Кеннет Балмер - Пробуждение Чародея: Накануне Судного дня. Пробуждение Чародея. Планета кочующих городов

— Вы собирались рассказать еще что-то о человеке из серебряной башни. Забудьте о том происшествии. Я больше не обижаюсь.

Мими уже полностью отдернула занавеску, но, стоя в тени, продолжала оставаться невидимой.

— Мудрецы обычно называли его Хранителем. Это имя, очевидно, имело к нему отношение, но не являлось его собственным. Кем он был и что охранял, остается только гадать.

— Может быть, он охранял Пи-Айчена?

Друбал от души расхохотался, давая понять гостю, что никогда не слышал подобной глупости.

— Рассказывай эту чепуху кому-нибудь другому, парень. Простые смертные охраняли Пи-Айчена! Да для чего, скажи на милость, Пи-Айчену могла понадобиться такая охрана?

Уолли кивнул и отодвинулся назад, стараясь не смотреть в темноту, где Мими расчесывала волосы, готовясь покинуть свою комнату. Она проснулась в это утро позже обычного, но Друбала данный факт, похоже, не волновал. Джек хотел отправиться в лес, и только бессвязные воспоминания Друбала удерживали его. Наконец тот собрал свои стрелы.

— Что ж, вполне резонно, Друбал. А теперь, с вашего позволения, я хотел бы уйти — у меня есть кое-какие дела.

И он направился к выходу — не слишком поспешно, но в то же время и достаточно быстро, чтобы успеть дойти до двери и выскочить на ведущую к лесу тропинку прежде, чем Мими появится в лучах солнечного света.

Он не хотел столкнуться с ней лицом к лицу этим утром, не обдумав все хорошенько еще разок.

Прошлой ночью он жаждал встречи с ней с таким трепетным пылом, какой сам же бы высмеял еще несколько месяцев назад. Он, Джек Уолли, первый ловелас во всей галактике, дрожал от возбуждения, ожидая встречи с какой-то чужеземной деревенской девчонкой. Да к тому же и не дождался, проснувшись с первыми лучами солнца распростертым прямо на земле, совершенно разбитым и с одеревеневшими конечностями.

А ведь он накануне не брал в рот ни капли.

Теперь Джек устало брел по лесу, обуреваемый разнообразными мыслями.

Он подыскал полянку, где блестящие листья окружали его со всех сторон, а деревья образовывали некое подобие изгороди.

Везучий Джек Уолли!

С помощью примитивных макетов и кратких заклинаний он мог собрать богатство, способное насытить самую алчную утробу, мог творить золото из свинца, великое из малого, мог волшебством воплощать в реальность все праздные детские мечтания и щедро вдыхать жизнь в схоластические построения алхимиков.

О, воистину везучий Джек Уолли!

Камни, палки, листья, веточки, пыль — дрожа от страстного желания, он сгреб это в кучу и уставился на нее. Каждая ничтожная былинка казалась ему окутанной розовыми облаками, предвещавшими грядущее великолепие вожделенной им вещи.

Вон тот круглый камешек — что это, если не наручные часы с радиевым источником, показывающие время и даты на пятидесяти планетах, а также систему времен года там, где она есть? А эта веточка — алмазная булавка для галстука! Алмазная? Да нет же, стоит только захотеть и там окажется любой из целой сотни драгоценных камней — булавка с беллахронтисом, булавка с… Вам запонки, сэр? Сию минуточку… пара комочков земли, пучок травы… А вот и украшения для моей дамы — подвески, кулоны, кольца, ожерелья, диадемы… Ах, как славно будет выглядеть Мими в диадеме, сверкающей в дымчатой мгле поблескивающих, словно вороново крыло, локонов! Автомобиль? Нет ничего проще — четыре валуна и поваленный ствол. Одежда? Все листья леса сгрудились и вздыхают, с тревогой ожидая послушного превращения в шикарные одежды для важных особ.

Дьявольски везучий Джек Уолли!

Он сидел, уставившись влажными глазами на кучу своих палочек и камешков, листьев и веток, и видел перед собой все сокровища галактики.

Но в первую очередь — еще до того, как начнется благопристойное действо по сотворению восхитительной груды несметных богатств, и до того, как осуществятся все желания его сердца, — в первую очередь надо было покончить с сухой деловой частью. Ибо Джек Уолли — сладко пахнущий фиалками Джек Уолли — вовсе не забыл о сложности своего положения.

Он быстро сложил из четырех веточек квадрат, бросил туда несколько камешков и художественно расположил их, стараясь по мере возможности воспроизвести схему, которую видел когда-то лишь мельком, витая мыслями совсем в другом месте.

Затем он соединил ладони вместе, большие пальцы обратил к звездам, остальные направил вниз и сосредоточился.

— О великий и могучий Пи-Айчен, — мысленно затянул он. — Пи-Айчен, дарующий человеку исполнение всех его желаний, дай мне межзвездный передатчик — широкополосный, со сверхмодуляцией, на транзисторах, с автоматическим сетчатым локатором, сверхмощный, с годичной гарантией или денежной компенсацией в случае поломки… — Последнее прозвучало смешно, и он было запнулся, но затем снова продолжил: — О, Пи-Айчен, Единый и Неделимый, подари мне сейчас межзвездный передатчик, чтобы я мог говорить со своим собственным народом.

В приятном томительном ожидании Уолли уставился на прямоугольник из веточек и камешки.

Но куда же делась неясная дымка? Где серебристый туман, где игра цветных бликов? Когда же наступит превращение?

На этот раз нетерпение подвело его. Джек пристально всматривался в разложенные перед ним предметы, страстно желая, чтобы передатчик наконец появился во всем великолепии своей блестящей хромированной отделки.

Ветки и камни лежали как ни в чем не бывало.

— Появись! — упрашивал он.

Ветки и камни.

— Эти палки и камни могут переломать мне кости, если удача от меня отвернется! — проворчал Уолли.

Он попробовал снова. Он пытался добиться этого всеми возможными способами. Он произносил слова вслух, он использовал грубую лесть, он становился на колени и умолял. Он сконструировал трехмерный ящик и поместил камни там, где, по его расчетам, должны были находиться транзисторы, катушки и дроссели. Он набросал листьев, имитируя печатные платы. Он начинал снова и снова и, наконец, опустился на корточки в изнеможении.

О, несчастный Джек Уолли!

Он уныло разглядывал кучи лесного мусора, которому вскоре предстояло превратиться в богатства, достойные властелина мира. Какой прок в них был теперь? Ведь он застрял здесь. Застрял крепко и безнадежно в золотоносных жилах чужой планеты и уже никогда не сможет выбраться… никогда… никогда… НИКОГДА…

Он легонько пнул ногой модель передатчика.

Палки обрушились, оставив на земле лишь хаотическое нагромождение листьев, камней и грязных веток.

Что ж… Он глубоко вздохнул, небрежно разложил камешки и траву и мысленно, с небрежной резкостью, произнес:

— Эй, Пи-Айчен! Преврати эту чепуху в прекрасную диадему, если, конечно, сможешь! И постарайся сделать это получше!