Сэмюэль Дилэни - Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен]

«Дорогой Моки,

когда вы получите это письмо, я уже два часа буду в полете. Через полчаса рассвет, и мне хочется поговорить с вами, а будить вас опять я не хочу.

С чувством ностальгии поднимусь я на борт старого корабля с Фобоса, под названием „Рембо“ [1] Намек на стихотворение Артюра Рембо «Пьяный Корабль» (прим. перевод.) . Это название — идея Моула, помните? Это имя вызывает во мне множество воспоминаний. Я отправлюсь через двадцать минут.

А сейчас я сижу в грозовом шлюзе в раскладном кресле и смотрю на поле. Небо к западу усеяно звездами, а к востоку посерело. Черные иглы кораблей возвышаются вокруг меня. К востоку уходят линии голубых сигнальных огней. Сейчас все спокойно. О чем я думаю? Лихорадочная ночь набора экипажа провела меня через весь Транспортный Город, через Морг, по подземке к монорельсу и т. д. Громкая и шумная в начале, спокойная и тихая в конце.

Чтобы получить хорошего пилота, нужно увидеть его в борьбе. Опытный капитан точно оценит рефлексы пилота, наблюдая за его действиями на арене. Но я не настолько опытна.

Помните о чтении мышечной реакции? Может быть, вы были правы? Этой ночью я встретилась с юношей навигатором: наверное, Микеланджело хотел видеть таким человеческое тело. Он прирожденный Транспортник и отлично знает борьбу. Поэтому я наблюдала за тем, как он следит за борьбой своего пилота, по его реакции я получала полное представление о том, что происходит у меня над головой.

Вы знаете теорию Де Форе о том, что психоиндексы имеют соответствие в мускульных реакциях, модификация старой гипотезы Вильгельма Рейха о мускульных движениях: я думала о ней этой ночью. Юноша, о котором я говорила, был членом разбитой Тройки — двое мужчин и женщина, которая погибла в стычке с Захватчиками. Эти двое чуть не заставили меня закричать. Но я сдержалась. Напротив, я взяла их с собой в Морг и нашла для них замену. Это было почти сверхъестественно. Я уверена, что они до конца жизни будут считать это колдовством.

Основные условия, которые я ввела в регистратор: навигатор-1 — женщина, потерявшая двух мужчин. А как согласовать их индексы? Я уточнила психоиндексы Рона и Калли, глядя, как они говорят и действуют. Трупы занесены в регистратор по психоиндексам, мне оставалось выбрать наиболее подходящий. Я отобрала шесть молодых женщин. Но нужно было сделать окончательный точный выбор, и я его сделала! Молодая женщина из провинции Нгонда в Пан-Америке. Она покончила с собой семь лет назад. Потеряла обоих мужчин во время нападения Захватчиков и вернулась на Землю в самый разгар Запрета. Вы помните, какие тогда были отношения между Пан-Америкой и Америкоазией. Я была уверена, что она не говорит по-английски. Мы оживили ее, и она действительно не говорила. Видите ли, их психоиндексы могли не соответствовать друг другу. Но к тому времени, как они смогут понимать друг друга — а им придется этому научиться, — их психоиндексы совпадут. Достаточно мудро?

Главная причина этого письма — Вавилон-17. Я говорила вам, что расшифровала его достаточно, чтобы знать, где будет следующее нападение. Двор Военного Союза в Армседже. Я хочу, чтобы вы на крайний случай знали, куда я направилась. Я все время пытаюсь понять: какой тип мозга может пользоваться таким языком? И зачем? Я испугана, как ребенок, который боится жужжащей пчелы, но загадка притягивает меня. Мой взвод прибыл час назад. Все привлекательные милые юнцы. Через несколько минут встречусь со своим помощником. Он толстый увалень с черными глазами, с бородкой, двигается медленно, а думает быстро. Вы знаете, Моки, собирая этот экипаж, я заботилась об одном (помимо компетентности, разумеется) — они должны быть людьми, с которыми я могла бы говорить. И они как раз такие.

Любящая вас Ридра».

Свет без теней. Генерал стоял на летающем блюдце, глядя на черный корпус корабля на фоне бледного неба. У подножия корабля он сошел с двухфутового в диаметре диска, поднялся в лифте на сто футов к шлюзу. Ее не было в капитанской каюте. Он столкнулся с толстым бородатым человеком, который направил его в грузовой отсек. Генерал вскарабкался по лестнице и постарался выровнять дыхание.

Увидев его, она улыбнулась.

— Генерал Форестер, я знала, что мы увидимся сегодня Утром.

В руке она держала конверт.

— Я хотел увидеть вас… — он опять начал задыхаться. — Перед отлетом.

— Я тоже хотела увидеть вас.

— Вы сказали, что если я вам дам разрешение предпринять эту экспедицию, вы скажете мне, где вы…

— Мой рапорт, который вполне удовлетворит вас, отправлен с утренней почтой. Вы найдете его у себя на столе в штаб-квартире Администрации Союза…

— Ясно.

Она улыбнулась.

— Вам нужно поторопиться. Мы отправляемся через несколько минут.

— Да. Конечно. Я уже был утром в штаб-квартире, а несколько минут назад по звездному фоно получил краткое изложение вашего рапорта. Я только хочу сказать…

Он не сказал ничего.

— Генерал Форестер, однажды я написала стихотворение, оно называется «Совет тем, кто хочет полюбить поэта». Начинается оно так: «Юноша, она будет издеваться над твоим языком. Девушка, он похитит твои руки». Остальное прочтете сами. Оно в моей второй книге. Вы не захотите терять поэта по семь раз на день, это чертовски раздражает.

Он сказал:

— Вы знаете, что я…

— Знаю. И знала. И я рада.

Произошло неслыханное: он улыбнулся.

— Когда я был штатским, мисс Вонг, и нас впервые направили в казармы, мы говорили о женщинах, только о женщинах. И однажды кто-то сказал об одной девушке: она так хороша, что не обязана ничего давать мне, достаточно только обещать… — Он позволил себе расслабиться, и хотя плечи его опустились на полдюйма, казалось, что они стали шире на целых два. — Вот что я сейчас чувствую.

— Спасибо за это чувство, — сказала она. — Вы нравитесь мне, генерал. И обещаю, что вы по-прежнему будете нравиться мне, когда мы увидимся в следующий раз.

— Я… я благодарю вас. Думаю, что это все. Спасибо… За знание и обещание. — Затем он сказал — Мне нужно идти?

— Старт через десять минут.

— Ваше письмо, — сказал он. — Я отправлю его.

— Спасибо.

Она протянула ему письмо. Он взял его и слегка задержал ее руку. Потом повернулся и вышел. Через несколько минут она увидела, как его блюдце плывет к бетонному зданию, освещенное лучами восходящего солнца.

Транскрибированный материал прошел сортирующий экран. У панели компьютера уже лежали четыре исписанные страницы — результат ее размышлений над грамматикой. Прикусив нижнюю губу, она пробежала глазами таблицу частоты дифтонгов. К стене она прикрепила три листа: «Возможная фонематическая структура», «Возможная фонетическая структура», «Семантические и синтаксические неясности»…