Конни Уиллис - Книга Страшного суда

Мэри кивнула.

— Мне нужно завтра провести на карантинную территорию оператора, чтобы он расшифровал привязку, — сказал Дануорти. — Что для этого требуется?

— Да вроде ничего, насколько я знаю. Кордон работает на выезд, а не на въезд.

Регистрационная сестра отозвала Мэри в сторону и начала ей что-то настойчиво шептать.

— Мне надо идти. А ты не уходи, пока не сделаешь прививку. Спустись потом сюда, когда зайдешь к Бадри. Колин, жди мистера Дануорти здесь.

Дануорти поднялся в инфекционное. За стойкой никого не было, поэтому он сам облачился в комплект СЗК, вовремя вспомнив, что перчатки надо надевать в последнюю очередь, и прошел внутрь.

Симпатичная медсестра, которая так интересовалась Уильямом, мерила Бадри пульс, не сводя глаз с экранов. Дануорти встал в изножье койки.

Хоть Мэри и предупреждала, что лекарства не действуют, вид Бадри ужаснул профессора не на шутку. Лицо больного снова потемнело от жара, а синяки под глазами будто и впрямь кто-то поставил в драке. Правая рука висела на замысловатой конструкции и на сгибе локтя тоже расплылась иссиня-багровым. Другая рука была еще хуже — все предплечье баклажанного цвета.

— Бадри!

Сестра покачала головой.

— Только на секундочку, не больше, — предупредила она.

Дануорти кивнул.

Уложив безвольную руку Бадри вдоль тела, сестра что-то набрала на клавиатуре и вышла.

Дануорти сел рядом с койкой и посмотрел на экраны. Все по-прежнему: непонятные сокращения, графики, бегущие ломаные линии и цифры, которые ничего ему не говорили. Он перевел взгляд на измученного, будто через мясорубку пропущенного Бадри, и поднялся, похлопав его на прощание по руке.

— Крысы виноваты… — пробормотал вдруг Бадри.

— Бадри! — вполголоса позвал профессор. — Это мистер Дануорти.

— Мистер Дануорти, — безучастно повторил Бадри, не открывая глаз. — Я умираю, да?

— Нет, конечно, нет! — заверил его Дануорти, холодея. — С чего ты взял?

— Она не оставляет живых.

— Кто — она?

Бадри не ответил. Дануорти посидел с ним до прихода медсестры, но больше ничего не услышал.

— Ему нужно отдыхать, — сказала сестра.

— Да, знаю.

Уже в дверях он снова оглянулся на Бадри.

— Она всех погубила. Половину Европы, — пробормотал тот.

Спустившись, Дануорти обнаружил у регистратуры Колина, который рассказывал дежурной про рождественские подарки.

— Мамины не доехали из-за карантина. Почтальон не пропустил.

Дануорти спросил дежурную насчет Т-клеточного наращивания, и та кивнула: «Секундочку подождите, сейчас сделаем».

Они сели. «Она всех убила. Половину Европы», — повторил про себя Дануорти.

— А я так и не прочитал загадку, — вспомнил Колин. — Хотите, вам прочитаю? «Где был Санта-Клаус, когда погас свет?» — Он выжидающе посмотрел на Дануорти. Тот покачал головой. — «В темноте».

Колин вытащил из кармана леденец, развернул и сунул за щеку.

— Опять переживаете за свою девушку?

— Да.

Колин свернул обертку от леденца в крохотный конвертик.

— Я вот чего не понимаю: почему вы не можете ее забрать?

— Ее там нет. Надо ждать стыковки.

— Нет, я имею в виду, почему вы не можете отправиться в тот же момент, в который ее отправили, и забрать ее, пока она еще там? Пока ничего не случилось? Вам же все равно, в какой момент перемещаться?

— Нет, — ответил Дануорти. — Послать историка можно в любой момент, ты прав, но когда он уже там, сеть действует только в реальном времени. Вы в школе парадоксы проходили?

— Да, — ответил Колин без особой уверенности. — Это типа законов для путешествий во времени?

— Пространственно-временной континуум не допускает парадоксов, — объяснил Дануорти. — То есть он не даст Киврин совершить что-то такое, чего не случалось, или вызвать анахронизм.

Колин смотрел непонимающе.

— Человек не может быть одновременно в двух местах — иначе это тоже парадокс. Киврин в прошлом уже четыре дня. И теперь это не изменишь.

— А как же она тогда вернется?

— Когда она переместилась, оператор сделал такую штуку, называется «привязка». Во-первых, по ней ясно, где именно находится переброшенный, а во-вторых, она служит чем-то вроде… — Дануорти поискал подходящее сравнение. — Вроде перемычки. Соединяет два времени, чтобы сеть можно было открыть в нужный момент и забрать путешественника.

— То есть вроде «встретимся у церкви в полседьмого»?

— Именно. Это называется стыковка. У Киврин она через две недели. Двадцать восьмого декабря. В этот день оператор откроет сеть, и Киврин вернется обратно.

— Вы же вроде говорили, там такое же время? Почему тогда двадцать восьмое через две недели?

— В Средние века использовали другой календарь. Пока там еще только семнадцатое. По нашему календарю она придет на стыковку шестого января. — «Если она в правильном времени. Если я найду оператора, который откроет сеть».

Колин задумчиво уставился на извлеченный из-за щеки леденец. Тот своим синим в белую крапинку оттенком напоминал лунную карту. Мальчик засунул его обратно в рот.

— Значит, если я отправлюсь в 1320 год двадцать шестого декабря, у меня будут два Рождества?

— Да, получается так.

— Апокалиптично… — восхитился Колин. Он развернул обертку от леденца и свернул ее заново в еще более крошечный конвертик. — Кажется, они тут про вас забыли.

— Похоже.

Увидев проходящего мимо штатного врача, Дануорти остановил его и сказал, что ждет Т-клеточного наращивания.

— Да? — удивился врач. — Сейчас выясню. — Он скрылся в приемном покое.

Они с Колином остались ждать. «Крысы виноваты», — снова вспомнил Дануорти. А в первую ночь Бадри спрашивал, какой сейчас год. Но ведь он сам сказал, что сдвиг минимальный. И что стажер не ошибся в расчетах.

Колин вытащил леденец и повертел в пальцах, изучая, как изменился цвет.

— А если что-нибудь страшное случится, нельзя нарушить правила? — спросил он, щурясь на леденец. — Если ей руку отрубят, или она умрет, или подорвется на бомбе?

— Это не правила, Колин, это физические законы. Их нельзя нарушить при всем желании. Если мы попытаемся изменить то, что уже произошло, сеть не откроется.

Колин выплюнул леденец в обертку и осторожно закрутил края.

— Я думаю, что с вашей девушкой все в порядке. — Сунув завернутый леденец в карман куртки, он вытащил комковатый пакет. — Ой, забыл бабушке Мэри подарок отдать.

Вскочив, мальчик кинулся в приемный покой, прежде чем Дануорти успел его остановить, но у двери резко развернулся и помчался обратно.

— Нам кранты! Там миссис Гадость! Идет сюда.

Дануорти встал.

— Только ее здесь не хватало.

— Пойдемте, — позвал Колин. — Я первый раз сюда через заднюю дверь входил. — Он рванул в противоположном от входа направлении. — За мной!