Борис Воробьев - Мир «Искателя», 1998 № 03

Но вот один боец пал, второй… На третьего волк-оборотень прыгнул, и он, пронзив врага, сам так и умер, стоя, поддерживаемый под локти товарищами. У многих кровь лилась из ран. Волкодлаков, наверное, были сотни.

Князь, весь в крови, работал как мясник на бойне. Те, кого он ударил своим мечом, уже не обернутся ничем, кроме корма для червей. Но остальные люди начинали выдыхаться, их удары слабели и скользили по гладкой шерсти врагов.

Неожиданно Кырныш, поставленный вместе с Нюбюи в середину круга как незаменимый проводник и только с топором оборонявший образующиеся в обороне бреши, указал на небольшой холмик, на верхушке которого что-то темнело:

— Скорее туда, и мы спасемся!

Тогда, отбиваясь от неослабевающего натиска волкодлаков, они отступили на этот холм. Темный камень оказался древней каменной головой, на губах ее змеилась презрительная улыбка, адресованная тем векам и тысячелетиям, которые не сумели совладать с нею.

— Есть у кого-нибудь золото? Скорее, или мы погибли! — крикнул Кырныш. Бор, на секунду воткнув один из мечей в землю, снял с пальца и бросил ему золотой перстень Байдура.

Кырныш схватил перстень и поднес его к каменным устам.

— Тебе жертвую золото, Ойум-древний, для спасения душ храбрых витязей и девушки от оборотней! Произнеси свое заклятие! — воскликнул он. Внезапно, как показалось на секунду обернувшемуся князю, слепые каменные глаза раскрылись и наполнились белым огнем, а лук презрительных губ изогнулся еще больше и бестелесный Голос прошептал Слово, эхом отдавшееся в ночном лесу. Волкодлаки замерли, а затем всей стаей, как один, обратились в беспорядочное бегство, мгновенно исчезнув между деревьями.

— Что это?! — воскликнул конунг, опустив оружие. Его люди, стараясь отдышаться, истомленно опустились на землю. Руки Кырныша были теперь пусты, и каменная голова вновь казалась мертвой.

— Из поколения в поколение, от прадеда к деду передавалось у нас предание о капище Ойума, болотного бога, которому в старину поклонялись, молились и приносили жертвы древние люди! — сказал проводник. — Говорили, что был это каменный исполин, увязший в болоте, и лишь голова его поднималась над землей. Золото делало его всемогущим. Давным-давно, когда еще строился Хоровод на Священном острове, здешние болота были еще обширнее и кругом жили племена, поклонявшиеся Ойуму и приносившие ему золото и жертвы, топя их в трясине. Среди них, были возможно, и немногочисленные тогда волкодлаки… Но племена исчезли, болото почти заросло, а идол на холме, некогда бывшим островом, остался… Но, видно, изголодался по драгоценным жертвам, и жадно принял наше золото…

— Случай спас нас… Или благие боги? — Бор покачал головой. Измученные люди улеглись прямо на холме, забывшись тяжелым сном…

Чем дальше люди углублялись в чащобы Телеормана, тем больше лес оправдывал имя «Безумного». Болота волкодлаков сменились буреломами. В жарком сухом лесу не было воды — только корни вывороченных из песка деревьев, да злобные надоедливые оводы. Лишь к вечеру стало полегче — они начали подниматься на возвышенность, где их овевал прохладный восточный ветер.

На следующий день подъем сделался круче, почва стала беднее и каменистее, а с открытых мест можно уже было разглядеть окружающие леса. Где-то там, выше гребнем дракона громоздились скалы.

— Вот он, Харвад-хафьель! — воскликнул Бор, кому хотелось петь при виде могущества диких вершин: — Скалы Харвада!

Они вышли на тропу, ведшую на юг. Вдруг под скалами появилась фигура, она молча размахнулась рукой, и нечто блестящее быстро понеслось вниз по склону, прямо на отряд дингардцев. Стремительно несущийся предмет трудно было разглядеть, но князь велел отступить с открытого места под прикрытие деревьев. Прикрываясь щитами, все постарались быстрее исполнить приказание, но один из дружинников замешкался…

Вблизи таинственный предмет оказался летящим со свистом колесом, обод которого сверкал огнем. Отставший человек поднял щит, но колесо подпрыгнуло слегка, раздался удар, жуткий вопль — и… оно выскочило из спины несчастного! Щит и человек были рассечены пополам! Ужасный вопль еще стоял в ушах тех воинов, кто успел укрыться за деревьями. Колесо покатилось в обратную сторону, к своему хозяину, и сверху раздался подхваченный эхом жуткий смех!

— Я слышал о нем… — заговорил бледный Кырныш. — Это колдовское Колесо Балсага… Оно убивает всех, кто пытается пройти… Его хозяин, говорят, поклоняется самому Чернобогу и за то получает от него по году жизни за каждого сраженного Колесом.

— Как же нам пройти? В обход?

— Кажется, там ущелье, надо делать большой крюк…

— А, ладно! — Бор шагнул на открытое место. И сверху вновь понеслось колесо, но в руках озерного конунга был не щит, а два меча. И вот сверкающий обод уже нестерпимо близко… Но князь, подпрыгнув, ударил своим старым мечом наискось, брызнул сноп искр, и в этот миг ржавый клинок, точно молот обрушился на ребро сверху, и под тяжестью этого удара колесо застонало, будто живое. Изменив направление, оно врезалось в дерево с такой силой, что оно задрожало. Затем, вырвавшись со скрипом, вихляясь и подпрыгивая, колесо покатилось наверх, все увеличивая скорость.

Бор оглядел свой меч — прекрасная сталь была зазубрена, и он надеялся, что на режущей кромке колеса тоже осталась хорошая щербина. Внезапно сверху, куда исчезло колесо, раздался страшный вопль.

— Колесо поразило хозяина, — сказал охотник. — Я слышал, что если оно, пущенное в ход, не изопьет крови, то, возвратясь к владельцу, убивает его.

— Это свойство всех заколдованных гибельных орудий! — подтвердил Гунн, знавший подобные истории.

— Что же, поделом! — спокойно сказал Бор, пряча оружие и растирая гудящие от богатырских ударов руки. — Пускай его кости там, на скалах выбелит солнце!

Похоронив павшего, они двинулись дальше.

…Наконец, скальный гребень стал ниже, и они оказались на обширном наклонном плато, возвышавшемся над окружающими лесами, точно остров среди моря. Огромные неровные каменные столбы — детища ветра или колдовства, поднимались среди равнины, и ветер заунывно свистел среди редкостоящих гигантов.

— Вот оно, Плато Великанов! — сказал проводник.

— Гробницу надо искать где-то в западной его части! Не так уж оно и велико — авось, до заката успеем! — Князь первым двинулся между столбов, уже отбрасывавших длинные тени, пересекавшие истрескавшуюся поверхность плато.

Они шли, наверное, уже больше часа, отыскивая что-нибудь похожее на вход в гробницу. Вдруг Айсат, заметивший нечто, показал товарищам:

— Смотрите, это вовсе не тень! — Рука его была направлена на склон плато, где виднелась загадочная темная полоса. По мере приближения это оказался ряд каменных глыб, утопленных в землю.