Эрик Фрэнк Рассел - Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад

— Билл, у меня башка просто на части раскалывается! — пожаловался Воль. Он закашлялся, вздохнул и уронил голову на плечо Грэхема. — Обо что-то стукнулся в самом начале — должно быть, о дверцу. Ее толкнуло течением навстречу — и вот… Я тонул, выплывал, снова тонул. Воды нахлебался — будь здоров. — В легких у него тихонько булькало. — Ощущение — как у грудного младенца, решившего поплавать.

— Все пройдет, — успокоил Грэхем.

— Я уж решил — каюк настанет. Так и сказал себе. Конец — не из величественных: болтаться на дне среди всякого хлама, качаться туда–сюда, туда–сюда среди тины и пузырей — до скончания века. — Воль подался вперед, вода стекала с него на сиденье и пол. Грэхем снова потянул его назад. — Я рвался на поверхность будто одержимый. В легких одна вода. Выскакиваю наверх… Тут сволочной витон меня и цапает…

— Что? — вскрикнул Грэхем.

— Меня схватил витон, — тупо повторил Воль. — Я ощутил… его поганые щупальца закопошились в мозгу… вынюхивали, выпытывали. — Он хрипло закашлялся: — Больше ничего не помню.

— Сдается, это они и вытащили тебя на берег, — взволнованно проговорил Грэхем. — Но… если мысли твои прочитали, то знают обо всех намеченных нами планах!

— Копошились… у меня в мозгу, — пробубнил Воль. Глаза его закрылись, и из груди вырвались судорожные всхлипы.

— Почему же Воля не убили, как остальных? — покусывая губы, спросил Лимингтон.

— Не знаю. Пожалуй, решили, что он не знает ничего, представляющего подлинную опасность. — Билл Грэхем выдержал пристальный взгляд начальника. — Я ведь тоже ничего существенного не знаю, не думайте, что всякий раз, выходя на улицу, я рискую головой, а вам придется отвечать собственной!

— Мне-то баков не забивайте! — усмехнулся Лимингтон. — Диву даюсь, как долго щадит вас судьба.

Последнюю реплику Грэхем пропустил мимо ушей и сказал:

— Арт на несколько дней выбыл из строя. — Он тихо вздохнул: — О Падилье удалось раздобыть какие-нибудь новости?

— Старались, — недовольно хмыкнул полковник. — Но человек, занимавшийся этим, не смог ни до чего докопаться. У тамошнего начальства и так забот полон рот, где уж было содействовать!

— Что, “завтра, завтра — не сегодня” — опять?

— Нет, не в том дело. Вскоре после того, как мы отправили запрос, азиаты совершили налет на Буэнос–Айрес. Город сильно пострадал.

— Проклятье! — выбранился Грэхем, закусив губу от досады. — Еще одной зацепкой меньше!

— Остаются любительские радиостанции, нужно проверить их, — с кислой миной отвечал полковник. — За дело уже принялись. Правда, пакостники–радиолюбители обожают засесть где-нибудь на горной вершине или забраться в непроходимые джунгли. Вечно выбирают самые паршивые места.

— А по радио связаться нельзя?

— Можно. Правда, с таким же успехом можно и призывать ушедшую в гости жену. Голубчики выходят на прием, когда заблагорассудится. — Открыв ящик письменного стола, Лимингтон извлек листок бумаги и протянул Грэхему: — Вот, поступило прямо перед вашим приходом. Может, оно что-то и значит, а может — нет. Как по–вашему?

— Сообщение “Юнайтед Пресс”, — прочитал Грэхем, быстро пробегая текст глазами. — Профессор Фергюс Мак–Эндрю, всемирно известный ученый–атомщик, загадочно исчез утром сего дня из своего дома в Керкин–тиллохе, Шотландия. — Он бросил взгляд на бесстрастно застывшего Лимингтона и продолжил: — Исчез в неизвестном направлении, не кончив завтракать. Забытый на столе кофе остался горячим. Миссис Марта Лесли, его пожилая экономка, полагает, что профессора выкрали витоны.

— И?.. — спросил Лимингтон.

— Не убили, а похитили — вот что удивления достойно! — Грэхем сощурился, обдумывая новость. — Скорее всего, Мак–Эндрю не больно-то много знал, иначе умер бы прямо за недоеденным завтраком. Но на кой ляд похищать, если угрозы нет?

— То-то и оно! — Единственный раз в полностью подчиненной дисциплине жизни своей Лимингтон дал волю чувствам, обрушил на стол кулак и громко сказал: — С самого начала этого идиотского дела мы непрерывно путаемся в мотке ниток, которые неизменно приводят либо к мертвецу, либо к человеку, уже превращенному в нелюдь. Всякий раз, когда мы устремляемся в погоню, — поджидает свежий труп. Всякий раз, протягивая руку, мы хватаем пустоту. А теперь и улики начали прятать! Даже трупа не оставили! — Полковник прищелкнул пальцами: — Взял профессор — и пропал! Чем же все это закончится? И когда наступит конец? Если вообще наступит, разумеется.

— Когда последний витон либо последний человек исчезнет с лица земли — не прежде. — Грэхем помахал сообщением “Юнайтед Пресс” и переменил тему. — Должно быть, бедняга Мак–Эндрю обладает умом, типичным для современного талантливого ученого, признанного во всем мире.

— Ну и что?

— А то, что на сей раз не ограничатся обычным исследованием мозга, как бывало раньше. Этот интеллект разберут по мельчайшим винтикам и выяснят, зачем и каким образом он работает. Иначе похищение лишено всякого смысла. Думается мне, витоны весьма обеспокоены — быть может, напуганы, если так закопошились. Профессора взяли, поскольку он подходящий подопытный кролик для витоновской сверххирургии. — Яркий блеск в глазах Грэхема удивил полковника. — Решили получить общие, но самые подробные данные, чтобы предугадывать поведение ученых мужей. Самоуверенность наших милых шариков несколько пошатнулась, они хотят выяснить, откуда ждать неприятностей. Взвесив и расчленив интеллект Мак–Эндрю, витоны поймут, насколько велика вероятность того, что тщательно оберегаемая истина все же выплывет наружу.

— А потом? — негромко спросил Лимингтон.

— Надо полагать, Падилья действительно что-то нашел — в итоге осмысленного исследования, а быть может, и случайно. Однако следует предположить и другую возможность — он угодил пальцем в небо, а убрали его лишь затем, чтобы сбить нас с толку, направить по ложному следу, в Южную Америку. — Грэхем встал, возвышаясь над столом полковника. — И, если не ошибаюсь, к похищению шотландца были две причины, — сказал он, сопровождая каждое слово решительным жестом.

— Какие же?

— Первая: существует смертельное для витонов оружие, только и ждущее, чтобы мы отыскали его — если, конечно, силенок достанет. Витоны уязвимы! — Он помолчал, потом закончил, отчеканивая слова: — И вторая. Если они, покопавшись в мозгу Мак–Эндрю, убедятся, что нам хватит разума такое оружие найти либо изготовить, то сделают все, чтобы воспрепятствовать этому. Вот тут-то и начнется ад кромешный!

— Можно подумать, он еще не начался! — возразил Лимингтон, делая широкий жест рукой. — Вы в состоянии вообразить что-нибудь худшее, чем положение, в котором находится человечество ныне?