Мария Симонова - Профессия - смертник

- Почему же? - приторно улыбнулся Хольц, становясь похожим на зверя из породы кошачьих: внешняя леность и хищный огонек в глазах, свидетельствующий о желании сожрать наглую мышь, не брезгуя шкуркой, коготками и хвостиком.

- Я буду последним кретином, если ей это позволю, - сказал Степан. - Так что можешь убить меня прямо сейчас - отсрочка все равно ничего не даст.

- Зачем же убивать? С мертвого тебя и взятки гладки, а? Это всегда успеется, - констатировал Хольц, поселив в Степане опасение, что в данный момент ему не удастся задействовать "зверя", поскольку ни на жизнь его, ни на здоровье здесь пока никто не посягал. Но дальнейшая речь Холь-ца вселила в него надежду на обратное: - А сейчас ребятки немного тебя поучат. Наглотаешься своей кровушки и, глядишь, поумнеешь. А заодно представишь на своем месте бедную тетю - с ней ведь тоже может такое произойти, а? Бандиты распоясались, совсем не уважают старость, сегодня каждый может пострадать, просто выходя на улицу.

Только теперь Степан впервые подумал о том, что под удар может попасть его тетушка - невинное создание, божий одуванчик, не огражденный от внешних бурь никакими таинственными полями, единственно своим преклонным возрастом. При одной только мысли о намерениях этой сволочи Хольца причинить его старушке какой-то вред Степана окатила волна жгучего бешенства.

- Только посмей ее тронуть! - рыкнул он и кинулся к Хольцу, собираясь сцапать его за грудки и как следует встряхнуть. Остановить его если и могли, то не успели, поскольку бодигарды Хольца, рыпнувшись одновременно все втроем вперед, помешали при этом друг другу. Так что Степан практически беспрепятственно достиг их хозяина, однако намерение свое осуществить не смог: Хольц, будучи, как уже было отмечено, мужчиной спортивным, успел вскочить на ноги, схватив при этом со стола бутылку коньяку - разумеется, не для того, чтобы предложить гостю выпить мировую, а с другой, сразу выявившейся целью запаять ему этой дорогой стеклотарой в лоб. Степан вынужден был сдержать свой первоначальный порыв и загородился первым, что попалось под руки - а попался лежавший на столе "дипломат", он и принял на себя осколочный удар. После чего события, абсолютно вроде бы не благоприятствовавшие Степану (кругом враги и их дача, где они властны сотворить над ним любой произвол), внезапно приобрели новый, совершенно неожиданный колорит.

Не успели еще отзвенеть осколки, осыпавшись с металлизированного "дипломата", как боковую дверь гостиной, ведущую, очевидно, во внутренние покои, потряс мощнейший удар. Содрогнулся, кажется, и сам фундамент, а все участники "дружеской разборки" замерли, глядя, как тяжелую итальянскую дверь, словно в замедленной съемке, выбивает с мясом из косяка, и она, пролетев пару метров, верноподцанно падает на пол к ногам Степана. Подняв затем взгляды на осиротевший дверной проем, большинство из присутствующих тихо оторопели: оттуда струился синий призрачный свет, и на его фоне четко, словно в последней серии "Секретных материалов", обрисовались три загадочные фигуры.

Степан был единственным в гостиной, кто при виде этого, невесть откуда взявшегося трио избежал состояния легкого ступора: данный вид открылся перед ним сегодня уже не впервые. Ссутулившийся силуэт в центре фантастической композиции принадлежал, безо всякого сомнения, Грабсу. Очевидно, что Грабе, в отличие от своих коллег, давно уже понял, чем чреваты попытки уничтожить Степана, и панически боялся возложенной на него миссии. Однако не один только страх заставлял его на сей раз горбиться: плечи Грабса оттягивала здоровенная бандура, не оставлявшая сомнений в своем предназначении - это было орудие уничтожения, видимо, крупных формирований врага, чтобы сразу всех скопом.

Примерно догадавшись, что сейчас должно произойти, Степан - убежденный гуманист и, как он понял только что, по отношению к подонкам тоже сделал попытку спасти окружающую его свору от неминуемой смерти:

- Уходите все отсюда! Быстро! - велел он, обозвав при этом себя мысленно великодушным ослом.

На что Валентин Хольц, не представлявший себе грядущей катастрофы даже абстрактно, произнес сипло:

- Какого дьявола?..

Тут Степан перестал заботиться об их спасении, уже ожидая гибельной вспышки - сам он улепетывать не собирался, а всякая доброта, особенно по отношению к вымогателям, имеет свои пределы.

Грабе в проеме пошатнулся, словно теряя сознание. Коллеги подхватили его и выпрямили - эта небольшая заминка дала возможность Хольцу слегка оправиться и высказаться более конкретно:

- Кто вы такие?! - заорал он на троицу внезапно прорезавшимся командным голосом, затем, осмелев, подпустил грозовую ноту: - И кто вам позволил врываться в мой дом?!!

Вместо ответа Грабе поднял ствол своего агрегата и выстрелил.

Все-таки выстрелил!!! Однако Степан и на сей раз не уловил визуального эффекта от действия их инопланетного оружия - все правильно, так и должно было произойти, если бы он оказался в ту же секунду убит. Но вот что поразительно судя по собственным ощущениям, он по-прежнему оставался жив! А не увидел ничего потому, что непосредственно в момент выстрела по нему шарахнуло чем-то, и только мгновение спустя он понял, что это был не то чтобы снаряд или что-либо на него похожее, а та самая выбитая дверь, в единый миг сорвавшаяся с пола, ударившая плашмя по Степану, подхватившая и понесшая его с собой на волне неведомой силы.

Дальше, по идее, его вместе с дверью должно было бы влепить в стену и расплющить, как таракана, под беспощадной тапкой судьбы. Но - о чудо! Не влепило и не расплющило, потому что стены рухнули, тут же перемешавшись в диком вихре со всем тем, что они до сей поры надежно окружали. Степан ошалело крутил головой, пытаясь разглядеть в ревущем месиве людей, но напрасно - их словно бы пожрало и переварило буйствующей вокруг стихией.

Он не сразу заметил руку, вцепившуюся в край дверной панели - так в бурю тонущий матрос хватается за обломки разбитого корабля. Степан подался вперед, чтобы подсобить гибнущему человеку - все разборки, вся ненависть отошли сейчас на второй план, - и замер, встретившись с безумным взглядом - обладателем руки оказался Валентин Хольц, и он, похоже, спятил.

Другая его рука, вместо того чтобы спасать бренное тело, сжимала пистолет.

- Бросай пушку! - крикнул ему Степан, на что Хольц, по-волчьи ощерясь, прохрипел:

- Ты мне, скотина, сейчас за все заплатишь!

С этими словами он направил оружие на проклятого должника - а тот и не думал уклоняться, лишь мимолетно удивился про себя, как это они угадывают в нем причину своих бедствий - интуитивно, что ли?.. Или по привычке во всем находить козлов отпущения, на которых можно свалить неудачи и потребовать ответа (желательно в финансовом эквиваленте). Хотя у подлецов, как правило, бывает отменно развита интуиция. Но - до определенного предела: рано или поздно неизбежно наступает катарсис, события выходят из-под контроля, и насмешница-судьба отворачивается от своих недавних любимцев.