Роберт Силверберг - Лорд Престимион

Только подойдя к Престимиону, Гиялорис заметил су-сухириса, маячившего за спиной короналя: высокая, внушительная фигура в пурпурных, богато расшитых блестящими золотыми нитями одеждах придворного мага. Его длинная, белая, раздвоенная шея и две безволосые продолговатые головы на ней возвышались над тяжелым, отделанным драгоценными камнями воротом, словно причудливо вырезанная из льда колонна.

Бросив на чужака быстрый враждебный взгляд, Гиялорис раскрыл Престимиону объятия и крепко прижал невысокого короналя к груди.

- Ну? - произнес Престимион, делая шаг назад. - Что скажешь? Ты по-прежнему видишь перед собой безумца или все же того самого Престимиона, которого ты знал до того, как отправился в Каракс?

- Я слышал, что ты хочешь вернуть Дантирии Самбайлу воспоминания о войне, - сказал Гиялорис. - Мне это кажется очень похожим на безумие, Престимион. - И он снова бросил мрачный взгляд на су-сухириса.

- Ну, это вопрос спорный, тут есть над чем подумать, - возразил Престимион, потом принюхался и сморщил лицо. - Что за мерзкая вонь! Полагаю, это запах твоих милых зверюшек Ты мне их сейчас покажешь. - Лицо его вдруг прояснилось. - Однако сначала надо вас познакомить. Это наш новый придворный маг, Гиялорис. - Корональ показал на своего спутника. - Его зовут Мондиганд-Климд. Уверяю тебя, что он уже доказал свою способность приносить пользу. А это наш знаменитый Великий адмирал, Гиялорис Пилиплокский, произнес он, теперь уже обращаясь к су-сухирису - Но тебе это наверняка уже известно, Мондиганд-Климд.

Су-сухирис улыбнулся левой головой и кивнул правой.

- Вы правы, ваше величество.

- Мы поговорим о Дантирии Самбайле позже, - продолжал Престимион, - но самую суть вопроса я изложу тебе сейчас. Мы уже все это обсуждали втроем: проблема состоит в невозможности отдать этого человека под суд за те преступления, которых он не помнит и о которых, кроме нас, не знает никто на всей планете. Кто выступит в зале суда в качестве обвинителя? И как Дантирия Самбайл сможет защищаться? Даже убийца имеет на это право. А как быть с раскаянием?

Без осознания вины не может быть раскаяния.

- Нам эти проблемы уже известны, Престимион, - ответил Гиялорис.

- Да, но мы их так и не решили. Теперь Мондиганд-Климд предлагает наложить на него контрчары, которые снимут забвение и позволят ему понять, за какие именно деяния мы его судим. А после можно будет вновь стереть его воспоминания. Но, как я уже сказал, мы поговорим об этом позднее. А теперь покажи мне своих драгоценных зверей.

- Хорошо, - согласился Гиялорис, - покажу. - Он уже готов был направиться к клеткам, но пришедшая в голову запоздалая мысль заставила его остановиться.

Гиялорис мрачно задумался и после небольшой паузы тоном, который выражал крайнее неудовольствие, сказал:

- Судя по твоим словам, новый маг посвящен в тайну забвения. Но ведь, насколько я понял наше соглашение, о нем не должен был знать никто, ни одна живая душа.

Легкая краска на лице Престимиона свидетельствовала о том, что он несколько обескуражен и смущен.

- Гиялорис, Мондиганд-Климд и сам уже догадался о нашей тайне, - после короткого молчания ответил он наконец, - Я только подтвердил то, о чем он подозревал. Формально это было нарушением клятвы, согласен. Но фактически...

- Значит, у нас не будет тайн от этого человека? - возмущенно спросил Гиялорис.

Престимион поднял руку в примирительном жесте.

- Мир, Гиялорис, мир! Он великий маг, этот Мондиганд-Климд. Ты разбираешься в искусстве магии гораздо лучше меня, друг. И тебе, конечно, известно, что сохранить что-то в тайне от истинного мага почти невозможно. Вот поэтому я и счел разумным взять его к себе на службу. Говорю тебе, Гиялорис, мы побеседуем обо всем позже. Покажи мне, что ты привез для меня из Каракса.

Гиялорис нехотя повел Престимиона к ближайшим клеткам и стал показывать короналю свою добычу. Он достал свой потрепанный клочок бумаги и начал читать имена чудовищ, объясняя Престимиону, который тут малорн, который мин-моллитор, а который зитун.

Престимион говорил очень мало, но по выражению его лица было ясно, что он поражен непревзойденным уродством этих тварей, резкой, кислой вонью, которую они испускали, и ощущением угрозы, исходящей от их всевозможных форм клыков, когтей и жал.

- Зейль, - повторил Престимион. - Ну что за отвратительное чудище! И вурхейн - так называется этот бородавчатый, раздутый мешок? Какой разум мог придумать таких тварей? Какие они отвратительные!

И какие странные!

- На севере я видел и другие странные вещи, милорд. Должен сказать, что даже встречал людей, которые громко смеялись на улицах.

Престимион насмешливо улыбнулся.

- Наверное, они счастливы. Разве быть счастливым так уж странно, Гиялорис?

- Они смеялись в полном одиночестве, милорд.

И очень громко. Причем смех их никак нельзя было назвать веселым. А еще один в полном одиночестве танцевал на площади Каракса.

- Я и сам все время слышу подобные истории, - вмешался Септах Мелайн. Люди странно ведут себя повсюду. Мне кажется, в последнее время стало гораздо больше случаев помешательства, чем раньше.

- Возможно, ты прав, - ответил Престимион. Его голос звучал озабоченно, но в то же время несколько рассеянно, словно он размышлял сразу о нескольких вещах, но ни одна из них не поглощала его внимание полностью. Он отошел в сторону от остальных и ходил взад и вперед вдоль клеток, качая головой и бормоча имена искусственно созданных зверей-убийц, словно читал молитву:

- Зитун.., малорн.., мин-моллитор... зейль...

Он явно был странным образом очарован уродливыми формами и несомненной злобностью одиозных тварей, которых маги Корсибара изобрели для войны.

В конце концов он отошел от клеток, потряс головой и расправил плечи, словно хотел уничтожить впечатление от только что увиденного.

- Что скажешь, Престимион, после того как ты на них посмотрел, не лучше ли будет всех их уничтожить? - спросил Гиялорис.

Казалось, Престимион сначала не расслышал вопроса. Потом он ответил, словно говорил откуда-то издалека.

- Нет-нет, не надо. Мы их оставим как напоминание о том, что могло произойти, если бы Корсибар продержался немного дольше. - И прибавил после длинной паузы:

- Знаешь, Гиялорис, мы можем использовать этих тварей для испытания доблести твоих молодых рыцарей.

- Каким образом, милорд?

- Заставим их сражаться против твоих малорнов и зитунов и посмотрим, как они справятся. Им придется продемонстрировать всю свою находчивость и мужество. Как тебе кажется? Разве это не блестящая идея?

Гиялорис не мог найти слов для ответа - столь нелепой показалась ему эта идея. Он бросил взгляд на Септаха Мелайна, который едва заметно покачал головой.