Эрик Фрэнк Рассел - Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад

Будущее сулило гибель — гибель каждого талантливого ученого, ставшего на передний край призрачной битвы. Грэхем не мог набраться духу и высказать эту страшную догадку. Аудитория затихла, он сошел с возвышения. Тишина прервалась, однако, привычным напоминанием о рыскающей неподалеку смерти.

Пол подскочил на шесть дюймов и медленно опустился, проседая. Обитатели подземелья застыли в напряженных позах. Сквозь толстые стены долетел неистовый грохот рушащейся каменной кладки. С неба грянул злобный рев, а после краткого затишья раздался более протяжный и приглушенный гром — по улицам катились боевые машины, выискивая новые просторы, чтобы вновь и вновь было где сеять разруху, кровь и страдания.

Сангстер был озабочен, и скрыть этого не пытался. Он сидел за своим столом в Ведомстве Целевого Финансирования, здании Манхэттенского Банка, глядел на Грэхема, Воля и Лимингтона и говорил, не обращаясь ни к кому в отдельности:

— Уже целых двенадцать дней, как международное радиовещание предоставило свои каналы всем и каждому, кому не лень ими воспользоваться — от радиолюбителей до фабрикантов радиоаппаратуры, — провозгласил он ядовито. — И кто же попытался воспрепятствовать этой повальной перекличке? Да никто! Ни-кто! Представляй исследование коротких волн угрозу для витонов, они бы Землю вверх тормашками повернули, только бы помешать. За специалистов–радиотехников взялись бы так, что уже ни единого не осталось бы ни в Африке, ни в Антарктике! А витоны полностью презрели всю эту мышиную возню. Плюнули на нее! Мы с равным и, пожалуй, большим успехом, могли бы искать против них чудодейственное заклинание. Напрашивается вывод: избрали неверный путь. А вдруг они шарахались от физиотерапевтических установок просто для того, чтобы пустить нас по ложному следу? А теперь исподтишка посмеиваются? Нет, гогочут! Не нравится мне все это, не нравится!

— А вдруг они хотят, чтобы мы именно так и думали? — спокойно спросил Грэхем.

— Да? — челюсть Сангстера так широко и внезапно отвалилась, что остальные невольно рассмеялись.

— Ваша точка зрения как раз и доказывает: равнодушие витонов — умышленное. Хотят обескуражить людей. — Подойдя к окну, Грэхем метнул взгляд на развалины Нью–Йорка. — Заметьте, я говорю “умышленное”. Но кажущаяся их беспечность вызывает подозрение. Проклятые твари понимают в человеческой психологии куда лучше, нежели когда-нибудь научатся даже умницы вроде Юргенса.

— Хорошо, хорошо, — Сангстер потер лоб, схватил со стола какие-то бумаги, извлек лист. — Вот сообщение радиокорпорации “Электра”. Их специалисты могли бы с неменьшей пользой гонять ворон. Вы послушайте: короткие волны, похоже, воняют! Смердят! Пролетающие шары облучали на всех частотах, а те лишь увертывались, будто запах скверный учуяли. Боб Трелливан, их главный дока, почти уверен, будто окаянные ублюдки действительно воспринимают определенные радиоволны нюхом. — Обвиняющий палец Сангстера уткнулся в лист. — Куда мы движемся, господа?

— Приносит пользу даже тот, кто только думает и ждет, — назидательно процитировал Грэхем.

— Прекрасно, будем ждать. — Отнюдь не умиротворенный Сангстер откинулся на спинку стула, водрузил ноги на стол, изобразил на лице олимпийское спокойствие. — Я всецело тебе доверяю, Билл, однако эти исследования ведутся на денежки моего ведомства. Было бы гораздо легче знать — чего же, собственно, мы ждем?

— Ждем, покуда хоть один экспериментатор изжарит хоть одного витона, — худощавое лицо Грэхема омрачилось: — А еще сдается мне, что дождемся первого из новой череды покойников. Дьявольски неприятно говорить об этом.

— Проклятые шары имеют милую привычку выведывать чужие мысли, — вмешался Лимингтон. — И здесь уже мне дьявольски неприятно говорить, но в один прекрасный день, Билл, они заглянут в голову и вам. И поймут, что вы в колоде — главный козырь. Сами понимаете, отыщут вас мертвехоньким.

— Каждому приходится изрядно рисковать, — сказал Грэхем. — А я уже рискнул один раз — когда на свет появиться надумал…

Он опять поглядел в окно:

— Смотрите! Сюда!

Собеседники ринулись на крик. У подножия Либерти Билдинг заклубилось густое серое облако. Раздался оглушительный грохот, сотрясший всю округу. Затем донесся душераздирающий вой с неба, становившийся по мере снижения все громче благодаря доплеровскому эффекту.

Четыре секунды спустя, когда облако сгустилось еще больше, высоченная громада Либерти Билдинг, изъязвленная снарядами, потерявшая все стекла, начала медленно и неохотно крениться, оседать, словно поверженный мамонт. Вот она достигла критического наклона, замерла на миг, будто бросая вызов закону всемирного тяготения. Всем чудовищным весом исполинское здание нависло над соседними кварталами, угрожая сровнять их с землей.

И вдруг — будто невидимая рука протянулась и нанесла окончательный роковой удар. Колосе ускорил падение. Устремленная ввысь башня — когда-то замечательно красивая — раскололась в трех местах, из трещин, точно гнилые зубы, высунулись железные балки. Грохот падения грянул как из бездны первозданного хаоса. Земля затряслась, заходила ходуном, словно при тектоническом сдвиге. Огромное клубящееся облако известковой пыли стало медленно вздыматься, окутывая развалины.

И немедленно с высоты начал низвергаться рой алчных голубых светил. Подрагивая от нетерпения, падали они к свежему блюду, обильно приправленному человеческим горем.

Другая вереница шаров сопровождала летящую вдоль Гудзона крылатую ракету, образовав за нею целый шлейф крупных голубых бусин. Ракета неумолимо близилась к Джерси–Сити. Скоро она с визгом ринется вниз, навстречу коротко рванется еще более пронзительный визг женщин… а витоны, безмолвные стервятники, слетятся на пиршество.

— Всего одна ракета! — выдохнул Лимингтон, не сводя глаз с покрытых белой завесой развалин Либерти Билдинг. — Я уж было подумал, они решились на ядерную атаку. Какова мощь, видели?

— Еще одно витоновское достижение, — горько бросил Грэхем. — Еще одно техническое чудо, подаренное азиатским прихвостням!

На столе у Сангстера затрезвонил телефон, резанув по и без этого измочаленным нервам. Сангстер снял трубку, нажал кнопку усилителя.

— Сангстер, — загремела трубка резким металлическим голосом, — со мною только что связался по радио Падилья, из Буэнос–Айреса. У него что-то случилось! Он сказал… он сказал… Сангстер! A-al

Заметив неожиданную бледность Сангстера, его остановившийся взгляд, Грэхем подскочил и уставился на подергивающееся изображение. Он едва успел заметить исчезавшее с маленького экрана лицо. Резкость была плохой, какая-то мутная мигающая дымка застилала экран. Но прежде, нежели лицо пропало навсегда, Грэхем безошибочно прочел на нем выражение неописуемого ужаса.