Андрэ Нортон - Астра

Дард согласился, вспомнив утверждение первых послов.

«И если вы мудры, то не станете искать тех, кто снова может поработить вас. Потому что они поступят с вами только так. В этом мире они признают только свои желания и свою волю. Наши воины тайно следят за ними и сообщают новости об их передвижениях. Против их мощи — хотя многое из своей древней мудрости они утратили — у нас имеются только хитрость и знание моря. А какая польза от копья против оружия, убивающего на расстоянии? Но у вас есть более могучее оружие. И если мы объединим свои знания и сердца против н и х… А теперь скажи это вашему ГІодателю Законов и остальным старшим, чтобы они могли понять», — вождь снова отнял руку, и Дард принялся переводить.

— Союз! — Кордов сразу уловил смысл предложения.

— Гммм… — он потянул себя за нижнюю губу. — Лучше скажи им… Нет, я сам. Я объясню, что нам нужно посовещаться.

— А как же Другие? — спросил Хармон. — Они, — фермер указал на водяных, — утверждают, что Другие ещё здесь? Те, что когда-то жили в городе?

— Не здесь. За морем, — начал было Дард, но Роган прервал его.

— Вождь не очень-то высокого мнения о них, верно?

— Он говорит, что они враги.

— Они не его племени, — заметил Хармон. — К тому же его народ был у них когда-то в рабстве.

— У нас есть собственный опыт рабства, — медленно заговорил Кимбер. — На Земле, если не повезёт, мы оказывались в лагерях. Конечно, если сразу хладнокровно не пристрелят. Я хорошо помню наши последние годы там.

Хармон пересыпал песок с одной ладони на другую.

— Да, помню. Но нам вовсе не обязательно участвовать в местных войнах.

Все молча согласились. Никаких союзов, которые втянут в войну! Дард почувствовал всеобщее одобрение этой мысли. Только Кимбер, Санти и, может быть, Кордов не вполне согласились с Хармоном.

Дард взглянул на речной берег. Водяные почти закончили сбор и теперь собирали своё имущество и группами направлялись к морю. И Дард подумал, что же скажет вождю Кордов.

Неожиданно юноша понял, что больше не может выдержать состояния неопределённости. Ему захотелось уйти, сбежать от мысли, что всё, возможно, начнётся заново: неуверенность, постоянное ожидание опасности, враждебных сил.

По словам вождя, Другие сейчас живут за морем, но останутся ли они там? Не привлечёт ли их снова плодородная земля, на которой они когда-то жили? И они вряд ли они хорошо отнесутся к новым поселенцам.

Если бы только земляне больше о них знали! Другие сожгли свой мир. Дард вспомнил жестокость, проявленную в амбаре фермы. Набеги, грабежи, уничтоженный город, батареи, автоматически стреляющие во всё, что пролетает мимо, предупреждение водяных…

Он побрёл по песку к внутренней долине, направляясь к пещере. Роган накануне вечером установил проектор, и они вставили в него первую ленту. И если ленты смогут что-то рассказать о правителях этого мира, самое время заняться ими.

— Куда ты, парень? — его догнал Кимбер.

— В пещеру, — Дарда подгоняло нетерпение, он должен был узнать — немедленно!

Пилот больше ни о чём не спрашивал, он последовал за Дардом в помещение в скале, где Роган установил проектор. Юноша проверил приготовления, сделанные накануне. Выключил свет. На стене загорелся экран, негромко загудел проектор.

— Это катушка из вагона?

Но Дард не ответил. Потому что на экране что-то показалось. Он начал смотреть…

— Выключи! Выключи это!

Онемевшие пальцы сами нашли нужную кнопку. Вокруг обычный свет, чистые красно-жёлтые стены.

Кимбер закрыл лицо руками, его тяжёлое дыхание заполняло комнату. Дард, потрясённый, испытывавший тошноту, не решался пошевелиться. Он ухватился за край полки, на которой стоял проектор, и сжал её так, что пальцы побелели, пытаясь сосредоточиться на знакомом предмете, а не на том, что только что видел.

— Что… что ты видел? — спросил он и облизал губы. Он должен знать. Может, это только его реакция. Но… но так не может быть! Сама мысль об увиденном вызывала панику, ужас, который невозможно перенести.

— Не знаю… — с трудом ответил Кимбер. — Нельзя людям… таким, как мы, смотреть это…

Дард заставил себя поднять голову, посмотреть на безобидный экран, чтобы убедиться, что на нём ничего нет.

— Оно что-то сделало со мной… внутри… — прошептал он.

— Так оно и должно действовать, я думаю. Но… Великий Боже! Какой тип разума… какие чувства! Нечеловеческие… совершенно чуждые! У нас нет ничего общего и никогда не будет!

— И ведь это всего лишь цвета, мерцающие, чередующиеся цвета, — начал Дард.

Кимбер крепко сжал его запястье.

— Я был прав, — Дард не почувствовал боли от этого пожатия. — Они общались с помощью красок. Но… но…

— Что они передавали с их помощью! Да, это не для нас. И никогда не предназначалось для нас. Держись от этого подальше, Дард. Ещё пять минут, и ты перестал бы быть человеком! И никогда бы не стал им снова!

— Мы не сможем установить контакт с… с…

— С мозгом, который способен создать такое? Да, не сможем. Так вот что тебя сюда привело. Ты хотел проверить, прав ли Хармон со своей политикой нейтралитета. Теперь ты знаешь. У нас с ними нет ничего общего. И все должны понять это. Если мы встретимся с Другими, результатом, несомненно, будет война.

— Нас пятьдесят три человека — у них, возможно, целый народ, — Дард был потрясён, он испытывал глубокое внутреннее волнение.

Вначале тирания Мира, созданная людьми и потому постижимая, во всей своей ограниченной жестокости. Но то была работа человеческих существ. А теперь это! Чего человек вообще не должен даже касаться!

Кимбер овладел собой. На лице его появился след прежней озорной улыбки, когда он сказал:

— Когда становится очень трудно, наше племя показывает характер. Нам не нужны неприятности. Приведи сюда Кордова и Хармона. Если уж обсуждать предложение водяных, они должны знать, чего ожидать из-за моря.

Но, к отчаянию Дарда, цветовая гамма ленты вызвала у Хармона лишь смутное беспокойство, хотя Кордова потрясла до глубины души. А когда ленту просматривали остальные, её воздействие на каждого отдельного человека существенно различалось. Роган, чувствительный к устройствам связи, чуть не потерял сознание через несколько мгновений сосредоточенного внимания. Санти же только признался, что ему не понравилось, но не смог объяснить почему. Однако в конце концов под бременем доказательств все убедились, что надежды на взаимопонимание со стороны Других нет.

— А я по-прежнему утверждаю, — настаивал Хармон, — что мы не должны вмешиваться в то, что затевают жители моря. Ты говоришь, что они изображают Других настоящими дьяволами. Ну, они ведь за морем. И если мы не будем искать неприятностей, может, их и не будет.