Софья Непейвода - Первые шаги

С моей точки зрения лаборатория сильно напоминала больницу. Очень хорошо оборудованную, странную… инопланетную, но не более того.

Первые дни и ночи исследования занимали практически всё время. Что только со мной не делали: заставляли дышать различными смесями, слушать звуки, изучали на сотнях приборах, забирали множество анализов, кололи и заставляли глотать кучу разной гадости… В покое ненадолго оставляли, только если процедуры приводили к сильному ухудшению самочувствия (что происходило по несколько раз в день). Так что я не то, что заниматься, даже оглядеться почти не могла. Но уже на четвёртые сутки ситуация кардинально изменилась. После трёх часов исследований и двухчасовой комы (с целью пообщаться со второй личностью) меня отпустили отдыхать.

— С кратковременными опытами закончили, теперь приступим к остальным. Так что сможешь заниматься своими делами, — пояснил лаборант и протянул мне какой-то баллончик. — Вот средство, которое обеспечит соответствие тебя общим нормативам безопасности. Старое отложи, в нём много лишнего, а кое-чего скоро будет не хватать. Не забывай регулярно обновлять, если собираешься ходить вне своего помещения. Покидать территорию института тебе запрещено. Сможешь сама найти свою клетку?

— Да, — кивнула я. — Но разве меня там не закроют?

— Мы не ощущаем смысла в данном ограничении, — лаборант сложил щупальца в замысловатый знак. — Судя по тестам и характеристике ты достаточно разумна, чтобы не лезть в неприятности. Да и твой владелец не отметил необходимость изоляции. Вообще-то, с самого твоего приезда замок выделенного тебе помещения настроен на твой паспорт: можешь заходить и выходить, когда захочешь.

Покинув кабинет, я некоторое время постояла в коридоре, приходя в себя от удивления. До сих пор ни разу не пыталась открыть дверь вольера — была уверена, что она заперта. Если нет, то какой смысл вообще селить в клетке? Зверь я в конце-концов или человек? Естественно, вслух возмущение высказывать не стала, да и вообще постаралась его не показать. Слишком многое в Тартаре ломало прошлые стереотипы, с многим приходилось мириться и принимать как новую норму. Может, здесь не видят ничего зазорного, если разумное существо живет в клетке?

Поскольку состояние не располагало к долгим рассуждениям, я вернулась в отведённое помещение, где, поев, прилегла отдохнуть. Самочувствие после утренних процедур выправилось быстро, но я ещё немного повалялась, наслаждаясь удивительным комфортом: свежий воздух, лёгкое дуновение ветерка, негромкое стрекотание насекомых и журчание воды. Создавалось впечатление, что вольер находится где-то вдали от цивилизации. Подумав и вспомнив прошлые дни, невольно признала, что, по крайней мере, отдыхать здесь куда удобнее, чем в квартире Шаса, причём разница ничуть не меньше, чем между небольшой комнатой с застоявшимся воздухом и выездом на чистую природу.

Потом впервые внимательно осмотрела клетку и уже через пару минут смеялась над самой собой. В замаскированной под скалу стене достаточно легко обнаружилось два с первого взгляда не заметных прохода: один вёл в совмещённый санузел, а второй — в закуток со столом, небольшим шкафом и кроватью. Вот и как после такого в очередной раз не почувствовать себя дурой? Выходит, что все удобства находились прямо под носом, а я просто их не заметила. Как, впрочем, и того, что в любой момент могу покинуть вольер. Как и раньше, на оценку окружающего наложилось прежнее восприятие, искажая реальную картину. Если буду жить в клетке, то в ней непременно запрут, и удобств не найти.

С удовольствием помывшись и переодевшись в найденную в шкафу пижаму, ещё раз внимательно осмотрела предоставленное помещение. Если судить объективно, вольер гораздо больше квартиры Шаса и, пожалуй, даже удобней. Искусственный ручей, нечто вроде небольшого садика с многочисленными растениями во встроенных в ниши кадках, крупный разветвлённый кривой ствол (тоже с несколькими островками зелени), на который легко залезть и можно удобно устроиться. Холмик из сена неизвестного мне растения (чем дальше, чем сильнее я склонялась к мнению о естественном происхождении того, что использовала в качестве матраца), песок и россыпь гальки — всё прекрасно вписывалось в общую картину.

Вполне эстетичная и гармоничная обстановка. По крайней мере, если бы я увидела нечто подобное в зоопарке, то с удовольствием бы задержалась уже для того, чтобы полюбоваться на дизайн. А сейчас всего лишь небольшой негатив и тот психологический — от того, что нахожусь внутри, а не снаружи клетки. Кстати, решётка оказалась не единственной загородкой. Примерно в метре за ней (снаружи вольера) путь преграждало толстое стекло или какой-то прозрачный материал. Закончив обследование отведённой мне территории, я вышла наружу и отправилась осматривать ближайшие окрестности.

Выяснилось, что «зверинец» занимает немало места. Судя по всему, обустраивали клетки под конкретного постояльца, по крайней мере, нежилые выделялись очень ярко: в них оставалась только замаскированная под скалу основа. А вот обитаемые (в некоторых никого высмотреть не удалось, но владелец вполне мог находиться на исследованиях) сильно отличались друг от друга.

Сначала шли достаточно большие вольеры, вроде моего, но с разным дизайном. В одних виднелась пустынная местность, за решёткой других колосилась степь, третьи больше напоминали гигантский аквариум, четвёртые — вполне высокотехнологичную квартиру. Большая часть живущих в вольерах химер почти не обращала внимания на любопытствующую соседку: обитатель аквариума завис над компьютером необычного дизайна, пустынный житель увлечённо рылся в грунте, так что во все стороны летел песок, в «степи» некто четвероногий бегал кругами (судя по всему, не в первый раз, поскольку уже протоптал дорожку). Только владелец высокотехнологичной обстановки соизволил встретиться со мной взглядом, но потом поправил загадочный прибор на голове и поудобнее устроился в кресле-лежанке, быстро потеряв интерес.

Дальше клетки становились меньше по размеру. Заключённые в них перемещались осторожно, медленно, и такое впечатление, что неуверенно. Обстановка, как и в вольерах, встречалась разная, хотя в целом беднее. А в конце аллеи-зверинца помещения оказались совсем небольшие и находящиеся внутри выглядели откровенно больными. Например, вон то гуманоидное существо, которое, то и дело сотрясаясь в судорогах, пыталось добраться до источника воды. Когда химере всё-таки удалось достичь ручья, её зрачки разъехались, она закашлялась, забилась в припадке, похоже, не сумев проглотить живительную влагу. Неестественные, дёрганые и какие-то вывернутые движения обитателя клетки убедили, что созданная когда-то воображением картина сумасшедших франкенштейновских монстров — не настолько уж большое преувеличение, если вообще является таковым. Даже слова Шаса, что на самом деле «сумасшедшие» химеры являются вполне вменяемыми и разумными существами, просто не смогли или не успели сработаться между собой, не успокаивали. Во-первых, потому, что человек за решёткой не выглядел нормальным, а во-вторых, перспектива оказаться в таком состоянии и при этом осознавать происходящее пугала до дрожи в коленях. Уж лучше быть такой, какая я есть, пусть даже слабым разумом в неравноценной химере, чем превратиться в нечто подобное.