Роберт Силверберг - Прыгуны во времени

Несомненно, в один прекрасный день исчезнут и Клуфман, и Дантон, и на общественных зданиях появятся два или три новых лица.

Помрат не слишком глубоко задумывался об изменениях в составе Верховного Правления, как и большинство людей, кто серьезно сомневался в существовании Клуфмана и Дантона вообще. Были весьма веские основания считать, что всем заправляют компьютеры, причем, пожалуй, уже не менее целого столетия. Однако он не забыл почтительно поклониться трехмерным изображениям, входя в здание дающей работу машины, потому что несмотря на все его догадки, может быть, Дантон и правда глядит на него холодным взором сквозь пространственный манекен.

Внутри было многолюдно. Помрат прошел по мраморному полу в самый центр здания и несколько минут с наслаждением вслушивался в гул и жужжание машины. Слева от него находились красные дисплеи, показывающие перемещения по работе. Помрату до них не было дела, ибо прежде чем просить о переводе, нужно вообще сперва получить работу. Прямо перед ним располагались зеленые экраны, предназначенные для таких, как он, забывших, что такое работа.

Справа от него голубые дисплеи заливали своим светом лица молодых трудоспособных людей, вносящих в карточки сведения о своей квалификации. У каждого из трех терминалов стояла длинная очередь. Молодежь справа, кучка энергичных трудяг первых десяти разрядов слева, домогавшихся повышения, прямо впереди – неисчислимые легионы безработных. Помрат влился в эту очередь.

Она двигалась быстро. Никто не разговаривал друг с другом. Замкнувшись в кокон отчуждения прямо посреди толпы, Помрат размышлял, как делал это частенько, о том, в какой же именно точке его жизненного пути он сошел с рельсов. Он обладал высоким индексом интеллектуальности, прекрасными рефлексами, решительностью, честолюбием и приспособляемостью. Ведь он мог бы сейчас иметь восьмой разряд, если бы время от времени не отказывали тормоза.

Но они работали неправильно. И притом всегда. Он учился на техника по обслуживанию медицинской аппаратуры, считая что болезни не исчезнут даже в самом упорядоченном мире, и поэтому для него всегда найдется работа. К несчастью, очень многие молодые люди его поколения рассуждали точно так же. Как-будто все они были насекомыми, подумал Помрат. Все несчастье заключалось в том, что очень многие оказались такими же умниками, как и он. Поставив, как и все, на фаворита, он не мог рассчитывать на крупный выигрыш, а потому и вознаграждение получил соответственно ничтожное несколько недель работы и многие месяцы безработицы.

Помрат был хорошим специалистом. Его мастерство было не меньшим, чем мастерство хорошего настоящего врача несколько веков назад. Сейчас подлинные врачи – их осталось совсем немного – имели третий разряд, стояли всего на ступеньку ниже рядовых членов Верховного Правления. Помрат же, поскольку был просто техником, завяз в болоте четырнадцатого разряда со всеми вытекающими из этого последствиями. Подняться выше он мог только одним способом – накопить опыт по своей специальности, но для этого нужно иметь работу. А ее-то как раз и не было. А если она и появлялась, то очень ненадолго.

«Какая ирония, – подумал он. – Джо Квеллен, не обладающий никаким мастерством, крупная шишка седьмого разряда. Отдельная квартира, не меньше! А я застрял вдвое ниже его на социальной лестнице. Но Квеллен принадлежит к руководству. Разумеется, он не член Верховного Правления и не входит в число тех, кто делает политику, но даже просто как исполнитель Квеллен обладает высоким статусом. Им пришлось присвоить Джозефу один из высших разрядов только для того, чтобы поднять его авторитет, ведь он представляет власть».

Помрат жевал обкусанный ноготь и со злостью думал, почему у него самого не хватило в свое время здравого смысла поступить на государственную службу. Затем он решил, что там его надежды на успех были бы еще слабее.

Квеллену просто повезло. Может быть, ему немного помогли способности, вынужден был угрюмо признать Помрат. «Если бы я пошел на государственную службу вместо того, чтобы стать медиком, я сегодня скорее всего был бы клерком четырнадцатого разряда. Имел бы регулярную работу, но это и все, никаких дополнительных преимуществ. Нельзя сказать, что в мире царит несправедливость. Просто временами он может быть чудовищно суровым».

К этому времени Помрат очутился во главе очереди.

Перед ним возникла ровная алюминиевая плата размером тридцать на тридцать сантиметров, в центре блестящей поверхности которой было смонтировано круглое сканирующее окно с матовым стеклом. Окно светилось зеленым светом, и Помрат приложил к нему свою ладонь давно знакомым, привычным жестом.

Говорить с машиной было совсем не обязательно. Машина знала, почему Помрат пришел сюда, кто он такой, и какая участь ему уготована. Тем не менее Помрат произнес хрипло и проникновенно:

– Как там насчет работы, хоть ненадолго?

Затем нажал на кнопку включения.

За алюминиевой панелькой раздались щелчки. «Наверное, просто для внешнего эффекта, – подумал Помрат, – чтобы заставить пролетариев поверить в то, что машина на самом деле что-то для них делает». В панели открылась узкая прорезь и из нее поползла узкая полоска бумаги. Помрат оторвал ее и принялся без особого интереса изучать.

На ней значились его фамилия, разряд, специальность, вся остальная муть, которая сопровождала его в течение всего жизненного пути. Под всем этим был отпечатан узкими заглавными буквами вердикт:

"ТЕКУЩИЙ ПРОГНОЗ НЕБЛАГОПРИЯТЕН. ПРИ ПЕРВОЙ ЖЕ ВОЗМОЖНОСТИ ПОЛУЧИТЬ

РАБОТУ МЫ ВАС ИЗВЕСТИМ. МЫ РЕКОМЕНДУЕМ ПРОЯВИТЬ ТЕРПЕНИЕ И ПОНИМАНИЕ.

ВРЕМЕННЫЕ ТРУДНОСТИ НЕ ПОЗВОЛЯЮТ ВЕРХОВНОМУ ПРАВЛЕНИЮ ОБЕСПЕЧИТЬ ПОЛНУЮ

ЗАНЯТОСТЬ".

– Плохо дело, – пробормотал Помрат. – Мои симпатии Верховному Правлению.

Он сунул полоску в щель для мусора и направился к выходу, проталкиваясь сквозь толпу из людей с отрешенными лицами, дожидавшихся своей очереди проглотить неприятное известие. Визит в Центр Трудоустройства был закончен.

– Который час? – спросил он.

– Полпятого, – прозвучало у него в ушах.

– Неплохо бы заглянуть в мой привычный Дворец Грез. Как ты думаешь, хорошая мысль?

Часы в ухе не были запрограммированы на развернутый диалог. Если заплатить вдвое дороже, то можно приобрести такие часы, которые на самом деле будут разговаривать, а не только сообщать который час. Помрат не мог позволить себе такую роскошь в это тревожное время. Кроме того, он не настолько страдал от одиночества, чтобы жаждать беседы с ушными часами.

Однако он не знал, что есть люди, которые находят в этом утешение.

Выйдя на улицу, он остановился.