Борис Воробьев - Мир «Искателя», 1998 № 03

— Там точно костер горит глубоко в сердцевине, под каменной толщей!

— Твои чувства тебя не обманули…

— Так значит, это он и есть. Ключ из-под Камня, над истоком вод стоящего, о котором поется в преданиях?!

— Да, здесь витает дух самого творца Юмбела. Это одно из самых святых мест Озерного Края, если не самое… Но впервые на моей памяти обмелел источник, и значит, происходящее сегодня действительно несет страшную угрозу!

Бор между тем достал из-за пазухи мешочек с монетами и, вынув несколько кружочков светлого серебра, положил у камня. Коснулись огромного валуна, оставив по монетке, и все его люди. Будет нужда, и слуги Оракула заберут монетки, а пока они сиротливо остались поблескивать возле ослепительно чистой белой глыбы.

— Ступайте с миром и не оглядывайтесь, чтобы доброй была дорога! — напутствовал их волхв и исчез в лесу. Они же двинулись по собственным следам. Когда пришли в свой временный стан, раздались изумленные возгласы:

— Эй, смотрите, ребята, а на оружье-то ржавые пятна!

И действительно, рыжая ржавчина украсила потеками блестящую сталь. Откуда она взялась — никто не мог понять.

— Ты помнишь, как засветился твой меч, Бор? — спросил Гунн. — Быть может, это отзвуки сил, бушевавших в камнях Хоровода в момент прорицания? Тогда, будь оружие с нами, мы получили бы вместо него куски рассыпающейся ржавчины? — рассмеялся воин.

Они двинулись по направлению к своему кораблю, собрав пожитки.

— Что это значит? Знамя, посох, гром, зло, наследие? — сам с собою рассуждал князь. — Путь на восток — хоть это, спасибо, разъяснили… — Слушай, Гунн, ты не слыхал, что такое знамя Прии? — обратился он к помощнику, шедшему рядом.

— Говорят, Прия могущественна в плодородии и побеждает все препоны пред жизнью…

— Да это я и сам знаю! — не выдержал озерный конунг. — Да только не люблю я всех этих волшебств! Подсунул мне «дед» порученьице, нечего сказать!

— А засуха, видать, и вправду колдовская! Ишь ты, Ключ-из-под-Камня пересыхать начал! Не этот ли одноногий, которого показали, и запруду поставил?

— Поглядим, — бросил коротко князь.

Так они шли, пока, выбравшись на опушку, не были с радостью встречены ожидавшими их на берегу товарищами. И вскоре ладья уже отчаливала от пристани.

— Идем на Шурышкар, к востоку, — распорядился Бор. — Может быть, там услышим что-нибудь!

Стороною обогнув Опасный остров, они уже на следующий день приметили издалека, меж разошедшейся зелени лесов, очертания прибрежного города. Его бревенчатые стены и башни с зубцами выплыли из-за горизонта. Севернее города берега разрывало устье полноводной торговой реки Тагэт, соединявшей Суурярв со вторым великим озером — Доннервад, или Громовым. На реке и вырос город.

Ладья шла быстро, и через час уже была видна торговая пристань, на которой с недавно прибывшего судна выгружали бочонки и кули с товаром. Мощный бревенчатый частокол с высокими каланчами, нависавший над ней, придавал Шурышкару куда более внушительный вид, чем Дингарду, да и людей тут было намного больше. Многочисленные корабли и лодки скопились на берегу, правда, лишь немногие из них были боевыми судами. Бор обратил внимание и на какие-то обгорелые остатки у берега.

Вскоре ладья подошла к пристани и замерла. Тотчас князь заметил какое-то торопливое передвижение на берегу, и через минуту навстречу ему уже вышли человек десять, вооруженные копьями и мечами и возглавляемые богатырем в шлеме и панцирной рубахе, с серебряной гривной на груди. Бор, бывавший тут несколько лет назад, еще юношей, был слегка удивлен такой почетной встречей, так как не поднимал княжеского стяга.

— Вы кто будете, люди добрые? — спросил богатырь озерного конунга, только сошедшего наземь.

— Как — кто? Мы — дингардцы, разве не видно? — отвечал Бор с достоинством.

— А зачем вы приплыли? — прищурился круглолицый шурышкарец.

— А ты представился бы нам, гостям добрым, честь по чести, мы бы и ответ держали, — не потерял себя перед зажиточными озерянами князь.

— Я — Вогур, сотник шурышкарского князя Венцлова, — отвечал тот, показывая гривну.

— А я — Бор, озерный конунг Дингарда, — хлопнул дингардец по рукояти богатырского меча. — А приехал я по нуждам своего города, имею разговоры к вашим волхвам и людям. Потому нет у меня товаров для торговли, и оттого торговая мзда с нас не положена, — отрезал он.

— Что ж, конунг Бор, добро пожаловать, коли прибыл по-доброму. Я, на твоем месте, не стал бы тянуть, чтобы почтить князя Венцлова приветствием, потому как он на звериные ловы собирался завтра.

— Не обессудь, сегодня же приду — передай поклон князю.

Вогур, пристально оглядев прибывших, ушел к городским воротам. Показалось конунгу, что не доверяет ему сотник. Не по душе ему пришелся и оружный прием — да со своим уставом к чужим воротам не ходят.

— Шататься нам по городу всем нечего. В этот раз со мной Айсат пойдет.

Оба помощника согласно кивнули.

— Не нравятся мне тутошние порядки, гостей на пристани чуть не рогатинами привечают. Да, видно, есть причины. Не затевайте свары с местными, Гунн, да и от ладьи далеко не отходите. Кто со мной — копья не берите! — С тем Бор и его люди при одних мечах да топорах пошли в город.

У самых ворот, в сторонке, они увидали десятка полтора вооруженных воинов — что-то действительно было неладно, однако те их пропустили беспрепятственно. Длинные одноэтажные дома и двухэтажные бревенчатые палаты зажиточных горожан, крытые двускатной кровлей, выходили на площадь, от которой шли лучами мощенные бревнами улицы. Самая широкая из них направлялась в верхнюю часть Шурышкара, где стоял княжий дом, заметный не только размерами, но и развевавшимся над ним знаменем. С другой стороны виднелось большое, круглое строение, со срезанной конической крышей, из которой вилась струйка дыма.

Бор, плохо помнивший город, поманил прохожего мужичка:

— Будь здрав, человече!

— И ты будь здрав!

— Что это за хоромы круглые, из которых дымок вьется?

— Издалека, видать ты, ежели не знаешь, что это храм самого Поревита пятиглавого, нашего главного бога!

Бор повернул в ту сторону и вскоре, оставив своих людей снаружи, входил в ворота храма. Огромное помещение из стоймя поставленных бревен накрывала пологая коническая крыша, поддерживаемая изнутри столбами; в середине ее, срезая конус, располагалось большое световое отверстие. Прямо под ним, из утоптанного грунтового пола, выступали края большого круглого жертвенного очага, на котором можно было бы поджарить целого быка. Но сейчас он слабо курился дымком угольев.

В глубине высилась огромная деревянная пятиглавая статуя бога, с грубыми чертами лиц, нахмуренных или искаженных угрозой, яростью или свирепой радостью, так что мурашки шли по коже. В руках его были круглый щит и поднятый меч. То был Поревит, воинственный бог озерян. Сбоку стояли еще две статуи поменьше, изображавшие второстепенных божеств торговли.