Геннадий Тищенко - Операция «Гильгамеш»

Виктор, нахмурившись, посмотрел на часы, стараясь игнорировать множество направленных на него взоров….

Инга плыла в темноте, глядя немигающими глазами в мрачную глубину. Она еще была слегка освещена лучами прожекторов, оставшихся далеко наверху. Движения ее были ритмичными, но какими-то механическими, словно плыл не человек, а робот.

А в памяти вновь всплывали странные и страшные эпизоды не её прошлого. Это были видения, являющиеся финалом ночного кошмара…

… Таня, тяжело дыша, стояла в подворотне. В ее дрожащей руке по-прежнему была зажата сумочка, из которой она несколько минут назад достала оружие. Перед ней — стояли Бритоголовый и Длинный. Они словно впали в ступор.

Таня несколько раз перевела взгляд с трупа Питекантропа на живых бандитов, затем посмотрела на пистолет, валявшийся на земле, в шаге от нее.

Фигуры бандитов замерли в ожидании. Тане ничего не стоило схватить оружие, но она не смогла сделать этого. Выглядевшая лет на пять старше сегодняшней Инги она смотрела невидящим взглядом на оставшихся в живых мордоворотов, затем словно сомнамбула пошла на Бритоголового и Длинного. Те машинально расступились, и лишь оказавшись за ее спиной, не сговариваясь, набросились на женщину.

Бритоголовый обхватил ее сзади и — зажал рот. Длинный ударил Таню кулаком в живот. Бритоголовый разжал руки и Таня, ловя ртом воздух, опустилась на землю.

Несколько минут они били ее ногами.

Сначала Таня пыталась прикрывать лицо, стонала, потом умолкла и больше не двигалась. Когда около ее головы образовалась лужица крови, Бритоголовый схватил за плечо Длинного.

— Чего? — хрипло дыша, огрызнулся подельник.

— Ещё жива. — Бритоголовый носком ботинка повернул лицо Тани, вгляделся.

Вместо лица была кровавая масса. Боевики переглянулись.

— Перестарались… — Длинный поднял с кафельного пола пистолет, осмотрел его и сунул в карман.

В отдалении раздался шум автомобильного двигателя.

Бандиты переглянулись и вышли из подворотни на улицу. Она по прежнему была пуста. Неторопливым шагом подонки отправились подальше от кровавого подъезда…

Хмурого Виктора обступили журналисты и телерепортеры.

— Вашей фирмой разработан новый вид кислородного коктейля? — бойко вопрошала остроносая журналистка, подсовывая ему микрофон.

— Как вам удалось сохранить в секрете свои сенсационные разработки? — перекричал всех телерепортер, наводя на Виктора портативную телекамеру. — Вы не могли бы подробнее об этом?

Виктор молчал, стараясь сохранить остатки самообладания. Наконец, он не выдержал и, не обращая внимания на журналистов, пробился к солидному, лысоватому распорядителю соревнований.

Андрей наблюдал за действиями Виктора и старался находиться поближе к нему. Распорядитель соревнований выслушал Виктора, затем попытался что-то возразить, но, в конце концов, раздраженно махнул рукой и отдал в портативную рацию какие-то указания.

Виктор подбежал к борту и спрыгнул в люк небольшой субмарины, покачивавшейся рядом с кораблём. Андрей едва успел прыгнуть следом.

Когда люк был задраен, субмарина начала погружение…

Виктор и Андрей встревожено вглядывались в сегменты подводного мира, тускло освещенные прожекторами субмарины.

— Двести метров, — объявил пилот по имени Самуил. Он лишь десять лет назад стал гражданином Израиля, а до переезда жил в Одессе и потому прекрасно владел русским языком.

— Продолжаем погружение, сказал Андрей.

— Она уже мертва!.. — пробовал возразить бывший одессит.

— Опустимся еще немного, — не поворачивая головы, ответил Виктор.

— Наша скорлупка не рассчитана!.. — начал, было, пилот.

— Я взорву вашу скорлупку к чертовой матери, — спокойно сказал Андрей, достав из кармана шорт небольшую металлическую коробочку. — Мы будем искать ее, пока не найдем… Я не шучу…

— Это же нелепо, — пробормотал пилот, направляя субмарину вниз. — Рисковать жизнью ради мертвого тела!.. — Самуил посмотрел на Виктора и наткнулся на такой взгляд, что замолчал и направил субмарину вниз…

— В это невозможно поверить! — кричал в микрофон телерепортер. — Поиск Инги Киселевой идет на двухсотметровой глубине!!! Конечно, мы уже не увидим живой эту отважную русскую девушку, но ее соотечественники упорно продолжают поиск! Непонятно, на что они надеются, ведь всякому ясно, что выжить на такой глубине без специального оборудования невозможно!..

Субмарина медленно продвигалась во мраке над илистым дном. Конуса света из бортовых прожекторов выхватывали из мглы всего с десяток метров окружающего пространства.

— Если сейчас же не начнем всплытие, нам не хватит кислорода! — предупредил Самуил. Бывшие сограждане раздражали израильского подводника своим упорством.

— Продолжаем погружение, — не повышая голоса, процедил Виктор.

— Возможно, вам надоело жить, но я… — Самуил замолк на полуслове, увидев в носовом иллюминаторе Ингу, плывущую над подводной скалой.

Самуил округлившимися от изумления глазами смотрел то в иллюминатор, то на Виктора, то на Андрея.

— Приготовьте барокамеру, — спокойным голосом сказал Виктор…

Резонанс, который имело сенсационное погружение Инги, превзошел все ожидания. Корреспонденты, аккредитованные на соревнованиях, не давали ей и Виктору прохода. Андрей, Саша и Жора с трудом сдерживали напор журналистов, желающих взять интервью у Инги и Виктора.

Телеграфом и электронной почтой поступали самые заманчивые предложения от издателей газет и журналов, рекламных агентств, радио и телестудий. Хозяин империи «Плейбой» Хефнер предлагал Инге баснословный гонорар за съемки в обнаженном виде для своего журнала. Продюсеры Голливуда предлагали умопомрачительные деньги за участие Инги в их фильмах. Два американских и три европейских издательства готовы были заплатить внушительные суммы за выпуск воспоминаний Киселевых…

Вечером Андрей и Саша отпаивали Ингу и Виктора чаем и водкой.

— До сих пор не могу поверить, что она пробыла под водой столько времени, — признался Андрей, когда знаменитая на весь мир «племянница» Виктора ушла спать.

— А я не понимаю, чем таким уж особенно страшным грозят эксперименты над генами человека? — не дождавшись ответа Виктора, сказал Саша.

— К сожалению, порядочные люди не представляют, на что способны люди без нравственных барьеров… — Виктор вздохнул. — Трудно представить, к примеру, психологию властолюбца или корыстолюбца, когда сам им не являешься.

— Объясните мне, малообразованному, но тянущемуся к знаниям, чем это грозит миру! — поддержал Сашу Андрей.

— Мы лишь начинаем понимать, чем чревато нарушение естественных природных процессов. Видимо, не случайно рождается определённый процент детей склонных к математике, или рисованию, или к физическому труду. Или, например, к путешествиям, приключениям, авантюрам и насилию… — Виктор помолчал, затем продолжил с грустью. — Не исключено, что изменение процентного соотношения особей с теми или иными задатками, или даже генетическими дефектами, может отрицательно сказаться на всей биологической популяции. К примеру, в некоторых азиатских семьях огорчаются, когда рождаются девочки. Это связано с обычаями, менталитетом и так далее… А ведь можно уже не только предсказать пол ещё не родившегося ребёнка, но и скорректировать его. А выявив у эмбриона отклонения от нормы произвести аборт по медицинским показателям. Если бы это могли делать в девятнадцатом веке, то не дали бы родиться Достоевскому, страдавшему эпилепсией, или Ван Гогу, проведшему немало дней в психиатрических клиниках… А теперь представьте себе, что, к примеру, при помощи абортов, которые, к счастью, не поощряются практически всеми религиями, мальчиков будет рождаться больше, чем девочек!..