Карен Симонян - Сицилианская защита

- Там такое зверье, - сказал он, показывая тростью в сторону круглой башни из туфа,- что тебе драконы! Но вообще-то - гляди не гляди - ничего не увидишь: темно внутри.

Старик прошел мимо башни, не остановился.

- Еще немного поднимемся,- не умолкал он,- доберемся до моего заветного места. Оттуда весь мир как на ладони.

Я запыхался. Извлек аккуратно сложенный носовой платок и вытер испарину на лице. Увидала бы Асмик, как я сунул обратно в карман платок, непременно сделала бы замечание.

- А ты, однако, устал? Но ничего. Уже дошли.- Он остановился, тростью описал воображаемое пространство и сказал: - Ну, а теперь смотри!..

В ущелье вилась дорога, текла немноговодная речка, искрясь под лучами солнца. Причудливая гряда гор цвела, как розарий, осененная розовым небом.

- Природа!.. Что может быть краше?..- выдохнул ста рик.

Я не понимал, чего он от меня хочет и зачем привел сюда.

Подумал: "Наверно, садовник? Или геологом был. Во всяком случае, явно из тех, кто целую жизнь отвоевывал блага у земли и любил эту землю..."

- Чувствую, что думаешь, кто, мол, этот сумасброд? И наверняка ошибаешься. Наверняка!..- весело сказал старик.- Я уста [ У с т а - мастер. ], сорок лет парикмахер, или как там еще говорят: бродобрей, цирюльник.

Ну и ну. А я-то - геолог...

Он приметил тень разочарования у меня на лице.

- А чего? Хорошая работа. Спокойная. И в самом деле я мастер. Через гребень и ножницы далеко не перескочишь, но...- В его словах не было ни горечи, ни сожаления.- Что ж, моя жизнь сложилась так...

Старик одной рукой опирался на трость, а другой придерживал шляпу, чтоб ветер не сорвал ее с головы.

- У человека в жизни должна быть цель, - голос его относило далеко. - Я всегда мечтал мир повидать. Но стены моей лавчонки-парикмахерской зажимали меня, далеко не отпускали. Сейчас - другое дело. Теперь я перешагнул через гребень и ножницы. Высоко над ними взобрался. Ты небось посмеешься, если скажу, что я достиг своей цели, обретя этот взгорок, мою высоту, только мою!..

Я с тревогой глянул на старика и предложил: - Может, спустимся? .

Мы молча вышли из зоопарка.

На автобусной остановке я замедлил было шаг.

- Пойдем пешком,-сказал старик.-Если устанем, остановим попутную машину.

- Если вы...

- Я!..- Он явно обиделся и затеребил свой жилет, стал застегивать его.

Мы шли обочиной мощеной дороги и молчали. Внизу бежала речка. Она пыталась журчать. Но ей это не удавалось, воды было слишком мало.

Я думал об Асмик. За сутки успел притерпеться к случившемуся. Душевное беспокойство, охватившее меня вчера, до встречи с Асмик, сейчас исчезло. Мне уже было спокойнее. По крайней мере, теперь все ясно.

Когда-то, в пору экзаменов, я тоже ужасно волновался.

Все ночи мучился кошмарами. Но стоило дойти до института, переступить порог аудитории и... срезаться, все тотчас вставало на свои места, и,я без излишних переживаний мчался в кино, смотреть новый фильм...

И вот иду безучастно-спокойный, вышагиваю со случайным встречным стариком, потому как знаю, что Асмик больше домой не придет...

Старик неожиданно потянул меня за рукав и спросил:

- Ты когдa-нибудь раньше ходил тут пешком?

- Нет.

- Из дома на работу - с работы домой? - усмехнулся он.- В месяц раз-другой кино, в год один-два раза концерт или театр?.. Верно говорю?..

- Да,- нехотя согласился я.

- Ах, забыл!..- он тростью подсек терновик.- Еще раз в двенадцать месяцев отправитесь в Сочи или Гагру. И кажется вам, будто это и есть весь мир... А ведь на свете есть Севан, есть Зангезур, Дилижан, Арагац!.. Э-эх, жалко мне вас! - Старик посмотрел на небо. Оно из розового стало синим.-Похоже, погода портится, - забеспокоился он.

Вдали завиднелся железнодорожный мост.

- Я уже дома, - сказал старик, показывая на нахохлившийся особнячок на правом берегу Гетара. - Каждый день так: выхожу чуть свет и возвращаюсь вечером. И иной раз, вот как сегодня, увлекаю с собой кого-нибудь из молодежи, вроде тебя, чтобы не быть одному.

Он остановился, поднял ворот пиджака и, взяв меня за руки, проговорил:

- Молодой ты. Однако с этих пор уже думай, чтобы не остаться в жизни только парикмахером или кем там еще, чтобы потом не утешать себя: мол, хорошо, хоть один взгорок обрел и можешь с него видеть мир...

Старик зашагал, но, чуть пройдя, обернулся и, уже смеясь, крикнул мне:

- Этот совет я даю тем, кто от зоопарка доходит со мной сюда пешком. Чтобы молодым случайно не показалось, что нам больше и советовать нечего!.. Спасибо, друг, за компанию...

Домой я добрался поздно вечером, примерно в то время, когда городской транспорт уже работает без перегрузки, когда на остановке не ждешь больше трех минут, когда пассажиры любезно уступают друг другу места, благо свободных сколько угодно, то время, когда кондукторы отрывают билеты столь искусно, что ты лишаешься удовольствия всю дорогу складывать и умножать цифры номера, - то время, когда билеты бывают без номеров.

На кухне меня дожидался Ваган.

- Где ты пропадал весь день? - спросил он.

- В зоопарке.

- С Асмик?

- Нет.

Ваган немного помолчал, потом сказал:

- Какие новости в зверинце? - У тигров расстройство желудка.

Ваган захлопал ресницами. Он, конечно, очень хотел бы знать, шучу я или говорю серьезно.

- Какой-то ты сегодня не такой,- качая головой сказал он.- Что случилось?

У меня, уже не было секретов.

- Наверное, разойдусь с Асмик...

- Да брось?!

Я похлопал Вагана по плечу.

- Просто так?.. Ни с того ни с сего? - испуганно спросил он.

- Ну, если бы была причина, тогда зачем разводиться.

Ваган улыбнулся, подмигнул, как бы говоря: "Понимаю!" - и сказал:

- Честное слово, никогда не слыхал, чтобы и у тигра было расстройство желудка!.. Что сказал?..

ГЛАВА ПЯТАЯ

- Айказян решительно возражает,- сказал я.

Склоненный над шахматной доской дядя выпрямился, потер пальцами подбородок и, не отрывая взгляда от поля брани, спросил:

- А чем он мотивирует? - и, как истинный полководец, уверенный в разработанной им тактике, повел в бой своих черных воинов.

Остроумный ход вызвал у него на лице удовольствие, но не надолго.

Ровно на столько времени, сколько понадобилось, чтобы перейти на другую сторону доски: новая позиция черных угрожала королеве белых.

Дядя, сочувствуя белому королю, удрученно покачал головой.

- Лучи, говорит, опасны. Мы и так, говорит, сделаем нашу работу, а киевский ученый просто гонится за модой, - ответил я.- И еще говорит, что у науки нет страшнее врага, чем мода.

Я лежал на тахте. Кулаком боднул одну из взбитых подушек и перевернулся на спину. Потолок в комнате был такой высокий, что казалось, .надо мной вообще ничего нет.

И наверное, поэтому меня вдруг обуяло щемящее чувство одиночества.

- Такой высокий потолок - это же слишком, - сказал я.