Александр Силецкий - Смотрела в прорезь синевы

.. Какое? Он сам не представлял. Верующий, чья религия - поиски веры. Да-да. Слишком много было слов. Он устал от них. От всей обстановки, в какой они произносились. Он поднялся с кресла. Прошелся несколько раз по комнате, попробовал, как задвигаются шторы, отворил дверцу пустого шкафа и снова закрыл, потом заглянул в ванную, проверил краны, слепо уставясь в зеркало перед собой, потом бесцельно поиграл ключами от номера и наконец, круто повернувшись, вышел в коридор. Он решил прогуляться к морю и полюбоваться на закат. Он двигался неторопливо по этажу, по лестнице, а из-за дверей то доносились звуки рока, то негромко, под гитару, пели романтическую песню, то возбужденно о чем-то говорили - если закрыть глаза и только слушать, можно было представить себе на мгновение, что находишься в космическом корабле, и голоса эфира, эти блуждающие осколки чьего-то далекого и, вероятно, уже угасшего сознания, яростно бомбардируют, сплетаясь и расходясь, усиливаясь и затихая, обшивку корабля, и проникают внутрь, и тщетно взывают, взывают, взывают... Но вскоре резкие, крикливо-беспорядочные звуки смолкли, им на смену пришло ровное, глухое рокотание, и он обнаружил тогда, что стоит по щиколотку в пене морского прибоя, а кругом на пляже - ни души, и небо сплошь затянуто тучами. Никакого заката не было. И тут он вдруг понял, что никуда отсюда не уедет, что каждый вечер - есть на небе тучи или нет - будет выходить, как сейчас, к морю, слушать шум волн и смотреть туда, где должно зайти солнце. Что это даст ему? Успокоение? Вряд ли. Чувство радости? Абсолютно никакой. Нужно просто смотреть, ни о чем не думая, любоваться и интуитивно постигать гармонию, краски, движение волн, все, что находится перед глазами, - а смысл искать во всем этом, право, ни к чему. Если во всем отыскивать смысл, каждому шагу приписывать какое-то значение, то очень скоро либо запутаешься совсем, либо, наоборот, придешь к такому ясному пониманию происходящего, что жизнь внезапно сделается разделенной на мельчайшие, геометрически правильные фигуры, которые словно выложены в одной-единственной плоскости, и даже больше того - в одном-единственном измерении. А это уже никуда не годится. Он будет приходить сюда и глядеть на закат. И - ждать чуда. Такого, которое нельзя понять, даже если этого очень и очень захотеть. И тогда он, быть может, успокоится... Он даже не заметил, как сзади, неслышно печатая следы на влажном песке, подошла маленькая девочка и остановилась рядом с ним. - Марсиане? Как лучики? Он усмехнулся..... Пожалуй, это тема для рассказа, подумал он. Игра в чудо - в то самое время, когда ожидаешь его с минуты на минуту и знаешь: ничего не произойдет. Вероятно, он напишет об этом - сегодня же, как только вернется к себе в номер. Постарается все разложить по полочкам, всему найдет свое объяснение и посмеется между строк: вот - чудо, которое я разобрал на составные части, теперь-то вы видите, что это уже вовсе не чудо, во всяком случае для меня, иначе бы я не сел за пишущую машинку. - Что ж, - сказал он, беря девочку за руку, - если тебе так хочется... Покажи мне твоих марсиан. Они шли по пляжу довольно долго, покуда не очутились наконец перед полуразвалившимся каменным домом. Унылое запустение царило кругом. Ветер гулял между щербатыми стенами, и сухо шуршал под ногами песок. - Вот здесь, - сказала девочка. - Нужно спуститься в подвал, и там мы их увидим. Они каждый вечер приходят сюда. - А ты не боишься? - Что вы! Нет, конечно. Они очень добрые. Когда вы познакомитесь... Он обернулся. По-прежнему серыми неуклюжими птицами над пляжем носились обрывки газет, и брезентовые тенты на длинных тонких ножках, похожие на гигантские поганки и увядшие цветы одновременно, толпились в отдалении, и раньше времени потемневшее небо, сплошь обложенное тучами, тяжелым пологом скатывалось к горизонту, туда, где должен пламенеть закат, - все в мире осталось по-старому, ничто не предвещало надвигающегося чуда, которое впоследствии будет описано и, тем самым, беспощадно выведено из разряда сверхъестественного. - Идемте же, - нетерпеливо проговорила девочка. - Уже - пора! Это длилось какое-то мгновение: мимолетный, случайный поворот головы - и все... Давным-давно придумал он себе лицо - даже не лицо придумал он, а так, одно лишь выражение, два-три штриха к портрету Чуда, в которое пытался верить и не смог... И вот теперь давно забытые черты вдруг проступили, ожили на миг, из подсознания рванувшись в явь, по прихоти судьбы - мелькнули и пропали, и растворились в летних сумерках, как сигаретный дым. Лоб внезапно покрылся испариной - нет-нет, не может быть, конечно, ерунда, все глупая игра теней. Поскольку, если здраво рассуждать... Но выражение! - Да, я иду! - с неожиданной решимостью сказал он. - Я - сейчас. Они спустились по стертым каменным ступеням, перешагнули через кучу глины и щебня, повернули направо и очутились в совершенной темноте. Он машинально полез в карман - брякнули спички, но девочка крепко схватила его за рукав. - Нет, - прошептала она. - Свет зажигать нельзя. А то мы не увидим... - Ну ладно, - согласился он. - Как знаешь... Где же они, твои марсиане? Он все еще пытался быть ироничным - игра, игра... Девочка замерла - и вдруг звонкий голос прорезал тишину: - Вот они! Идут сюда! Видите? Он уставился в темноту и покачал головой: - Нет, ничего не вижу. - Ну, как же так?! - с отчаянием воскликнула девочка. - Глядите, впереди, прямо перед вами, открывается дверь. Видите? Синее небо и зеленая трава, и солнце светит... И они стоят на пороге - как маленькие лучики! Синее небо, подумал он, светит солнце... Господи! А за спиной на самом деле - вечер, и облака стелются над морем... Ты хочешь, но боишься... Глянуть в прорезь синевы, когда кругом все серо. Ну, почему, почему я не могу? Или действительно забыл совсем, как ждал когда-то... Замкнулся в скорлупе, уютной, тесной? Вздор? И тут он понял, что никакого рассказа сегодня не напишет, потому что всю жизнь умел писать только о чудесах, в которые не верил сам, потому что он вообще в чудеса не верил и помчался за ними за тридевять земель. Все было. Не хватало одного. Чуда наяву. Чуда! - Как ты это делаешь? Как ты можешь видеть их? Покажи. Нужно маленькое усилие, совсем крошечный толчок - всего-ничего... - Дайте руку, - сказала девочка. - Не бойтесь. Ладно? И тогда он УВИДЕЛ...