Гарри Гаррисон - Туннель во времени

На этом битва закончилась, хотя сам Гас об этом еще не знал; превозмогая боль, он с трудом удерживался на ногах. Так или иначе, покалеченные подонки общества валялись по всей каюте, а Козлище сидел верхом на единственном из них, не потерявшем сознания, и колотил его головой о палубу, помогая ему последовать в безмятежность вслед за его товарищами. Трейси быстро переходил от одного к другому, надевая наручники на каждого, кто подавал малейшие признаки жизни, а Козлище, отпустив наконец свою жертву, поднялся, отряхнул руки и указал на закрытую дверь в дальнем конце каюты.

— Он ушел во время драки. Серый, один из главных.

Трейси мгновенно оценил ситуацию и кинул Козлищу автоматический пистолет довольно-таки свирепого вида; Козлище поймал его на лету.

— Охраняй пленных. Я хочу, чтобы в живых осталось как можно больше.

Еще не договорив фразу, он прыгнул поперек каюты, и плечом ударив хлипкую дверь, вломился в соседнее помещение вместе с Га-сом, уже успевшим перевязать раненую руку платком; распрямившись, Трейси поднял пистолет и сказал:

— Все, кончай. Отплясался.

Человек, которому это было сказано, действительно сразу прекратил делать то, что делал, и медленно выпрямился, держа в руке пачку бумаг. Перед этим он бросал бумаги в металлическую корзину для мусора, в которой плясало неровное, дымное пламя. Когда Гас сообразил что к чему, он рванулся мимо детектива и ногой опрокинул корзину, чтобы сбить тлеющие огоньки. Только после этого он встал во весь рост и посмотрел на человека, которого они захватили. Глава тайных сил, наконец-то!

Человек действительно, как и сказал Козлище, оказался серым. Он стоял, выпрямившись возле стола, упершись в него одним кулаком, а другой прижимая к груди, и тихо покачивался. С ног до головы он был серым, вся одежда была серой; серые гетры, натянутые на серые туфли, серые брюки и серый хорошо скроенный пиджак, серая ворсистая рубашка, дополненная серым галстуком, серая мягкая шляпа на голове и маска из серой ткани, прикрывавшая целиком лицо, за исключением выглядывавшей из проделанных в материи отверстий пары серых глаз.

— Не двигайтесь, — приказал Трейси, когда рука серого человека потянулась к столу. Серый отдернул руку и ответил напряженным шепотом:

— Здесь, в ящике, — деньги, много денег, это плата тем, снаружи. Все, что вам нужно сделать, — это отвернуться на несколько секунд, я прошу вас. Дайте мне уйти…

— Вы держите меня за дурака, сэр! Я из агентства Пинкертона, нанят компанией Трансатлантического туннеля, и ни одна взятка в мире не заставит меня поступиться своей честью. Вас взяли, и баста. Игра окончена.

От этих слов серый человек съежился с таким трагическим видом, что Гасу невольно захотелось помочь ему. Вся видимость исчезла, серый затрепетал, оглянулся в поисках стула и почти упал на него. Профессиональный детектив Пинкертона остался к этому равнодушным, хотя Гас был тронут; но ведь Трейси уже не раз доводилось прежде задерживать закоренелых преступников — поэтому, когда сыщик заговорил, голос его звучал жестко.

— Ну, а теперь, сэр, вы снимете эту маску сами — или нам сделать это за вас?

— Нет… пожалуйста, нет… — Серый буквально задыхался, но и это не тронуло Трейси. Держа пистолет наготове, он шагнул к серому, разом скомкал маску и шляпу и одним движением отшвырнул их прочь.

У Гаса перехватило дыхание. Перед ним сидел тот, кого он так хорошо знал, тот, кто не вызывал у него подозрений никогда, тот, кто никак не мог находиться сейчас здесь.

— Вы знаете, кто это? — спросил Гас.

— Закоренелый преступник, — ответил Трейси.

— Нет, в том-то и дело, он не преступник.

И все же он здесь. В это невозможно поверить.

— Вы что, его знаете?

— Конечно, знаю! Это не кто иной, как Генри Стреттон, уважаемый финансист из Бостона, член нью-йоркского совета директоров компании Трансатлантического туннеля.

— Ну, тогда, похоже, мы наконец взяли кого надо. Вот тебе раз, член совета директоров! Ничего удивительного, что преступники были посвящены во все ваши секреты и могли наносить удары, где им заблагорассудится.

— Я умоляю вас, джентльмены, освободите меня. Бесчестье… моя семья… вам не понять. Если я буду освобожден, то обещаю…

— Нет, — сказал Трейси, и в этом слове прозвучала вся непреложность рока, вся неотвратимая сила судьбы, столь могущественная, что Стреттон опять сник; этой силе нельзя было сопротивляться.

— Да, вы правы, я не должен просить. Безнадежная попытка потерявшего надежду человека. Я обречен, и обречен с самого начала… но у меня не хватило ума вовремя это понять.

— Так почему?! — взорвался Гас. — Что толкнуло вас, уважаемого члена общества, на столь предосудительные действия?

Стреттон медленно перевел на него взгляд, затем улыбнулся холодной улыбкой, в которой не было ни тени веселья.

— Почему? Я ждал от вас этого вопроса, Вашингтон, ведь вы из тех, кого никогда не беспокоят проблемы, тревожащие нормальных людей. Вы — машина для строительства туннелей, вот вы кто, и вам не доставляют страданий слабости, присущие нам, смертным. Вы спрашиваете почему? Я расскажу вам, и это действительно грязная история, история медленного падения в ад, которое началось с одного-единственного неверного шага. Я — член правления и отдал себя компании целиком. Но я был жаден, я хотел иметь больше — и тайно продал часть акций основного капитала, которыми распоряжался, чтобы прикупить больше акций туннельной компании. Я собирался вернуть деньги, как только пойдут первые дивиденды. Но это были акции компании, занимающейся морскими перевозками, вы же знаете, моя семья имеет давние интересы в морских перевозках, и я даже не подозревал, что за мною следят. Ко мне обратились с предложением, скажем так, люди, связанные с этой сферой бизнеса, которые знали все о том, что я сделал. Они обещали мне помочь, и они мне помогли, о моей краже так никто и не узнал, но в ответ я должен был оказывать им некоторые небольшие услуги. Я делал то, что они просили, действуя как их шпион в нашем правлении, я передавал им информацию, пока не скомпрометировал себя настолько, что отступать было уже невозможно. Тогда они начали требовать новых услуг, пока я не кончил там, где вы видите меня теперь; с одной стороны — уважаемый член правления, с другой — человек, который направляет секретную деятельность по уничтожению туннеля. Да! Я рад, что все это закончилось наконец.

— Кто те люди, которые сотворили с вами такое? — спросил Гас.

Стреттон устало махнул рукой на разбросанные по каюте бумаги.

— Они там; скоро вы все узнаете. Интересы судоходства; другие государства; это люди власти и люди зла, которым кажется, что туннель не сулит им ничего хорошего; люди, которые издавна желали Англии и империи в целом вреда. Преступный союз, не виданный прежде. Это все там — моя корреспонденция, документы, записи, директивы, все до мелочей. Я же бизнесмен из Новой Англии, со связями и квалификацией. Каким бы низким делом я ни занимался, я делаю его добросовестно. Здесь все, что вам нужно. С этим вы уничтожите клику полностью, и с диверсиями будет покончено навсегда, могу поручиться. Все выплывет, теперь я это вижу, и мое доброе имя будет погублено навеки. Поэтому я прошу вас только об одном одолжении. Соберите бумаги и покиньте комнату на несколько минут. Я быстро. Здесь только один маленький иллюминатор, я не смогу бежать, вы же видите. Пожалуйста. Я прошу вас как людей чести.