Яцек Дукай - Лёд

Подошло, встало возле Теслы. То ли оптический обман, то ли и вправду — искры тени, угольные тьветлячки — уже собираются на ресницах серба? Провело рукой над его лицом. Должен ли организм после откачивания тьмечи стать теплым, раз накачанный тьмечью предмет сильно охлаждается?

Олег протяжно засопел, вытирая лоб и обмахиваясь платком; снова была заметна нездоровая бледность его лица.

— Отойдите, — сказало я-оно. — Не надо глядеть.

— Что? Почему?

— Это дело не публичное. Такие вещи совершаются в темноте, в тишине, под землей, за камнями, когда никто не смотрит. «Когда никто не смотрит, — подумалось, — когда нет непрерывности между прошлым и настоящим; за занавесом Быть Может. Это лишь в Зиме, лишь в самом сердце Льда, в глыбах соплицовых, только там существует лишь то, что существует, и не существует лишь то, что не существует». — Выйдите.

Троица охранников глядела один на другого.

— Выйдите. Покурите, разомните ноги, я вас позову. Ну!

Господин Фогель кивнул и схватился за засов. Солнце влилось в вагон, я-оно отступило в тень. Охранники выходили медленно, оглядываясь. Степан шел последним. Двери оставили приоткрытыми на ладонь, щелку для ручьев теплого сияния, вливающихся в подвальный полумрак.

Зашло в угол за станцию, к мадемуазель Филипов. Она сидела на покрытой пледом железной клетке, положив висок на корпус машины.

Присело на ящичке рядом.

— А вы не рассматривали возможности, — спросило я-оно, без предисловий, — что все это только выглядит как несчастный случай, что должно было таким выглядеть?

Поначалу она не поняла, а когда поняла — стиснула губы.

— Я своими глазами видела. Он сам себя прикончил этой адской машинкой.

— Подумайте, пожалуйста. Он эти устройства спроектировал, он их построил, никто в них лучше него не разбирается. Он применял их на себе уже много месяцев, если не несколько лет. Как до того электрические динамо — молнии сквозь себя пропускал, вы же сами мне рассказывали, держал в руках молнии, заставлял лампочки загораться своим прикосновением, проводил разрушительные силы сквозь землю, воздух и тело, никогда не страдая от собственной ошибки или неверных расчетов. Тогда, почему такое сейчас? Или же ледняцкий убийца следит в засаде, так что царские агенты должны охранять его днем и ночью. Случай?

— Я видела!

— Вы видели конечный эффект. Узнал бы Никола сразу, если бы кто-то, в ваше отсутствие, прокрался в купе и переставил в механизме динамо-машины калибра тор мощности, какое-нибудь колесико, увеличивающее давление теслектрического тока? Практически всякая вещь оказывается убийственной, если подать ее в неумеренной дозе.

— Это можно проверить! Заглянуть вовнутрь динамо!

Я-оно покачало головой.

— Сейчас? Когда мы оставили его без присмотра, в открытом шкафу, в открытом саквояже? Вы вообще дверь купе на ключ закрыли?

— Но кто бы мог это сделать? Кто вообще знал о привычках Николы?

— Кто?

Mademoiselle Филипов широко раскрыла глаза.

— Вы!

— Это правда. Кто еще?

— Никто! Только вы! Только вам рассказывал!

— А охранники? А сам доктор Тесла — с кем он еще беседовал? А люди из пражской лаборатории — разве там ледняки не могли чего-то вынюхать? Кроме того, откуда вам известно, что я, в свою очередь, не мог рассказать кому-нибудь?

— А вы рассказали?

— Не в этом дело. — С раздражением дернуло себя за ус. — Вы меня не слушаете. Дело не в том, как было и как не было, но как могло быть. Вы же сами видите, солнышко светит, лето, небо синее, мы стоим еще в Новониколаевске, а Лед далеко за горизонтом.

Кристина шмыгнула носом, дунула в смятый платочек.

— Не понимаю, господин Бенедикт, к чему вы ведете.

— Умоляю вас ненадолго сконцентрироваться. Ведь как выглядит нынешняя ситуация: нет никакого способа утверждать, то ли Никола Тесла погиб в результате несчастного случая, то ли его убили. Все предпосылки соответствуют обоим вариантам прошлого. Даже сам доктор Тесла не мог бы подтвердить, какой из них правдивый. Его убили и не убили. В вашей власти выбирать, какая история заморозится: убийство или несчастный случай.

Что-то до нее начало доходить. Невольно девушка склонилась вперед, снизила голос.

— Вы меня уговариваете, чтобы я объявила, будто его убили?

— Про объявление пока что нет и речи, но такое прошлое было бы, ммм, наиболее мудрое.

— Я должна лгать?

— Да нет же! Лгать? С чего вы взяли! И то правда, и это правда, во всяком случае — правда в той же самой степени. Вы скажете «А» — скажете правду; скажете «не-А» — опять скажете правду. — Я-оно застегнуло пиджак, заложило ногу на ногу. — Так как же будет? Значит, как было?

— Но — зачем?

— Зачем убийство было бы для вас наиболее мудрым решением? Но это же очевидно, учитывая контракт доктора с царем и те обязательства, которые по прибытию в Иркутск…

— Почему это столь важно для вас? — Кристина наморщила брови. — Какая вам выгода, когда скажут, что… — Она громко втянула воздух, закрыла рот платком. — Father Frost [142] Отец Мороз (англ.) . Что они говорили за завтраком о вашем отце — что вы едете торговать с лютами Россию, что…

Отзвук плевка и громкий кашель перебили ее на половине мысли. Я-оно выглянуло из-за аппарата. Доктор Тесла сидел на жестяных ящиках, одной рукой массируя себе грудь, второй поднося ко рту приготовленную Олегом кружку с водой.

— Мадемуазель Кристина, — тихо произнесло я-оно. — Только не надо кричать и не делать каких-либо тупостей…

Девушка вскочила, увидев Николу, протяжно вскрикнула. Тесла поднял голову, улыбнулся. Она припала к нему, чуть не выбивая у него кружку из рук; доктор прижал ее к себе, обнял, поцеловал руку. Mademoiselle Филипов снова расплакалась. Серб, ничего не понимая, глядел над ее головой. Я-оно подошло к двери, потянуло засов. Павел Владимирович стоял буквально в паре шагов, сразу же оглянулся. Кивнуло ему. Тот притоптал окурок, позвал Олега и Степана.

Вытащило из насоса оба кабеля; машина чихнула, завизжала, захрипела и замолчала. Закрыло пробками отверстия в досках корпуса, свернуло провода, уложило их в ящике с банками. Соляная глыба в обойме зимназового захвата была черной словно уголь. Отерло ладони о брюки — холодная влага собиралась на кабелях, несмотря на толстую изоляцию.

Агенты стояли возле Теслы; беспомощно опущенные руки и размякшие, масляные лица говорили все.

Серб выпил остатки воды.

— В горле пересохло, — прохрипел он.

Потом покосился в средину кружки и тоненько захихикал. Впечатление было чудовищным: Никола Тесла так себя не ведет.

— Не знаю, — произнес Павел.

— Дышит, — сказал Степан.

— Живет, — заявил Олег.