Вадим Проскурин - Восемь дней Мюллера

— Видите семь полосок? — не унимался безумец.

— Да, что-то такое вижу, — не стал возражать Ион. — А почему вы считаете, что ваш телефон должен работать?

Безумец посмотрел на Иона таким взглядом, будто безумен вовсе не он, а совсем наоборот.

— Ну как же! — воскликнул он. — Чем больше полосок, тем сильнее сигнал! Разве непонятно? Да вы издеваетесь!

— Нет-нет, ни в коем случае! — воскликнул Ион. — И в мыслях не имел издеваться! Давайте ускорим шаг.

— Полоски говорят, что сигнал есть, — не унимался безумец. — А сигнала нет! В чем дело?

— Вам сейчас все объяснят, — пообещал Ион. — Вот в том подъезде, там есть специально обученные люди, они очень хорошо умеют объяснять…

— А что там на вывеске написано? — неожиданно спросил безумец. — Хотя нет, сам могу прочесть. Дур-дом. Дурдом. Дурдом?

— Санитары, на помощь! — закричал Ион.

— Ах ты сучара! — закричал псих.

Но напасть на Иона не успел — выскочили санитары, приняли клиента, скрутили, утащили внутрь. Один санитар сказал Иону спасибо. Ион покачал головой и пошел дальше, к административному корпусу.

Между больницей всех святых и университетом стоит большой особняк, облицованный серым мрамором и украшенный портиком с колоннами. Здесь живет Мюллер Премудрый, самый великий лекарь всех времен и народов. Говорят, ему повезло, что его дом стоит близко и к больнице, которой он заведует, и к университету, в котором он преподает. Но на самом деле никакой удачи здесь нет и вообще ничего случайного нет. Когда Мюллер был никому не известным юношей, его отец разорился и Мюллер стал искать, где заработать, тогда первым делом он пошел в район, который знал лучше всего, то есть в район университета, а там как раз стоит больница всех святых, и Мюллера сразу взяли на работу, а в других больницах свои услуги просто не успел предложить. Есть, правда, глупая байка, что больница и университет якобы не всегда стояли на своих нынешних местах, а только с тех пор, как Птааг поменял географию верхнего города, а он это сделал не только в настоящем времени, но и на несколько лет назад в прошлое, но не слишком далеко, так что старожилы якобы еще помнят старую географию. Эту байку запустила жена Мюллера Лайма после того, как бросила пить, она тогда страдала от хмельного воздержания и ей в голову лезла всякая чушь. Потом она говорила, что никогда не говорила такого, но это неправда, слишком многие запомнили эти нелепые слова, воистину удивительно, какие бредни порой рождаются в мозгах пьяниц, страдающих от воздержания. Одни воображаемых чертей гоняют, а другие такую ахинею несут, что просто диву даешься!

Говорят, запойному пьянице невозможно избавиться от своей пагубной привычки раз и навсегда, а если уж избавляешься, то в рот нельзя брать ни капли, рюмку выпил — снова пьяница. Лайма стала исключением из этого правила. Только первый год после завязки она совсем не употребляла хмельного, а потом стала помаленьку выпивать по праздникам, друзья и знакомые подумали: теперь точно сопьется, ан нет. До сих пор так и выпивает, хочет — пьет, не хочет — не пьет, будто ни разу в жизни не уходила в долгий запой. Психиатры сначала удивлялись, говорили, что это единственный известный случай за всю историю медицины. А потом перестали удивляться, привыкли.

А еще Лайма похудела. В молодости она была стройной и очень красивой, а потом отожралась и обрюзгла, а как бросила пить — снова похудела. И сразу будто десяток лет с себя сбросила, сорок лет женщине, старуха старухой, а на вид больше тридцати не дашь. Пару раз бывало даже, что выпившие пираты приставали к ней на улице, дескать, пойдем, красотка, повеселимся, для другой женщины это могло плохо кончиться, но Лайма называла имя и возраст, пираты извинялись и уходили. Некоторые брезговали возрастом, но большинство боялись ее мужа, о котором ходили слухи, что он колдун такой страшной силы, что якобы даже заколдовал самого Птаага Милосердного, так что стоит Мюллеру щелкнуть пальцами, как откуда ни возьмись является Птааг, Мюллер ему приказывает, и Птааг все исполняет, что Мюллер приказал.

Бросив пить, Лайма стала религиозной, завела привычку ходить в храм чуть ли не каждый день, а раньше светлых богов ни в грош ни ставила, одно время даже примкнула к ведьмам-растаманкам, которые поклонялись Рьяку Темному и призывали конец света. Но это продлилось недолго, Лайма вовремя одумалась, не успела погубить душу, и в ночь длинных ножей не понесла иного ущерба, кроме морального. Кое-кто, правда, говорит, что душу она все же погубила, а оправдали ее только потому, что ее чистоту засвидетельствовал лично Мюллер, а она перед тем у него купила жизнь и свободу тем способом, каким падшие женщины покупают себе все необходимое. А потом неискупленный грех стал тяготить душу, а покаяться перед светлыми богами Лайма постеснялась и оттого начала пить. В конце концов кто-то из светлых богов смилостивился над тупой овцой и устроил чудо — Лайма исцелилась от пьянства, раскаялась в грехах и стала примерной такой богобоязненной тетушкой. А еще говорят, что это чудо устроил конкретно Птааг, и не по собственному желанию, а потому что Мюллер его заколдовал, но это полный бред, ни в какие ворота не лезет. Здравомыслящие люди в эту дикую историю не верят, но слух такой ходит, и небольшая доля правды в нем есть, какое-то божье чудо с Мюллером и Лаймой точно случилось. Потому что Лайма в первые недели своей трезвой жизни при каждом упоминании Птаага прикольно дергалась, и при слове «чудо» тоже дергалась, это неспроста.

Некоторые говорят, что чудесное избавление Лаймы от винной зависимости — никакое не чудо, а побочный эффект редкой душевной болезни. А то, что психиатры отрицают, что Лайма сумасшедшая, так это оттого, что ее муж — главврач больницы, а чтобы подозревать жену главврача в безумии, надо самому быть немного сумасшедшим. Но сами психиатры говорят иначе, они говорят, что если душевная странность не мешает жить, то это никакая не болезнь, а всего лишь особенность личности, мало ли у кого какие особенности, даже у светлых богов они есть, а у людей тем более. А мерить, у кого сколько странностей и что есть норма — дело божье, не человеческое. А по-человечески все просто: нет проблем — нет болезни, а есть пограничное состояние как максимум. Если человек не бегает голым по городу, не бросается с ножом на людей и не нарушает общественный порядок, пусть верит во что хочет, это его дело.

Госпожа Лайма имела оригинальную теорию насчет того, как Птааг избавил ее от пьянства. Она считала, что привычка к вину сосредоточена в одном из двух мозговых полушарий, Птааг ей это полушарие удалил, и с тех пор она стала здоровая и трезвая. При этом удалял больное полушарие Птааг руками Мюллера — наслал на Лайму иллюзию смерти, Мюллер поверил, что жена умерла, стал делать вскрытие, а когда поврежденная часть мозга оказалась в тазике, Птааг сотворил чудо и восстановил Лаймино тело заново. Внутренности, которые Мюллер успел удалить из супруги, сами собой впрыгнули обратно в тело, все разрезы в мгновение ока заросли, мышцы, сухожилия и все прочее срослось как было, а вместо свода черепа, про который Мюллер с Птаагом забыли, под скальпом выросли новые кости. Старый свод Лайминого черепа Мюллер приспособил было под плевательницу, но Лайма увидела и обиделась, и он его выбросил.