Геннадий Тищенко - Операция «Гильгамеш»

— Я ценю свое время, — напомнил Виктор.

— Знаю… Я, вообще, всё про вас знаю… — Легат покачал головой. — Крупный учёный и, при этом, — такое нищенское существование… Ведь в вашем институте нет даже средств на закупку необходимого оборудования!.. Не обидно?

— Вы не похожи на бескорыстного мецената…

— Внешность обманчива… Впрочем, вы правы. Во всяком случае, если речь идет об абсолютном бескорыстии. Оно предполагает, что все личные проблемы уже окончательно решены. А я пока не могу этим похвастать. Но, поверьте: не о себе пекусь! Человечество катится в пропасть и кто-то должен остановить всеобщую деградацию. Мало кто понимает, что лишь наука сможет спасти человека, как биологический вид. Наука нас во все современные тупики завела, она же из них и выведет.

— Когда-то на первом курсе института, я тоже так полагал… — Виктор взглянул на часы. — В светлом будущем все будет автоматизировано, а люди займутся подлинным творчеством. И тогда прогресс рванёт вперёд с удесятеренной скоростью и появится новый, совершенный человек, живущий в справедливом обществе, где все счастливы!..

— Поэтому-то я и хочу работать с вами, — Легат улыбнулся, демонстрируя безукоризненные зубы. — Я ведь знаю, что вы, как и я, считаете, что человек нуждается в совершенствовании. Как вид «homo sapiens». Сегодняшний человек обречен. Вспомните динозавров…

— И как же вы собираетесь его совершенствовать? — Виктор помолчал. — Селекцией, как куриц или свиней?

— Я не разбираюсь в научных тонкостях, но разве клонированием, к примеру, нельзя увеличить в населении процент интеллектуалов?!

— Утопия… Благими намерениями руководствовались и инквизиция, и большевики…

— А вы не задумывались, почему коммунисты зашли в тупик? — Легат закурил новую сигарету и продолжил. — Они не сумели воспитать «Человека Бескорыстного»! Даже в своих рядах!.. Может быть такова природа человека? Ни одна из мировых религий не смогла воспитать такого человека даже за тысячи лет!

— Инквизиция, наверное, была вполне бескорыстной, но друг идей легко становится врагом людей!

— Неплохо… — Легат улыбнулся. — Значит прогресс немыслим из-за несовершенства самой человеческой природы…

— Почему же… Вышли же мы, в конце концов, из пещер!.. Да и рабов, вроде, меньше наблюдается, чем, к примеру, в Древнем Риме…

— Раб — существо неистребимое, — Легат потер подбородок. — И для этого не обязательны цепи физические, то есть материальные…

— Я имел в виду — конкретно рабов Древнего Рима, или Америки.

— Я с детства любил научную фантастику, — помолчав, сказал Легат. — В ней часто упоминают о прогрессорах… А ведь прогресс идет крайне медленно, потому я и призываю вас ускорить его. К примеру, воспитать побольше гениальных социологов, или политиков…

— Даже если бы клонирование людей было бы возможно, оно вызвало бы непредсказуемые последствия. К примеру, вместо гениальных политиков, появились бы гениальные диктаторы, которые вновь ввергли бы человечество в пучину смут и войн! «Запроектировав» элитных полицейских, можно получить отпетых бандитов. А гениальные ученые могут создать новые виды оружия, или, к примеру, наркотики… Простите… — Виктор встал.

— Сядьте… — Легат снова закурил. — Неужели не понимаете, что выйти отсюда сможете лишь с моего разрешения?

Что-то в голосе Легата заставило Виктора сесть.

— Ваш коллега, Брижинский, считает, что, пересаживая органы от специально созданных доноров, можно будет продлевать жизнь неким избранным, — сказал Легат. — Вы никогда не задумывались над этим?

— Даже если бы это было возможным, ведь при этом будут погибать доноры!

— На протяжении всей истории часть людей всегда улучшала себе жизнь за счет укорачивания жизни других людей…

— Это уж слишком!.. — Виктор вновь поднялся из кресла.

— А как же любознательность, или честолюбие ученого? — Легат тоже встал. — Мы можем создать для вас практически идеальные условия! У нас есть соратники и в научной среде. Причём, не один Брижинский…

— Наши юридические и моральные нормы, конечно, несовершенны, но если и их не соблюдать — наступит полный бардак!.. — Виктор направился к двери.

— Мы еще вернемся к этому разговору, — устало сказал Легат. — И быстрее, чем вы думаете…

Российское судно «Атлас» с участниками международных соревнований вышло в Красное море. Андрей стоял на палубе, наблюдая потрясающей красоты закат, когда к нему подошел Виктор.

— Вам не кажется, что нам пора поговорить? — спросил бывший учёный. — Откровенно поговорить…

— Давно пора, — согласился Андрей. — В разумных пределах, естественно. Я имею в виду — откровенность…

— Да, конечно… — Виктор нахмурился. Чувствовалось, что ему нелегко было решиться на этот разговор.

Андрей внутренне сжался, предчувствуя недоброе.

— Я знаю, кто вы, — сказал, наконец, Виктор. — И почему проявляете интерес к Инге… Я почти сразу понял, что вы и есть тот самый Андрюша, о котором мне когда-то рассказывала Таня. — Виктор тяжело вздохнул. — Судя по всему, юношеское чувство, которому я, признаться, не придавал особого значения, запало вам в душу… Иначе, спустя столько лет, вы вряд ли узнали бы в Инге Таню. Именно это обстоятельство внушает мне надежду, что в вашем лице я имею надёжного союзника… — Виктор вопрошающе смотрел на Андрея.

— Для этого я должен знать всю правду.

— Право на правду надо заслужить, — сказал, после паузы, Виктор…

… Поздним вечером Таня торопливо шла по пустынной улице. Воротник ее серого плаща-болоньи был поднят. Левой рукой она прижимала к груди сумочку, а в правой — несла авоську с продуктами.

Виктор в тот вечер остался ночевать в лаборатории. Такое он проделывал часто. Таня знала, что очередной эксперимент действительно требовал его присутствия и собиралась, когда он вернётся домой, порадовать его домашними пельменями…

Когда под завывание ветра, скрипело дерево, или хлопала отставшая кровля, Таня вздрагивала, крепче прижимая к себе сумочку.

Неожиданно в квартале от родного подъезда, из-за угла появились две мужские фигуры. Таня остановилась и оглянулась в поисках случайного прохожего. Никого.

Она перешла на проезжую часть дороги.

— Или мы такие страшные?! — глумился приземистый квадратный амбал со лбом питекантропа.

— Кричи хоть до утра, Киса, никто и носа не высунет! — предупредил верила с перебитым носом. — Можешь и не рыпаться!

Таня обернулась, — еще один подходил сзади. Бритый наголо.

— Такое уж это место, — поддакнул, дурачась, Питекантроп.

— А может, и время такое, — предположил Длинный. — Впрочем, во все времена никто не хотел умирать.