерс, — но разве ты уже не сделал вывод о том, что мои чувства могут повлечь за собой соответствующие действия? Последствия могут оказаться весьма печальными. И поэтому разумным будет как минимум отстранить меня от операции на Земле.

— Ты снова спешишь. Нет необходимости додумывать что-либо за меня. Послушай. Я задаю тебе этот вопрос не как крэйслер стрэйтеру, а как друг другу. Скажи мне. Пожалуйста. Это очень важно. И даю тебе слово офицера Айсерии, вскоре ты узнаешь, почему. Так, за что ты полюбил Висентию?

От безысходности Астерс снова рухнул в кресло. Уставившись в одну точку, он не произносил ни слова. Словно скованное невидимой цепью, тело застыло, а руки охолодели. Но спустя некоторое время, Астерс всё-таки заговорил:

— Меня разрывает на две части. Постоянно. В канализации Белфаста она устроила самую настоящую расправу над ирландскими солдатами, причём сделала это с таким цинизмом, что любому стало бы противно. А до этого чуть не убила меня. Но как только я вижу её лицо, её глаза, её рыжие волосы, моё сердце начинает биться в несколько раз быстрее, и его стук заглушает крики разума. А он тем временем говорит мне, что нужно держаться от неё подальше и даже мысли не допускать о каких-либо чувствах к ней, кроме ненависти. Я не слеп, я понимаю, с кем имею дело. Но вместе с любовью в моём сердце живёт ещё и надежда… — Астерс сделал многозначительную паузу, как будто ожидая от собеседников вполне резонного вопроса, который тут же был задан Зеном:

— Надежда на что? Неужели на то, о чём я думаю?

— Возможно.

Астерс снова задумался. Будучи солдатом от мозга до костей, он не привык уделять мыслительным процессам так много времени. Все свои решения он принимал быстро и действовал молниеносно. Но сейчас был явно не тот случай. Астерс меньше всего хотел, чтобы Сейна и Зен поняли его неправильно, поэтому приходилось заранее обдумывать каждое слово.