Роберт Силверберг - Хозяин жизни и смерти

Теперь, когда, казалось, ничто не могло ему угрожать за стальной дверью кабинета, он снова вспомнил страшное предсказание.

Ему все равно нигде не спрятаться. Не удалось это сделать Фиц-Моэму, не удастся и ему.

Жить в постоянном страхе за свою жизнь, жить, опасаясь собственной тени, – нет, не таким должен быть ответ на брошенный судьбой вызов. Уолтон печально улыбнулся. Если ему и уготована участь мученика, то пусть она постигнет его как можно скорее. А тем временем нужно продвигать все дальше и дальше работу ВЫНАСа. Уолтон решил, что на службе из предосторожности он будет пользоваться в основном различными информационными и коммуникативными каналами. Однако, если возникнет необходимость в личных контактах, он не будет избегать их.

Уолтон обвел взглядом кабинет Фиц-Моэма. Директор был человеком из прошлого столетия и не видел ничего уродливого ни в архитектуре, ни во внутреннем убранстве Каллин-Билдинга, приютившего под своими сводами недавно созданное Бюро. Тогда, при новоселье, он, в отличие от Уолтона не стал переоборудовать свой кабинет.

В первую очередь нужно будет сменить весь комплект неуклюжих светильников с недолговечными лампами накаливания на электролюминесцентные стенные панели, вместо старомодных скрипучих оконных переплетов смонтировать дистанционно управляемые цельные рамы с особыми поляризованными стеклами, избавиться от покрывавших нижнюю часть стен накладок из гофрированной нержавейки, переливающейся всеми цветами радуги, что оскорбляло эстетические вкусы нормального современного человека.

Надрывно клацающий кондиционер также должен исчезнуть из этого помещения.

Через день-другой он распорядится установить здесь молекулярный сортировщик.

Однако проблемы внешнего оформления кабинета были далеко не самыми важными или самыми сложными. Куда труднее сохранить тот стремительный темп, с которым развивалась деятельность Бюро при прежнем директоре, даже в этот короткий период замещения его обязанностей, когда вся ответственность за осуществление программы выравнивания ложится только на него, на Уолтона.

Порывшись в ящиках стола, Уолтон нашел ручку и чистый блокнот. На первой странице он быстрым почерком набросал план первоочередных мероприятий, причем в той последовательности, в которой их надлежало выполнить.

"1. Отменить назначенные Ф. свидания.

2. Навести справки в архиве по следующим вопросам: а) как обстоят дела с проектом Лэнга по переустройству других планет; б) то же с разработкой привода для достижения сверхсветовых скоростей; в) имеется ли необходимость в выделении дополнительных средств для продолжения вышеуказанных работ; г) в каких местах здания Бюро установлена теле– и аудиоаппаратура для скрытого наблюдения.

3. Встретиться с начальниками всех подразделений.

4. Организовать пресс-конференцию.

5. Встретиться с Ладвигом. Ответить на все волнующие его вопросы.

6. Переоборудовать кабинет".

Поразмыслив немного, он вычеркнул кое-что и изменил нумерацию: пункт 6 стал пунктом 4 и наоборот. Затем, еще секунду подумав, черканул в самом верху страницы: «0. Покончить с делом Приора».

В известном смысле, благодаря убийству Фиц-Моэма он, можно сказать, сорвался с крючка. Какие бы ни были у покойного подозрения относительно действий Уолтона вчерашним утром, сегодня это уже не должно его тревожить.

Если директор и подготовил какое-нибудь распоряжение на сей счет, Уолтону не составит особого труда найти соответствующие материалы и уничтожить их, когда он чуть позже вплотную займется разборкой бумаг в папках. А если Фиц-Моэм просто держал задуманное у себя в голове, тогда трудно придумать более надежное место для хранения этой тайны, чем урна с тем, что останется от Фиц-Моэма после кремации.

Запустив руку в карман пиджака, Уолтон нашел записку, которую всучил ему братец вчера в самом конце обеденного перерыва. Последующие события развивались столь бурно, что у Уолтона просто не было возможности ее уничтожить.

Теперь он перечитал ее еще раз, разорвал надвое, затем сложил половинки и снова разорвал надвое, после чего сунул четвертушку записки в лоток для ненужных бумаг и других отходов. От остальных клочков Уолтон будет избавляться через каждые пятнадцать минут, а впоследствии ответит отказом на любой запрос обследовать содержимое входных бункеров устройств по переработке отходов: вдруг кому-нибудь вздумается отыскать все четыре фрагмента записки.

Однако дойдя до этой точки в своих размышлениях, он спохватился, решив, что такая сверхосторожность будет совсем уж излишней. Ведь это кабинет директора Фиц-Моэма и персональный директорский мусоропровод. А какой директор допустит, чтобы имелась хотя бы теоретическая возможность доступа к выбрасываемым им документам?

А может быть, Фиц-Моэм как раз и был таким директором? От него можно было ожидать чего угодно. Уолтон всегда считал его продувной бестией: старик любое дело начинал совсем не с того конца, как начал бы кто-нибудь другой. Он, наверное, не прочь был бы и самого себя перехитрить в любой интриге, которую затевал.

Кабинет изобиловал различными устройствами, для обнаружения и слежения, к услугам которых здесь постоянно прибегали. И в особенности вчера, при расследовании обстоятельств убийства. Это были и совсем низкие, чуть выше пола, уродливые роботы-обмерщики, которые всю вторую половину дня ползали по полу кабинета, принюхиваясь к следам от обуви тех, что здесь побывал, и подбирая перхоть, волосинки и прочий сор для дальнейшего тщательного анализа, и особые роботы-чистильщики, подвергшие ковер специальной химической обработке, чтобы удалить все пятна крови. Уолтон в сердцах яростно обругал дурацкий допотопный кондиционер, который не способен так проветрить помещение, чтобы в нем не оставалось этого мерзкого духа.

По интеркому прозвучал мелодичный сигнал вызова. Уолтон, теряя терпение, ждал слов секретарши, но затем вспомнил о порядке, заведенным Фиц-Моэмом: аудиоконтакт может наступить только после ответного нажатия кнопки на пульте. Уолтон разблокировал звуковые цепи и произнес:

– Это Уолтон. В будущем не дожидайтесь моего ответного сигнала и суть дела докладывайте сразу же.

– Слушаюсь, сэр. В приемной сейчас находятся два репортера: один из здешней «Ситизен», другой – из телеагентства «Глоуб телефакс».

– Скажите им, что на сегодня у меня встреча с представителями прессы не запланирована. Вместо этого передайте мое краткое заявление. Скажите им, что огромная по своей значимости задача подхватить бразды правления, которые выронил из рук безвременно усопший, великий директор Фиц-Моэм, потребует от меня полной самоотдачи в течение следующих нескольких дней. Я буду счастлив устроить свою первую официальную пресс-конференцию, как только корабль ВЫНАСа снова поплывет на ровном киле. Все поняли?