Сара Синглтон - Жена Кассильяго

"Принеси нам кофе", сказал Кассильяго. Его холодный быстрый голос ворвался в мечтания Бриони. Она быстро встала, забрала тарелки. Уилл поднялся на ноги и неуклюже начал помогать ей.

"Не беспокойтесь", сказала она. "Я все сделаю сама."

"Нет, нет", настаивал Уилл. "Это же мелочь. Позвольте я вымою посуду. А вы садитесь." Он схватил блюдо и его длинные загорелые руки коснулись ее руки.

"Брось это, Уилл", приказал Кассильяго. Его ноздри трепетали. "Ты мой гость. Садись."

Наказанный, как школьник, Уилл уселся обратно. Бриони направилась в кухню. Она поставила стопку тарелок на стол. Потом села, спрятав голову в ладони. Она чувствовала странный комок в горле. Она дрожала.

***

Уилл встал, готовясь уходить, однако Кассильяго налил пахнущий мускусом голубой ликер в два крошечных бокала. Он предложил пойти в его студию. Уилл отнекивался усталостью, своими планами встать завтра утром пораньше, но Кассильяго настаивал. Он повел Уилла в темную комнату, выходящую окнами в сад, и зажег громадную медную лампу, тускло светящую на столе под окном.

"Итак, Уилл, откуда вы?" Ярко-красный жилет мигал золотыми пуговицами. Кассильяго сел в кожаное кресло. Уилл стоял, неспокойно переминаясь, оглядываясь в комнате на полки переплетенных в кожу книг, на стопы бумаг, на пучки трав, торчащих из горшков и свисающих с маленькой деревянной рамы на столе.

"Э-э, из Лейсестершира", неопределенно ответил он. "Из городка..." Он через комнату прошел к толстостенному стеклянному кувшину, гнездившемуся на подоконнике. Внутри подвешенные в прозрачной жидкости мембраны цвета сепии кружились вокруг крошечной плавающей фигурки.

"Что это?" Он поднял кувшин и создание заколыхалось, коричневое, сморщенное, словно сушеная фига. Кассильяго улыбнулся.

"Фея", сказал он. Он опустил лицо и глубокие тени заполнили его глазницы и морщины на лбу. Свет лампы подчеркнул белые пряди в его черных волосах, щетину на лице, сутулые плечи.

"Я нашел ее прошлой зимой в черной чемерице, лежащей в цветах. Уже мертвой - вероятно, она погибла от холода. Крестьяне зовут чемерицу "рождественской розой". Они считают, что она защищает их скот от злых наговоров и выкашивают ее с мистическими ритуалами. Она ядовита - однако растения из сада я продаю гомеопатам."

Уилл уставился в кувшин. Он не знал, как реагировать. Он поставил сосуд на подоконник.

"Я видел подобное раньше", сказал он. "Феи в кувшине. Купил одну сестре. Пожалуй, получше этой." Он отвернулся от окна и потянулся к креслу. И уселся, вытянув длинные ноги. Он поднял к губам холодный голубой напиток. Тот обжег язык, сладко загорелся во рту, оставив горьковатый цветочный привкус.

"Нравится?", спросил Кассильяго. "Это мой собственный рецепт."

Уилл сделал еще глоточек, поменьше.

"Значит, вот чем вы заняты", сказал он, обводя жестом комнату. "Вы ботаник."

Кассильяго кивнул.

"Мне очень везет", сказал он. "У меня есть этот участок и пара полей поменьше, где растет лаванда. Я выращиваю и собираю травы. Продаю растения травникам и гомеопатам, а семена производителям и держателям каталогов. Бриони делает домашние травяные мыла и бумагу, в основном для продажи по почте."

Уилл не смог удержаться от улыбки. Так современная коммерция в конце концов подмяла под себя стиль жизни ретро. Наверное, в дубовый шкаф сунули мобильный телефон, а за вышитым экраном он найдет компьютер Мак, заваленный интернет-эккаунтами и списками рассылок. Он расслабился. Он задышал легко, стараясь ухватить ситуацию, чувствуя, что в конце концов он нашел мерку для этих людей. Он попробовал задать вопрос, который весь вечер вытанцовывался у него в голове. И все же он тщательно выбрал слова.

"Бриони - она ваша помощница?"

"Она моя жена." Кассильяго сделал еще глоток.

"Разница в возрасте не так велика, как вы, возможно, себе ее представляете", сказал он, почувствовав замешательство Уилла. "Нас притянуло друг к другу совместным интересом - общей страстью. Она была покупательница. Мы начали переписываться. Два года спустя - поженились."

Кассильяго доверху налил бокальчик Уилла. Уилл чувствовал смутную досаду. Он механически отвечал на расспросы Кассильяго относительно его пешего путешествия и его маршрута, его назначения. Однако, напиток туманил его мысли, и он очень устал. Когда бокал опустел, он поднялся на ноги, чрезмерно благодаря хозяина. Он сказал , что ему надо поспать.

Кассильяго проводил его до парадной двери, выходящей в сад, серебристо блестевший во тьме. Уилл приложил ладони к глазам. Голова болела. Луна, казалось, выжигает его мозги. Он прошел по дорожке и неуклюже ввалился в свою палатку.

***

Бриони чашу за чашей наливала прохладную янтарную воду на свои волосы. Вода была с настойкой золотого корня, и исполняя ритуал, она размышляла над его свойствами - крепким одиноким стеблем, серно-желтыми цветами без ножки на длинном острие. Его еще зовут ведьмова свечка или большой коровяк. Успокаивающий. Наркотичный. Хорошо для кровоточащих легких и внутренностей в гомеопатии от мигрени. И чтобы красить волосы в желтый цвет. Кто-то вошел в комнату. Она перестала споласкивать волосы и встала. Она стояла нагой, если не считать полотенца, обмотанного вокруг влажных волос. Кассильяго смотрел без всякого выражения, затерявшись в своих мыслях.

"Ты наполнила ванну?", спросил он наконец. Бриони кивнула. Кассильяго исчез на несколько минут, вернувшись с синей стеклянной бутылью, небольшой деревянной шкатулкой и пригоршней сушеной лаванды. Маленькая ванна парила возле плиты. Он смял в руках лаванду и рассыпал ее по воде. Он капнул в воду несколько мыльных, тягучих капель из синей бутыли и бросил щепотку тонкого пепла из шкатулки. Бриони почувствовала запах плесени и маргариток. Она взяла руку Кассильяго и изящно ступила в воду.

Когда она села в ванну, Кассильяго сбросил свою одежду и начал умываться у раковины. Его тело было тощим и серым. Под узкой грудью торчал животик, толстые синие вены кружевом покрывали ноги. Закончив, он повернулся к жене.

"Ты готова?", спросил он до странности нежно. Бриони отвернулась, нервно потирая руки.

"Я знаю, что ты хочешь", сказал он. "Я чувствую это в тебе по запаху. И в нем. Ты хочешь."

Бриони покачала головой.

"Я хочу тебя", сказала она и поцеловала его. Она протянула руку и схватила его член, маленький и сморщенный, скользкий в ее влажной руке, мягкая култышка, цвета шпаклевки. Она мягко гладила его, добиваясь ответа.

"Не мучай меня", сказал Кассильяго, отодвигаясь прочь, "ты знаешь, что нам надо делать."

Бриони вытерлась, а Кассильяго натянул пару хирургических резиновых перчаток. С верхней полки он снял крошечный фарфоровый горшочек. Бриони задрожала.