Роберт Силверберг - Наблюдатели

Слава богу! Метеор. Падающая звезда. Не взорвавшийся самолет и не потерпевшая аварию ракета. Она не хотела, чтобы еще кому-нибудь достались те страдания, которые выпали на ее долю.

Если бы только вернулся котенок… Она не разрешала себе надеяться на то, что вдруг в дверь постучит Тед, но котенок, живой и невредимый мог прятаться где-нибудь в гараже на соседней улице. Кэтрин выключила телеэкран. Прислушалась, не мяукнет ли где котенок. Но вокруг все было тихо.

Полковник Том Фолкнер не видел огненного шара. Когда яркая дуга прорезала небо, полковник был в комнате отдыха для офицеров авиабазы. Он потягивал маленькими глотками подозрительно дешевое японское виски и без интереса смотрел видеозапись баскетбольного матча между командами Нью-Йорка и Сан-Диего. Голос комментатора не мешал ему краем уха прислушиваться к тому, что два лейтенанта тихо говорили о летающих тарелках. Один из них был страстно убежден в реальности посланцев из космоса. Другой занял ортодоксальную позицию: покажите мне хотя бы кусок посадочного модуля, требовал он, хоть что-нибудь, до чего я мог бы дотронуться, и тогда я поверю вам, но только тогда. Оба были слегка под градусом, иначе и не затеяли бы весь этот разговор. Во сяком случае, при нем. Все так внимательны к этому бедняге, полковнику Фолкнеру! Все знают, что судьба сурово обошлась с ним, и поэтому пытаются облегчить его участь.

Он поднялся и бесшумно подошел к бару. Услужливый дежурный радушно улыбнулся.

– Еще один виски. Двойной, пожалуйста.

Померещилось ему, или во взгляде бармена мелькнул упрек? Унизительная жалость к пьянице-полковнику? Барменам не полагается покровительственно смотреть на своих клиентов, даже если ты чистоплюй из Оклахомы, который и не пригубит виски, разве что прикажут. Фолкнер нахмурился. Он становится мнительным, слишком уж пристально приглядывается к каждому жесту, ловит каждое слово, и пытается толковать даже молчание. В последнее время он стал просто комком нервов. Накачался этим вонючим эрзацем, чтобы получить разрядку, а в результате обременил себя новым грузом вины и страданий.

Парень пододвинул к нему стакан. Банки с разбрызгивателем были не в почете у офицеров. Пока находился персонал, который мог наливать, офицеры плевали на медицинские предписания. Джентльмены пьют только из пристойной посуды. Фолкнер благодарно хмыкнул и обхватил стакан волосатой рукой.

Поехали! Тьфу, пакость. Скривился.

– Простите за навязчивость, сэр, но как вам это японское пойло?

– Вы ни разу не пробовали?

– Нет, сэр. – Бармен посмотрел на полковника так, будто тот предложил ему совершить что-то непристойное. – Никогда. Я не пью, совершенно. Именно поэтому, как мне кажется, компьютер поставил меня сюда дежурить. Вот так, сэр.

– Да… – кисло протянул Фолкнер. Он поглядел на бутылку так называемого виски. – Не такое уж оно гадкое, как кажется поначалу Оно крепкое и немного напоминает настоящее виски, только вот отрыжка… Да…

Пока снова не наладим отношения с Шотландией, придется обходиться вот этим. Черт подери это идиотское эмбарго! Президенту следовало бы… – он заставил себя сдержаться. Бармен робко улыбнулся. Вопреки себе Фолкнер улыбнулся тоже и поплелся на свое место.

Бросил взгляд на экран. Этот центровой из Сан-Диего, парень ростом в 228 сантиметров, высоко взлетев, уложил мяч в корзину. «Но подожди немного, длинноногий балбес, – погрозил ему Фолкнер. – В следующем сезоне в лиге появится несколько игроков ростом в 240 сантиметров, бьюсь об заклад. И тогда тебе уже не поскакать на своей лошадке».

Обрывки разговора продолжали доноситься до его ушей. -…если и существуют чужаки, которые непрерывно следят за нами из космоса, как же получилось, что они до сих пор так и не вступили с нами в контакт?

– А может быть уже вступали?

– Разумеется, нет благодати, кроме контакта, и Фредерик Сторм пророк его. Только не говорите, что верите этому пройдохе!

– Я вовсе не говорил…

Фолкнер попытался сосредоточиться на занимающем всю стену телеэкране.

Не хватало еще отравлять свободное время мыслями о летающих тарелках. Ему был ненавистен сам этот термин. Все эти летающие неопознанные объекты просто скверная шутка, но и шутка эта погребла под собой его жизнь.

Ему было сорок три года, хотя временами казалось, что ему все сто сорок три! Он мог припомнить, хотя и смутно, когда летающие тарелки впервые попали в выпуски последних новостей. Это было в 1947 году, вскоре после второй мировой войны. Войну Фолкнер не мог помнить – он родился в 1939 году, в день, когда произошло вторжение в Польшу, и был в первом классе, когда война закончилась, – но он хорошо помнил сообщения о летающих тарелках, потому что они напугали его. Он прочел об этом в одном из популярных иллюстрированных журналов и похолодел от одной мысли, что какой-то человек в Орегоне или где-то еще видел инопланетные корабли.

Маленький Томми Фолкнер всегда питал интерес к космосу. Он был одним из первых, помешавшихся на космосе, в те времена, когда подобные вещи были внове для широкой публики. Тем не менее мерзкое ощущение мучило его с неделю.

Рассказы о тарелках появлялись и исчезали. Находилось немало чокнутых, несущих бог знает что о своих приключениях в космосе. К тому времени, когда он в 1957 году поступил в Военно-воздушную академию, Том начисто позабыл весь этот бред, выбросив на свалку научно-фантастические журналы. Он намеревался принять участие в американской космической программе, если таковая начнет разворачиваться. Готовился стать космонавтом.

Фолкнер сердито отхлебнул из стакана.

Через пару недель после того, как он стал курсантом, русские вывели на орбиту свой спутник. Со временем материализовалась и американская космическая программа – пусть усеченная, запоздалая, но материализовалась.

Забавно, как только научная фантастика начала становиться реальностью, исчезло слово «космонавт». Астронавты – вот как их теперь называют. Для участия в проекте «Меркюри» лейтенант Томас Фолкнер был еще слишком молод и с завистью наблюдал за тем, как взлетают астронавты на «Джемини». Однако в проекте «Аполло» ему уже нашлось место. Он оказался, правда, в самом конце списка претендентов для полета на Луну. Если повезет, надеялся Фолкнер, то он сможет слетать на Марс до того, как ему стукнет сорок.

В те годы космос стал реальным, важным делом. Он проводил много дней в тренажерах, вечерами корпел над математикой. Летающие тарелки? Это для лунатиков. «Калифорнийские бредни» – так называл он рассказы о них, даже в тех случаях, когда сообщения приходили из Мичигана или Северной Дакоты. В Калифорнии верили чему угодно, включая побасенки о багровых пожирателях людей, прибывших со звезд. Он осваивал свое ремесло. А ремеслом его был космос. В это же время он женился, и нельзя сказать, что брак оказался неудачным, если не считать того, что детей не было.