П Шуваев - Не заплывайте за горизонт или Материалы к жизнеописанию одного компромиста

Да, так видел Пашку - собственно, Пал Саныча, случайно и впопыхах. Был он в дымчатых очках, при "дипломате", с деловитым вдохновением на челе, и настолько уже походил на молодого преуспевающего ученого, что даже и боязно. Ну, обменялись книжными новостями: что-где-когда-выходит, - потом телефоны, а потом Пал Саныч юркнул в кабинет завкафедрой, а Толик пошел дальше по коридору. Он звонил Пашке дважды, и оба раза Пашки не было дома. Пашка ему так и не позвонил. А кроме Пашки кто?

Потому что не слишком приятное это получилось воспоминание; собственно, ничего такого особенного: суета всякая (всяческая, стало быть, суета), эфемерность и невнятность контактов, встреч и проч. Разумеется, Толик, будучи, как уже отмечалось, человеком интеллигентным, очень легко преуспел в том, чтобы и это воспоминание, и иные подобные оказались спрыснуты малой дозой юношеской ностальгии. Что же, с таким багажом вполне можно встречать Сашку, да, кстати, с Сашкой-то когда последний раз виделись? Кажется, после университета и не виделись ни разу...

Впрочем, Сашка оказался вполне узнаваем, и менее всего он напоминал смущенного выходца из глубинки, даже и странно, что уж до такой степени не оставили на нем отпечатка тамошние морозы, бытовые трудности и книжный дефицит.

- Пошли, - сказал Сашка, - тут недалеко.

- Ты извини, но Людочка...

- Кто? А, да, извини, я и забыл, что ты женат.

И все. Толик облегченно вздохнул: слава богу, обошлось без разговоров на эту тему, не стал Сашка вспоминать, что, если б не Людочка, Толик бы тоже оказался в глубинке, не усомнился, стало быть, в Толиковой чистоте и неиспорченности. Или просто неохота ему обсуждать семейно-брачные темы.

ДорОгой Сашка рассказал все, что считал нужным: что три года в глухомани своей (не такой уж глухой) отработал, что на коэффициент тамошний (не такой уж высокий) плюнул и что приехал сюда, в аспирантуру поступать. Уже год, оказывается, как приехал. А живет он, оказывается, на квартире из-под какого-то там знакомого, геолога, что ли, который сейчас то ли в Африке, то ли в Арктике.

Квартира у геолога оказалась двухкомнатная, стандартная, похоже, точь-в-точь такая же, как у них с Людочкой. Вторая комната, впрочем, была - заперта? Нет, просто закрыта на задвижку: человек он небогатый, а Сашке, оказывается, доверяет как раз настолько, чтоб быть спокойным за свои шмотки и манатки.

А доступная обозрению комната была точно Сашкина: шмотки были представлены немолодыми портками фирмы "Рабочая одежда", из манаток же явно и несомненно главенствовала траченная временем пишущая машинка "Москва", завалившая своей продукцией едва ли не все возможные плоскости.

Впрочем, оглядеться как следует Толику не удалось, потому что Сашка занялся вполне внятной и понятной возней, в результате которой половина стола была очищена, и на ней вдруг оказалась бутылка, кажется, "Плиски", две то ли рюмки, то ли стопки, шоколадка на блюдечке. Блюдечко это даже несколько умилило Толика, но вообще-то суета вокруг спиртного, пусть даже не переходящая никаких таких границ, пусть даже при встрече однокашников почти неизбежная, - нет, все же смутила она Толика. А что, решил он, как ни горько об этом думать, а ведь совершенно нечего было Сашке делать в этой самой глуши, вполне мог и спиться, с кем, в конце-то концов, не бывает...

С другой стороны, похоже было, что без этой самой "Плиски" едва ли получится у них создать такую, на первый взгляд, понятную и естественную непринужденно-ностальгическую атмосферу. Толику вообще не приходило в голову, что атмосферу нужно создавать: казалось, что она сама в надлежащих условиях заведется. А ведь не заводилась: Сашке было, похоже, абсолютно все равно, что, где и когда происходило, кто, с кем и на каком курсе, Сашка все время сворачивал разговор на памятные Толику, совершенно студенческие темы, словно бы не то что вдруг они встретились, а просто никогда не расставались (то есть, строго говоря, при таком взгляде на ситуацию ностальгия как раз была неуместна, но столь глубоко Толик не заглядывал). Несерьезно это у него, как-то излишне инфантильно, решил Толик - сам-то он был давно уже человек серьезный и взрослый, - ведь на самом-то деле это же сколько лет мы не виделись? И когда мы познакомились, если уж на то пошло?

- Гм, - ответил Сашка, - странно. Я тоже не помню. Во всяком случае, достаточно давно было дело. Да ты пей, пей...

- Впрочем, - продолжал он, - мне, право же, странно, что тебя именно сейчас вдруг озаботили обстоятельства места и времени. Ну сам посуди, какая разница?

Странно, решил Толик, раньше такого не бывало с Сашкой, чтоб он так уж изображал из себя что-то такое не от мира сего, - или было? Вот ведь в чем закавыка: не мог Толик вспомнить ничего сколько-нибудь внятного из обстоятельств места и времени. Лучков локализовался безукоризненно, Бен опять же, девицы всякие там разные, да, ну ведь все же мы люди, все человеки... А Сашка болтался невесть где, и Толик не мог даже вспомнить, о чем они тогда говорили, что говорили, это само собой, на то лишь Сашка и годен, а вот о чем?

- Знаешь, - сказал Сашка, - мне тут недавно пришел на ум один вопрос.

- А? - сказал Толик.

Ну вот, подумал он, вот теперь-то все и прояснится... Вот теперь я и пойму, что такое, в самом деле, этот Сашка и откуда он взялся.

- Смотри. Берем Клавдия - оттуда, из "Гамлета"... И вежливо так, но чтоб не убежал, просим его сочинить нечто о царе-, брато- и просто убийстве. Любой текст, не обязательно драматический.

Ни хрена себе прояснилось, подумал Толик: ну кому, в самом деле, может прийти на ум заниматься такой ерундой? И Толик, понятное дело, заниматься ею всерьез не стал, однако же счел себя обязанным что-нибудь сказать.

- Зависит от того, знает ли он, что мы знаем... Ну, что "Гамлета" читали, то есть. Потому что если не знает, тогда... Не знаю. Замшелые сентенции будут, вот что. Просто с перепугу ничего умнее ему в голову не придет. А если знает...

- Тогда не знаю? - Сашка фыркнул. - В конце концов, что ты можешь сказать о его мотивах? Ренессанс, знаешь ли...

- А был бы простой, из Самсона Грамматика, тебе бы легче было? И вообще, неожиданно для себя предложил Толик, - давай-ка лучше хлопнем, а то: "Он знал, что мы знаем, что он не знал..." Бред какой-то.

- Бред, - согласился Сашка. - Тем более что он Саксон. Запомни. И хлопнем за королей!

Но как раз хлопнуть так сразу и не получилось, потому что позвонила Людочка (и дернул черт Толика дать ей Сашкин номер!) Нет, допить свои рюмки они, конечно, допили, но это было уже совсем не то - впопыхах и не без некоторого смущения (Толик, то есть, смущался). * * *

Сашка позвонил в среду. Пока Толик метался между телефоном, краном на кухне, который следовало закрыть, и телевизором, который давно уже надо было выключить к чертовой матери, трубку взяла Людочка.