Карен Симонян - Но ведь Рубен не знал...

— А ну, мотай отсюда, — сказал мальчишка, сжимая кулаки. — Не уйду, — заявил я. — Можешь сам уходить.

Он наклонил голову и не глядя пошел прямо на меня. Словно баран. Только безрогий. Я тоже наклонил голову и угрожающе двинулся вперед. Сделав по шагу, мы остановились.

— Я чемпион по боксу в нашей школе, — сказал он.

— Испуга-а-л! — сказал я. Он беспомощно огляделся.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— А тебе что?

— Ну, а если отойду, скажешь свое имя?

— Тогда скажу.

Я подвинулся к краю тротуара.

— Ну, говори.

— Рубен.

— А я Авик.

— Ты что, недавно приехал сюда? — спросил Рубен.

— Всего два дня, — ответил я.

— В какой школе будешь учиться?.

— Пока не знаю. До начала уроков еще целый месяц.

— А где лучше: здесь или на Земле?

— И там и здесь, — ответил я. — Мне все равно.

— Для меня не все равно, — сказал Рубен. — Уж очень по бабушке соскучился. Она не может прилететь на Луну. Не выносит дороги.

— Раз так, сам поезжай к ней, — посоветовал я.

— Да, — сказал он, — я поеду с отцом.

— Так что же ты стоишь? Ведь я ушел с дороги, — сказал я.

— Не хочу.

— Чего?

— Не хочу домой. А ты?

— Я собирался погулять.

— Играешь в теннис? — спросил Рубен. — Может, пойдем поиграем?

— Вообще-то играю, — сказал я. — Только здесь, на Луне, еще не обвыкся.

— Ничего, научишься, — сказал он и махнул через забор. — Иди сюда, это наш двор.

Я тоже прыгнул через забор и оказался в обширном, густо усаженном деревьями дворе, в глубине которого находился теннисный корт.

…Так началось мое знакомство с Луной. Мальчишка был мой первый знакомый. Если хотите знать, я нарочно стал посреди тротуара. Я ни минуты не могу выдержать без друзей. И очень рад, что познакомился с Рубеном, хотя потом и проиграл ему со счетом 3:1.

Через два дня нас водой было не разлить. А вскоре мы обшарили весь квартал, где жил Рубен, потом обегали весь город, вплоть до прозрачного купола. И вот однажды, когда нам стало ясно, что в городе не осталось больше интересных мест, Рубен сказал:

— Что ты на это скажешь, Авик?

Устроившись на перилах балкона, мы пускали мыльные пузыри. Мы сидели спиной друг к другу и предавались этому серьезному занятию. Надо вам сказать, что не все умеют пускать мыльные пузыри. Вот, например, я. Не получается. И, похоже, никогда не получится. Конечно, важно выбрать хорошую соломинку. Мыло тоже должно быть отборное.

Цвет не имеет значения. Если даже оно зеленое или голубое, все равно пузыри будут окрашены во все цвета и тона, какие существуют на свете. Главное — уметь выдувать.

— Я спрашиваю, что ты об этом думаешь? — произнес Рубен.

— Ладно уж…

— Значит, идем? — обрадовался Рубен и выдул очередной пузырь. То был огромный пузырь. Прямо с футбольный мяч.

— Куда это? — удивился я.

— Говорю, выберемся за город.

— Давай. Но для чего?

— Поглядим, как роют канал.

— Ты думаешь, это так интересно?

— А-а, что ты понимаешь! — сказал Рубен обиженно. А мне стало неловко. Хорошие друзья должны уступать друг другу. Взаимно. Это чудесная вещь. Честное слово.

— Рубен, — сказал я, — сейчас пойдем или завтра?

Он довольно улыбнулся.

— Завтра, — сказал он. — А скафандр у тебя есть?

— Скафандр? А на что он?

— Ничего, ты еще новичок, — снисходительно произнес Рубен. — Ведь как только мы выйдем из города, то тут же или превратимся в сосульку, или изжаримся. Уж не говоря о том, что там нет воздуха.

На следующий день мы покинули город. Правда, скафандр и баллон с кислородом весили много, но на Луне не слишком трудно поднимать шестьдесят или даже восемьдесят килограммов.

Землеройки добрались почти до самого города. После того, как мы прошагали по равнине два километра, перед нашими глазами открылась очень любопытная картина. По равнине ползло множество различных машин. Должно быть, то были чертовски мощные машины, и каждая знала свое дело. Одна копала землю, другая укрепляла траншею пластмассой, третья перевозила трубы.

— Здорово, правда? — спросил Рубен.

— Здорово, — согласился я.

— Давай подойдем поближе, — предложил Рубен.

— Пошли, — сказал я. — Но не забывай, что кислорода осталось совсем мало.

— У нас в запасе еще пятнадцать минут, — ответил он,

Мы подошли ближе к машинам, работавшим на канале.

Тогда нас заметили. Водитель громоздкой машины, проезжая мимо, улыбнулся нам сквозь стекло и помахал рукой.

— Он приглашает нас прокатиться, — почему-то решил Рубен. Его глаза заблестели от волнения.

— А мы все равно не можем, — сказал я, — ведь кислород…

— Какой еще в машине кислород! — перебил Рубен. — Там его полно. — И заорал: — Дяденька, можно к вам в машину?

— Он нас не услышит, — заметил я. — Зря ты кричишь. Кто его знает, на какой длине радиоволны они переговариваются между собой…

— Верно, — приуныл он.

Но, когда машины снова поравнялись с нами и водитель опять улыбнулся нам, Рубен жестами дал ему знать, что не отказался бы от поездки на машине, если бы его пригласили. Водитель оказался человеком умным и понял нас. В свою очередь, и он тоже просигналил нам ответ. Видимо, и мы были умными мальчиками, раз поняли, что он хотел сказать: в машине есть место только для одного человека. Рубен в отчаянии посмотрел на меня.

— Как нарочно, — застонал он, — всего одно место! Что делать?

Я понял, что ему ужасно хочется покататься. Что это за дружба, если ты не уступаешь другу? И я сказал:

— Ты уж поезжай, покатайся. Я подожду. Только, пожалуйста, возвращайся поскорей. Тебе ведь известно, что запасы кислорода…

Не дослушав, он побежал к машине. Потом ловко вскочил на нее и вскоре уже сидел рядом с водителем.

Они сразу же начали оживленно беседовать. Водитель, наверное, ужасно скучал и был рад новому знакомому.

Я устроился прямо на земле, на мягком слое пыли, и принялся терпеливо ждать Рубена.

Я уставился на занимающий почти полнеба гигантский земной шар, на мелкие блестящие звезды, которые никогда не мерцают здесь, на Луне. Немигающие звезды — как кукольные глаза, такие же мертвые.

Землеройка уже отъехала довольно далеко. Передо мной теперь проходили другие машины, они обкатывали дорогу и ставили вехи. Вдруг я сообразил, что если землеройка отъехала так далеко, значит, прошло порядочно времени.

А Рубен мог и забыть про меня. Я включил радиотелефон. Ответил он мне не скоро.