Андрей Бойков - Земля с нами. Товарищи земляне.

— Это когда?

— Да, было дело. Не важно. Ладно, давай потренируемся. Фаза!

Сергей быстро переключил тумблеры.

— Ноль! — снова скомандовала Сейна. Увидев, что её подопечный вновь справился на ура, она улыбнулась и продолжила, — переход, фаза, переход, ноль, переход, ноль, фаза.

Убедившись, что Сергей прекрасно усвоил очередной урок, Сейна перестала командовать и медленно положила кисть руки на запястье Сергея.

— Я всё правильно делал? — спросил он.

— Да. Зен, Астерс, так при какой силе тока делать будем?

— Давайте при двух с половиной попробуем, — улыбнулся Астерс, — если что, уменьшить всегда успеем.

— Хорошо, — с этими словами Зен включил все сопрягающие устройства и подвёл стрелки миллиамперметров к двум с половиной, заставив Астерса вновь скорчить страдальческую гримасу. Сам он расположился за центральным аппаратом, Сейна встала справа, Сергей – слева. — Астерс, мы готовы, командуй!

— Но-о-о-о-о-ль! — не своим голосом крикнул Астерс. Донёсшиеся до его ушей щелчки тумблеров возвестили о начале грандиозного испытания.

Проверке на прочность подлежали все волевые качества Астерса. Волнение охватило его. Но это был отнюдь не тот страх, что преследует ребёнка, садящегося в кресло к стоматологу, или щуплого очкарика, возвращающегося поздней ночью по тёмному переулку из библиотеки домой. Закалённый в боях солдат, Астерс не боялся почти ничего. Возможно, он даже плохо представлял, что такое страх. Чувство, наполнившее его, можно было назвать скорее опасением. "Надеясь на лучшее, предполагай худшее" – следуя этому девизу, молодой стрэйтер как будто страховал себя от всяческих неудач. И сейчас это ему немало помогло. Психологически Астерс был настроен на то, что всё будет намного больнее и неприятнее. Однако, осознав выросшие перед собой препятствия, Астерс понял, что они не такие уж и трудные, как ожидалось. Сделав над собой усилие, он, наконец, начал первый скачок. Астерс запрокинул голову назад, как будто затылком пытаясь коснуться лопаток. Вытянув шею и стиснув зубы в яростный оскал, он стонал, но делал то, что от него требовалось:

— Фаза! — крикнул своим друзьям Астерс, и те вновь переключили тумблеры.

Новая волна острой боли нахлынула на его голову. Зубы сжались с ещё большей силой. Казалось, если он начнёт ими ещё и стучать, то они раскрошатся в мелкий порошок. Но глубоко в подсознании Астрес как будто забыл о том, что испытывает сейчас адскую боль.

— Переход! — скомандовал он, своим диким криком заставив всех повиноваться и вновь щёлкать переключателями.

— Невероятно, — прошептал Зен, глядя на приборы, — невероятно… поразительно.

— Что? — спросила Сейна, не отрывая взгляд от Астерса.

— Он только что перескочил более чем на две с половиной тысячи герц.

— Как такое возможно? Ты точно уверен?

— Сама посмотри…

Прибор, измеряющий частоту мозга Астерса, показывал число "14654,21".

— У него же было одиннадцать тысяч девятьсот девяносто один, — проговорила Сейна.

— Я о том же. Астерс, как тебе удалось?

— А, чёрт его знает! Ноль!

После очередного переключения уже немного расслабившийся и опустивший голову Астерс вновь напряг все свои мышцы. И снова ему предстояло возненавидеть себя всей душой, не щадить тело и не жалеть сил во имя нового скачка. Вера Астеса в себя стала сильной, как никогда. Всю его энергию она словно собирала в острие копья и направляла к цели. Боль нарастала с неимоверной быстротой. Астерсу казалось, что все клинки граксов разом вонзились ему в голову. Но он не отступал и продолжал производить усилие за усилием, ведь вместе с верой у него было ещё целых два мощных союзника, имя которым – надежда и любовь. Да, именно любовь, которая почти постоянно воспринималась Астерсом скорее как болезнь, теперь просто не оставляла ему иного выбора, кроме того, как продолжать, несмотря ни на что. А надежда не уставала твердить ему, что шанс вернуть Висентию в ряды Айсерии, всё-таки, есть. И для этого он просто обязан выдержать всё.

Зен тем временем смотрел на приборы и не верил своим глазам. Ведь они показывали, что в конце второго прыжка частота мозга Астерса сравняется с показателями Кристаса. Но для этого нужно было преодолеть ещё примерно три с половиной тысячи герц. Будь Зен существом впечатлительным, он наверняка бы растерялся в подобной ситуации, но, сохраняя рассудок, бывалый крэйслер внушительным голосом обратился к стрэйтеру:

— Астерс, не дури. Прыгай на тысячу. Не вздумай…

— Всё в порядке, Зен, — почти взвизгнул от боли Астерс, — я смогу. Только не сбавляй силу тока, я чувствую её! Я чувствую её! Фаза!

Но операторы сопрягающих устройств не спешили производить переключение. Только Сергей аккуратно положил пальцы на тумблеры, ожидая разрешения от Сейны и Зена. А те испытывали сильные сомнения по поводу необходимости перехода устройств в режим, называемый фазой. Все трое посмотрели на Астерса, который уже приготовился к переключению.

— Какого чёрта вы ждёте?! — его голос был неузнаваем. — Фаза! Я сказал, фаза, будьте вы прокляты!

— Три, четыре, — тихо скомандовал Зен, и все переключатели тут же перевели в режим, на котором так настаивал Астерс.

Перед наблюдателями предстала, по истине, душераздирающая картина. Астерс заорал от боли так громко, что всем троим пришлось закрыть уши ладонями. Дикий крик сопровождался рывками такими сильными, что даже ремни, которые привязывали его к креслу, начали постепенно рваться. То, что происходило в голове у Астерса, невозможно было передать словами. Ему казалось, что вся его черепная коробка состоит из одной только боли, которая в виде беспощадного демона явилась из преисподней, чтобы поработить его разум и забрать душу. Но солдат Айсерии не привык сдаваться, даже если противник в тысячу раз сильнее его. Снова и снова превозмогая себя, он подбирался к намеченной цели.

В один момент Астерс всё-таки открыл наглухо запертые болью глаза и увидел перед собой тот самый силуэт, который любил больше жизни. Перед ним стояла Висентия. Одетая как тогда, в канализации Белфаста, она казалась ему прекраснее всех существ огромной галактики. Играя в руках электрическими разрядами, Висентия смотрела на корчащегося в муках Астерса каким-то добрым, несвойственным для неё взглядом. А он, трясясь всем телом, глядел на неё снизу вверх и улыбался, первый раз за последние несколько минут. Погасив вспышки молний, Висентия легонько тронула его ладонью за щёку и ласково произнесла:

— Ты сможешь, Астерс. Я с тобой. Всё получится.

— Да. Да. Конечно, — почти задыхаясь от боли, выдавил из себя Астерс, — только не уходи, пожалуйста.

— С кем он разговаривает? — непонятно у кого, спросил Зен.